Слепой цирюльник - Джон Диксон Карр

– Я только что навестил лорда, – продолжил он так, словно подобное признание было ему невыносимо, однако этот Гектор Уистлер был отчаянный капитан. – Он… ха… так и подскочил, потому что изумруд не был застрахован. Ему хватило наглости утверждать, что я напился или проявил халатность, этому…!!!..!!!..!!! – вот что он мне сказал! Он сказал: ничего подобного не стряслось бы, если бы я оставил изумруд у него…

– А вы, кстати, нигде его, случайно, не обнаружили? – уточнил Морган.

– Нет! Я обыскал весь корабль, от носа до кормы, с помощью пятнадцати лучших своих матросов, и я ничего не обнаружил, молодой человек. Ну, а теперь молчите и слушайте. Думаю, лорд не станет предъявлять иск пароходству. Однако предстоит рассмотреть вопрос юридический. И вопрос такой: виновен я или невиновен в халатности? Изумруд формально находился под моей ответственностью, хотя я и не успел запереть его в сейф. Покажите мне того салагу, – окрысился капитан Уистлер, сверкая глазом на всех по очереди, – который рискнет обвинить меня в халатном поведении – небрежности, приведшей к несчастью, – только покажите мне его. Дайте мне лишь взглянуть на его рожу, и он пожалеет о том дне, когда его папаша посватался к его мамаше. Как я могу быть виновен в халатном поведении, когда четверо вооруженных бандитов зашли сзади и огрели меня по голове бутылкой? Разве я виноват? Нет, – ответил сам капитан Уистлер, подтверждая слова жестом, достойным Марка Туллия Цицерона, – нет, не виноват. Так вот. Если кто-нибудь подтвердит перед старым Стертоном, что мне грозила смертельная опасность и не было шанса защититься от нее… Заметьте, я не прошу, чтобы вы уверяли его, будто вы видели нападение. Чтоб мне пойти ко дну, если будет сказано хоть слово лжи! Соврать я и сам могу. Но если вы скажете ему и готовы клятвенно это подтвердить, поскольку видели своими глазами, что я стал жертвой безжалостного нападения… деньги не имеют для него особенного значения, и я уверен, что иск он не предъявит… Как насчет этого? – спросил капитан, внезапно понижая голос и переходя на пугающе нормальный тон.

Раздался хор согласных голосов.

– Так вы готовы это сделать?

– Я готов сделать даже больше, капитан, – с жаром заверил Уоррен. – Я назову вам имя того собачьего сына, у которого сейчас находится изумруд.

– А?

– Да-да. Я вам сдам его со всеми потрохами. Итак, человек, у которого в данную минуту находится изумруд, – объявил Уоррен, наклонившись к капитану и нацелив палец прямо ему в лицо, – не кто иной, как тот негодяй, который выдает себя на этом судне за доктора Оливера Харрисона Кайла.

Душа Моргана, испустив тяжкий вздох, вырвалась из тела и устремилась к иллюминатору на израненных крылах. Он подумал: «Все, крышка. Это конец. Старая макрель сейчас заорет, войдет в раж и вызовет подмогу». Морган ожидал услышать множество оригинальных, изощренных выражений от капитана. Он ожидал, что тот прикажет нести смирительную рубашку. Он ожидал, честно говоря, чего угодно, кроме того, что случилось на самом деле. Потому что Уистлер добрую минуту молча смотрел перед собой, приложив ко лбу носовой платок.

– И вы туда же? – произнес он. – Вы такого же мнения? – его голос внушал страх. – Устами младенца… и психопата. Но подождите. Забыл вам показать. Именно по этой причине я и позвал вас сюда. Я этому не верю. Не могу поверить. Но если даже сумасшедшим понятно, мне придется крепче взяться за штурвал. Кроме того, может, это означает что-то другое. Не верю. Я и сам схожу с ума. Вот! Вот! Прочтите! – Он развернулся к своему столу и стал шарить среди бумаг. – Вот, что я хотел вам показать. Пришло сегодня утром.

Он вытащил радиограмму, испускавшую слабый аромат жидкости от насекомых «Мухобойка № 2», и передал ее Моргану.

Капитану парохода «Королева Виктория», открытое море [говорилось в радиограмме]. По донесению федерального агента 25 марта на окраине Вашингтона обнаружен умирающим неизвестный мужчина. Жертва аварии с сотрясением мозга. Никаких документов, никаких меток на одежде. Срочно доставлен в больницу Милости Божьей в состоянии комы. Две недели до вчерашнего дня находился в бреду. Говорит все еще несвязно, называя себя пассажиром вашего судна. По мнению федерального агента подозреваемый по делу Стелли и Макги. Федеральный агент считает также врач на борту самозванец. Личность известная нельзя допустить ошибки и вызвать скандал большое влияние медиков…

Морган присвистнул. Уоррен издал победный вопль, читая радиограмму из-за его плеча.

– А, так вы дочитали до нужного места? – уточнил капитан Уистлер. – Если это сообщение верно, не знаю, что и думать. Других врачей, кроме доктора Кайла, на борту нет, если не считать судового врача, но он служит у меня уже семь лет.

Ни в коем случае не допустить шумихи. Пока никаких арестов. Отправляю инспектора Патрика, лично знакомого с указанной личностью. Патрик прибудет в Саутгемптон на пароходе «Этруска» за сутки до вас. Окажите необходимое содействие. О результатах сообщите.

Арнольд, комиссар управления полиции Нью-Йорка.

– Ха-ха! – произнес Уоррен. Он выпятил грудь колесом. Взял радиограмму из рук Моргана и помахал ею над головой. – Вот и говорите теперь, что я сумасшедший, капитан! Ну давайте, скажите… если сможете. Боже! Я знал, что я прав. Я же вычислил его…

– Каким образом? – потребовал ответа капитан Уистлер.

Уоррен умолк, широко разинув рот. Все они увидели разверстый капкан, в который он только что благополучно шагнул, радостно вытаращив глаза. Единственное, чего он не мог объяснить, так это именно того, почему виноват доктор Кайл. Морган оцепенел. Он видел, как глаза его товарища стекленеют по мере того, как затягивается молчание…

– Я жду, молодой человек, – резко произнес капитан Уистлер. – Чтоб мне пойти ко дну! Будь я проклят на веки веков, если полиции достанутся все лавры за арест на борту моего судна, чтоб мне пойти ко дну! Когда я сам могу придумать, как заманить его в ловушку… Продолжайте! Рассказывайте! На каком основании вы считаете его виновным?

– Говорю же, я утверждал это с самого начала. Спросите Пегги, Хэнка и капитана, правда ли это! Я говорил, что он выдает себя за доктора Кайла, с того самого момента, как он дал мне по голове в моей собственной каюте…

Он внезапно умолк. Капитан Уистлер, который как раз пытался сделать очередной целебный глоток виски с содовой, чуть не поперхнулся. Он отставил стакан.

– Доктор Кайл ударил вас по голове у вас в каюте? – переспросил он, посматривая на Уоррена с любопытством. – Когда это случилось?

– Точнее, я хочу сказать, я ошибся. То был несчастный случай! Честное слово, капитан. Я упал