Скорпика - Грир Макаллистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы Джехенит путешествовала одна по Паксиму, дорога далась бы ей легко. Она путешествовала бы от города к городу, предлагая свои целительские услуги, подпитывая свою магию с помощью наполненной песком псамы на шее. Сотни, может быть, тысячи арканцев занимались подобным. Таким образом она могла оплатить ночлег в трактире, горячую еду с городской повозки – все удобства, которые могли получить путешественники с достатком. Она могла легко передвигаться по Паксиму и везде, куда бы она ни отправилась, ей были рады.
Но Эминель с момента своего рождения все изменила.
Конечно, Джехенит не могла носить с собой псаму. Песок мог активировать всю магию Эминель, посылая сигнал, яркий, как костер. Если Ищейки идут по их следу, то, возможно, уже слишком поздно бежать, но она попытается. Даже столкновение с другим магом может подвергнуть их обеих опасности.
И вот они вдвоем отправились в путь, напуганные, но полные решимости, не имея четкой цели, но стремясь оказаться как можно дальше от Арки. Паксим был самой гостеприимной страной, где странникам оказывали самый радушный прием. Дороги, пролегавшие через его равнины, холмы и леса, предлагали множество маршрутов, которые они могли бы исследовать до того, как Эминель станет женщиной.
Дорога, по которой они шли, была хорошо протоптана, неглубокие колеи, проделанные гружеными повозками, наслаивались друг на друга, десятки дорожек пересекались в сложных, повторяющихся узорах. Пшеница и шерсть отправлялись из Сестии на север и восток, а плата поступала обратно по тому же пути. Путешественники, направлявшиеся к Бастиону, чтобы обратиться к книгам или доставить учеников для обучения, также шли на север. С запада и севера люди устремлялись на юго-восток к Арке в поисках помощи: лишенные магии искали магов, обменивая с трудом заработанные деньги или товары на дары, которые определенные колдуньи могли вырвать из небытия так же легко, как спелый плод.
В этом был определенный ритм, некая система. Все, что уходило на юг, возвращалось на север, и так далее. Путешественники, которые что-то искали, возвращались оттуда, откуда пришли, – с искомым или без него, сказать было трудно, – и эти дороги вели в обоих направлениях.
Поскольку само их присутствие вызывало нежелательный интерес, Джехенит и Эминель обходили стороной большие города, где ночлег стоил дорого, а воры охотились в безлюдных переулках. По крайней мере, на дорогах, когда не было другого укрытия, придорожные храмы предлагали надежную крышу и чистый пол.
Именно этот храм изменил все.
В Арке поклонялись только Велье, но в Паксиме верующие, казалось, искали утешения у всех главных и второстепенных богов пантеона, о которых слышала Джехенит, и даже более того. Как любой хороший ребенок из Пяти королевств, она назубок знала первые три уровня пантеона: Всея Матерь родила Эреш, Велью и Сестию, затем у каждой из трех богинь появились свои дочери и сыновья, включая Голод, Сон и Богатство у Эреш, Удачу и Хитрость у Вельи, Рождение и Весну у Сестии. Все это она давно выучила наизусть.
Но после прохождения первых трех уровней число второстепенных богов исчислялось десятками, а их родословные быстро становились запутанными. Например, Бог Разбойников был внуком Вельи и Эреш через сына Эреш – Богатство и дочь Вельи – Хитрость. Некоторые говорили, что Красота родилась у Сестии без отца, другие – что она была зачата, когда Сестия утешала супруга Эреш – Смерть, пока он плакал, а затем оказалась оплодотворенной им – не мужским дождем, как обычно, а его слезами. Джехенит было трудно запомнить большинство выдуманных историй, не говоря уже о том, чтобы поверить в них, и она не пыталась рассказать их Эминель.
Затем были полубессмертные, такие как Вечный Скорпион, о которой постоянно твердили скорпиканки. Они были не совсем богами, но и не совсем людьми, им часто поклонялись, еще чаще воспевали в песнях. Знаменитая Скорпион якобы была потомком Богини Войны и человека, искусного охотника, который состязался с ней в стрельбе из лука и не выиграл и не проиграл, заслужив ее уважение, не претендуя на победу. У нее была целая страна, которая почитала ее, но не было храмов ни внутри, ни за ее пределами.
Перед той ночью, когда все изменилось, был привычный день. Джехенит и Эминель пробирались по торговому тракту в направлении, казалось, севера, обгладывали украденные семечки в узкой тени одинокого дерева, когда солнце стояло высоко, играли в игру, которая не была игрой, угадывая, сколько шагов потребуется, чтобы достичь горизонта. Земля здесь была более или менее плоской, травянисто-зеленой, и не было никаких ориентиров, чтобы различить прогресс или его отсутствие. К позднему вечеру, когда стал накрапывать мелкий моросящий дождь, Эминель начала жаловаться.
– Я устала, мама, – сказала она.
Джехенит всегда немного удивлялась, когда слышала голос своей дочери. Она поняла, что и сама по большей части молчала. Просто не было причин для разговоров. Она беспокоилась, что это безмолвие может плохо сказаться на девочке, но потом вспомнила: ничто не сравнится с ее исчезновением во Дворце Рассвета. Главное, чтобы она была в безопасности. Все остальное имело второстепенное значение. Целительница потерла ноющее место, где раньше была татуировка.
– Мама, – громче произнесла Эминель. – Разве мы не можем отдохнуть?
Джехенит огляделась. Они были совершенно одни на дороге. До последнего торгового пункта было слишком далеко, чтобы возвращаться назад, а сколько до следующего – неизвестно.
– Да, черу, – сказала Джехенит. Она старалась говорить «да» всегда, когда могла, помня о том, как часто ей приходилось говорить нет. – Скоро. Я найду нам место.
Прошел еще час, прежде чем Джехенит заметила вдалеке небольшое здание. Что бы это ни было, похоже, это лучшее, на что они могли надеяться. Дождь усиливался, небо темнело по мере их продвижения. Вглядываясь в мокрый мрак, она, наконец, смогла разглядеть не только очертания здания.
Не всегда можно было определить, какого бога почитает тот или иной придорожный храм, но Джехенит научилась читать знаки. Храмы Богини Войны охраняли свирепого вида женщины и мужчины с начищенным до блеска оружием; миниатюрный храм безымянного лесного бога, рассчитанный только на одного человека, да и то лишь в том случае, если он наклонится, был выдолблен из ствола мертвого дерева, увитого листвой плюща; храм Смерти, супруга Эреш, был сделан целиком из длинных, сухих, выбеленных солнцем костей, а вход в него обрамляли гроздья маленьких белых цветов, известных как пальцы смерти; и так далее.
Это был храм Бога Разбойников, по форме напоминающий лишь сорочье гнездо. Материал, из которого был сделан сам храм, не был различим, его покрывали сотни, а возможно,
