Стихотворения - Галактион Табидзе

207. Родная эфемера. Перевод Г. Маргвелашвили

Родные не узнать просторы —Метелью всё заметено…«Давно ли?» — вопрошаю горы,И горы отвечают хором:«Давным-давно! Давным-давно!»

Сошлись замшелые громады,Доносит ветер чей-то стон…«Не Амиран ли, бога ради?»И эхом отвечают пади:«Не умирал он! Это — он!»

Куда я эту боль припрячу?Уже не мил мне белый свет…«Всё ли потеряно?» — я плачу.И лес, как будто наудачу:«По-те-ря-но!» — гудит в ответ.

А Терек пену извергаетИ, низвергаясь с вышины,Свергая камни и сверкая,Спешит в объятья тишины.

А к ясному челу КазбекаПлывут туманы испокон,И оседает с неба млекоПод колокольный перезвон.

О Терек, ты моим потерямСчет не веди и не рыдай,Но милым незабвенным тенямПоклон мой низкий передай!..

Сошлись замшелые громады,Доносит ветер чей-то стон…«Не Амиран ли, бога ради?»И эхом отвечают пади:«Не умирал он! Это — он!..»

208. Я был во власти лишь одной тоски… Перевод Б. Резникова

Я жаждал вкуса родниковых водИ ветра над грядами острых скал,Я шел вперед, и падал, и вставал,И, встав, опять упрямо шел вперед.

Когда зловеще щелкали куркиИ гром орудий не стихал во мгле,Я был во власти лишь одной тоски —По травам, по колосьям, по земле!

Вдали мерцала лишь одна свечаНад старым садом дедовским. А здесьШумел свирепый вихрь и, трепеща,Лес от разрывов содрогался весь…

209. «Небо скучной прозой…» Перевод Г. Цагарели

Небо скучной прозойСилится сиять.А поют о розах…Их ли воспевать?

Вот и журавлиныйПротянулся клин.А строчат терцины…Нам ли до терцин?

И о чем толкуютРеки — не понять!Я тебя целую…Время ль целовать?

210. «Идите же с миром! Прощайте отныне!..» Перевод М. Синельникова

Идите же с миром! Прощайте отныне!Стихи мои, время расстаться сейчас!Но сколько ночей ни промчится, ни минет,Меня не покинет лишь память о вас!Желаю удачи в пути небывалом,В дорогу одно лишь напутствие дам,—Лишь правда послужит по совести вамИ верным щитом, и надежным забралом.Примите как должно хулу и нападкиИ не отступите в борьбе ни на пядь,Летите, летите вперед без оглядки,Неся утешенье успевшим устать.Скажите уставшим, что жаждет железо,Что золото спелости — жатве к лицу,Что клонится колос от силы и веса —Раздолье и радость жнецу и косцу.Прощайте, родные!.. Летите, летитеСквозь штормы и штили крылатой толпой,Дыханьем людей и дыханьем событийСогрейтесь в пути и вернитесь домой.

211. Последняя телеграмма. Перевод И. Дадашидзе

Приносит телеграмма весть о смерти.Дрожит в руках раскрытая газета.(Ушел… Скончался… Умер… Опочил…)Любое слово — точно выстрел в сердце!Не тем ли некролог невероятен,Что не было предчувствий и казалось —Ты, точно стены крепостные, вечен.И — вдруг — внезапно — сразу, как затменье,Всё заслонило имя в черной рамке.Давно ли в той неслыханной метелиПоэты уходили чередоюОт нас, как тени. В этот час над нимиДымилось кровью зарево пожараИ огненные сполохи разрывовВысвечивали ночь. Но в этой буреТы выстоял. Так отчего же ныне —В затишье — мы прощаемся с тобою,Как с воином, как с витязем последним,Певцом великих наших баррикад?

