Скорпика - Грир Макаллистер

– И ты не… не носишь псаму, да?

Ей стало тошно от осознания того, как долго она ничего не понимала. Она должна была первым делом спросить об этом, самым первым. Все это время, все эти мили, они могли посылать сигнал, который привел бы Ищеек прямо к ним. А она даже не догадалась.

– Нет, – подтвердил он. – Пожалуйста, успокойся. Я не могу обещать, что вы всегда будете в безопасности, но я могу сказать, что Фасик сделает все, что в ее силах, чтобы защитить твою девочку. Вы обе нужны нам, а мы – вам. Я верю, что Велья устроила так, что наши пути пересеклись.

– Я тоже, – ответила Джехенит. – Как ты думаешь, на сколько великанша позволит нам остаться?

– Как думаешь, сколько продлится Бездевичье? – спросил Гермей. Джехенит ответила, сдвинув брови:

– Невозможно знать.

Гермей беззлобно рассмеялся.

– С ней не легче.

– Значит, нам следует… быть осторожными?

– Ты должна быть готова ко всему, – сказал он, протягивая руку к ее запястью, и его большой палец надавил на блестящую розовую монету шрама. Он больше не болел, даже когда он на него давил, но все равно служил постоянным напоминанием. – И даже сейчас. Ты в безопасности лишь в той степени, в какой она может обеспечить ее тебе.

Джехенит услышала невысказанный вывод так же отчетливо, как если бы он произнес его вслух. Безопасность, которую она может обеспечить, – не значит, что мы в безопасности.

* * *

Казенную повозку узнавали по глубоким колеям, которые она прокладывала, – тяжесть груза вдавливала колеса в твердую землю. Чтобы проехать незамеченными, возчики должны были обращаться с невероятно ценной повозкой так, как будто она вовсе не ценная. Поэтому они действовали так, как обращались бы с повозкой, груженной бочками, удобрениями или использованной золой: они оставили ее без присмотра перед местным трактиром, пока ужинали внутри, а волы были лишь слабо привязаны. Но Скитальцы сразу же узнали повозку: глубокие следы вели прямо к ней.

Близнецы носили капюшоны, отбрасывающие тени на их лица, и пока один пробирался к сиденью возчика, другой проходил в трактир через переднюю дверь, чтобы любому, кто повернется, было на кого посмотреть. В то же время Гермей пронесся мимо упряжки и отвязал волов, даже не остановившись. Повозка исчезла прежде, чем ее возчики успели подняться, чтобы возразить, и они понятия не имели, кто ее похитил; несмотря на ее размеры и вес, повозку словно унесло тенью, и ее тяжелые следы исчезли в близлежащей реке, которая, по слухам, укрывала путь в Подземье. Как только разбойники перераспределили золото между собой, повозка поплыла, а золото и повозка воссоединились в тихом лесном уголке за много лиг отсюда.

Не менее шокирующим, чем представление, как легко было украсть казначейскую повозку, было то, что Фасик приказала сделать после: близнецы и Гермей незамедлительно вернут повозку с золотом в столицу, заявив, что вырвали ее у настоящих воров, а великанша, Джехенит и Эминель останутся в тихом лесу. Девочка уже привыкла прятаться в повозке Скитальцев, каждый день и даже ночью на оживленных дорогах. Она была бледнее матери, потому что редко видела солнце. Джехенит сварила на костре овес и наполнила три миски. Эминель взяла свою, вскарабкалась в повозку, держась за нее одной рукой, и плотно задернула занавеску.

Взяв свою миску с очень большой ложкой, Фасик повернулась к Джехенит.

– По твоему лицу видно, что тебя мучают вопросы. Давай. Задай один.

Чувствуя себя глупой, Джехенит спросила:

– Зачем понадобилось красть повозку, которую тут же вернули обратно?

– Казна выплачивает процент с возвращенного имущества, – объяснила великанша, зачерпнув овса, но оставив ложку висеть в воздухе, пока она заканчивала свою мысль. – Это побуждает воров ополчаться друг на друга, уничтожать друг друга. А мы, возможно, оставили немного для себя. И мы свалим вину на низкопробных бандитов, от которых, как мы заявим, спасли его.

– А с близнецами и Гермеем… все будет в порядке?

– Конечно. Почему же нет?

Она осторожно произнесла:

– Просто кажется, что что-то может случиться.

– Да, они уже попадали в засаду. Все закончилось хорошо. Для них, во всяком случае.

Джехенит искала другой способ выразить свои мысли. В конце концов, она просто проговорила:

– Но как ты можешь быть уверена, что они вернутся?

– Во-первых, они достаточно умны, чтобы беречь свои шкуры. Казначейство никогда бы не позволило исчезнуть целой повозке золота. Если они не смогут отследить воров, когда те попытаются потратить слитки – а это произойдет, кто-нибудь доложит об этом в мгновение ока. Тогда они пошлют Ищеек.

Дрожь пробежала по позвоночнику Джехенит. Она постаралась скрыть ее, прикинуться глупой.

– Ищейки?

– Да, – промолвила Фасик. – Благослови твое маленькое сердце. Там, откуда ты родом, ты никогда не сталкивалась с Ищейками?

– Нет, – солгала Джехенит. Даже будучи настолько осторожной, она все равно почти каждое утро, стоило открыть глаза, ожидала увидеть мрачное лицо Ищейки. Только по милости Вельи никто из них не появился.

– Они работают на себя, – объяснил Фасик, – маги, которые умеют находить вещи. Грабят все умы на своем пути, чтобы выследить добычу, как они говорят. Но ты не волнуйся. Повозку вернут. Так что никаких Ищеек, никаких скорпиканских исполнителей, и вообще ничего такого. К тому же эти трое никогда не предадут меня. Они знают, что если предадут, я потрачу следующие несколько лет на их поиски.

«Но они твои друзья», – подумала Джехенит.

Словно услышав мысли женщины, Фасик сказала:

– Как бы дороги они мне ни были, я убью их, если они поступят со мной плохо. Мне приходилось так поступать раньше, с другими. Мне не нравилось, но я сделала это.

Джехенит не стала расспрашивать о подробностях, но Фасик расценила ее молчание как согласие.

– Близнецов тогда со мной не было, но был Гермей, и он им рассказал. Так что они знают.

И снова Джехенит не стала спрашивать. И снова Фасик продолжала:

– До близнецов меня охраняла команда из матери и сына. Тебе не нужны все подробности, но они обманули меня кое в чем. Я повесила одного на высокое дерево, а второго подвесила к первому. Тебе может быть интересно, как такое возможно, но уверяю тебя, дерево было очень высоким.

Джехенит не нашлась, что на это ответить. Тишина была тяжелой, словно свинцовой. Она уставилась на котелок с овсом, стоявший на огне. Она забыла помешать кашу, и дно пригорело. Она не могла разглядеть коричневое, подгоревшее месиво на дне горшка, но знала, что оно там.

– В любом случае, – сказала Фасик, – они скоро вернутся.

Джехенит соскребла несгоревший овес в другую миску и вымыла дно котелка, а затем вычистила его.