212. Ветер, поднимающий занавес. Перевод Г. Маргвелашвили

Почувствовав приближение смерти,Я окликну своих демоновИ попрошу их захлопнуть все книги,В которых хоть что-то может напомнитьО пылающих и рухнувших зданиях.Пусть они приподнимут лишь единственный занавес,Скрывающий солнце, —Там, где, кроме тебя, ни единой души.Мысль о разрушенье — мгновенная вспышка,Когда из души уже выжата жалостьИ изгнана последняя любовь.Разум молчит.Он околдован и прячет стыдливо свой свет от меня.Но занавес поднят, и я всматриваюсьЛишь в одну занесенную снегом тропинку,Издали доносится гулМутных проулков и улиц, мостов, мостовых.Уже вплотную — туманы, и мгла, и колокольные звоны.Я чувствую себя продравшим глаза ихтиозавром,Который спросонья слышит призыв разъяренного ветра:«Вселенная, тише!Вниманье, Земля!..»Яростный клич взлохмаченного оратора,Сливаясь с волнами людского прибоя,Самумом и шкваломОбрушивается на нас.И тут —Небывалым, неслыханным и несказанным хоромГудят пространства земных площадей:«Вниманье, Планета!Вселенная, тише!..»И повелительный голосВлечет за собой на трибуны толпы и сонмы,И самозабвенный порыв неистовой массыМгновенно поднимает на ноги весь Петербург —От богомольной Лавры до богохульствующих манифестантов.Восторг и безумье,Проклятья, угрозы и воодушевленьеУ меня на глазах сливаются в элизиум сумерек…Внимание, мир!Вперед, мирозданье!Слушай, Земля!Человечество, внемли!

213. Рядом с порохом, у химических складов. Перевод Г. Маргвелашвили

О, я не спустился с бумажных небесНа грешную землю.И не сошел с гобеленов или обоевВ бурлящие толпы.И не из ночных варьете убежал,Покрывало наспех накинув!Я денно и нощноБыл где-то рядом с запасами порохаИль у химических складов,Где газ и всякая адская смесьБыли готовы взорваться вот-вот,В каждый миг и секунду.И никогда не бывал я один.Рядом со мною дежурили:Ветер — ошую,Дождь — одесную.И я проникал в такие заповедные дали,Куда и прожекторНе мог дотянутьСвой напутственный луч —Всевидящий и вездесущий.И не ведаю я:Кем и когдаНагромождены эти трупы?И откуда доноситсяНевыносимый смрад разложенья?…О, я не спускался с бумажных небесНа грешную землю…

214. Ветер воспоминаний. Перевод Э. Александровой

Август. Ветер, словно крылья,Вздул края твоей мантильи.Издалека долеталоЭхо южного напева.Как в душе невинной девыВ горький час грехопаденья,В сердце буря клокотала…Море было без движенья.

Ветер заплутался в чаще,Изумрудной и сквозящей.Сердце, млея и тоскуя,Трепетало в поцелуе,Разрывалось от волненья…Море было без движенья.

215. Ветер. Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой

Ветра стук, ветра звон, ветра стон,Ветер листья несет с высоты…На бегу гнет деревья в дугу, —Где же ты? Где же ты? Где же ты?..Ливень льет, снег метет, мокрый снег,—Не найти мне тебя, не найти!..Только взгляд твой со мною навек —Днем и ночью, в дому и в пути!В тучах скрыт, в тучах скрыт небосклон…Ветра стук, ветра звон, ветра стон!..

216. «О, не единожды с неба…» Перевод Г. Маргвелашвили

О, не единожды с небаСияла тебе звезда!Не раз и не два во гневеОглядывалась беда!Но ты ведь постиг отличноСуть заверений и прав —Скоро окажется лишнимТвой неуживчивый нрав.Тише, голубчик, спокойно,Сядь, не бесчинствуя впредь.Ты не на игрищах конных,Здесь не небесная твердь.Господи, что им Гекуба!В сердце огонь притушиИ осуши этот кубок —Рядом-то ведь ни души!Лучше, как прежде, доверьсяТаинственным мелочамИ не таи по ночамТо, что загадано сердцем.Даже на кленах — вериги,Даже в лесу — фонари…Хватит, захлопнули книгуЭтой последней зари.

217. Стихни, ветер! Перевод К. Арсеневой