Возвращение - Владимир Шатов

 - Мне недавно подводники рассказали интересную историю. – Хозяин каюты держался на удивление твёрдо. - На Средиземном море одна из немецких ПЛ доставила груз винтовок и другого оружия какому-то из арабских племён в Северной Африке, гадившему англичанам. В ответ благодарный вождь племени подарил немцам белого, кажется, верблюда. Чтобы не портить отношения с союзниками немцы подарок приняли. Так как в люк ПЛ животное явно не проходило, то его привязали к перископу, установили какова будет глубина при погружении, но так чтобы голова верблюда всё-таки торчала над водой. Пошли к себе обратно на базу в Адриатике и смогли-таки доставить подарок. Причем несколько раз погружаться им приходилось. Однажды это произошло возле каких-то рыбацких шхун. Можно представить, как себя чувствовали рыбаки, когда возле них проплыла башка бешено орущего верблюда!

 - Обосрались мабудь! – сказал Григорий и, уронив голову на стол, уснул.

 Простояв сутки в Хельсинки, они двинулись дальше, почти прижимаясь к скалистым обрывам финских шхер, пока не достигли острова Гогланд.

 - Прибыли! – чётко сказал хозяин каюты, когда увидел только ему знакомые очертания берега и свалился в богатырский сон.

 - Слава Богу, - заплетавшимся языком пробурчал Григорий, - ещё день и я бы умер от спирта…

 Действительно скоро показался Кронштадт, где опять пришлось ждать сутки.

 - Можно сойти с ума!.. – нервничали старшины.

 - Теперь-то чего бояться?

 - Рядом город, рядом дом, а мы торчим здесь и ждём! – жаловались коренные ленинградцы.

 Наконец, 4 ноября 1945 года корабль прибыл в ленинградский порт. Таможня к военнослужащим особенно не цеплялась, у неё были другие заботы: при разгрузке развалился ящик со станками, и оттуда посыпались… отрезы тканей, костюмы, обувь и прочее барахло. Сопровождающий груз майор начал стрелять из пистолета…

 - Нам до энтого представления нет дела. – Сказал Григорий, и старшины согласились с ним.

 - Поехали от сюда.

 Быстро сторговавшись с шофёром свободного грузовика, они покатили по городу. Грязный, закопчённый, весь в шрамах от осколков и выбоинах от бомб, - после мёртвого Штеттина, Ленинград казался полутрупом, в котором едва теплилась жизнь. Жители - серые, согбенные и словно припухшие, закутанные в мешкообразную одежду, едва волочили ноги.

 - Холодно, промозгло и мрачно. – Огорчился Григорий.

 - Кони с Аничкиного моста сняты. – Перечислял повреждения волнующийся старшина: - Юсуповский дворец сильно повреждён.

 - На Музее этнографии снизу доверху - огромная трещина. – Поддержал товарища другой хозяйственник. - Шпили Адмиралтейства и Петропавловского собора - в тёмных футлярах, а купол «Исакия» закрашен нейтральной краской для маскировки.

 Григорий и сам видел, что в скверах ещё уныло торчали носы закопанных зенитных пушек. Многие здания имели отметины от снарядов. Грустный ветер носил в невидимых руках жёлтую листву, ветки и какие-то грязные бумажки.

 - Как меня встретит Юля? – гадал он до самого расставания с попутчиками.

 Впрочем, как оказалось, Григорий волновался зря. Когда он осторожно вошёл в дверь указанного в письме дома, молодая красивая женщина с криком упала ему на грудь и больше никуда не отпустила.    

 Военно-экономический потенциал Японии оказался серьёзно подорванным успешными боевыми операциями участников антигитлеровской коалиции на дальневосточном театре военных. После отклонения японцами ультиматума о безоговорочной капитуляции США нанесли ядерный удар по городам Хиросима (6 августа) и Нагасаки (8 августа).

 С весны 1945 года на Дальний Восток начинается передислокация войск СССР и его союзников. Перед Советской Армией ставилась цель уничтожения ударной силы японцев - Квантунской армии, дислоцированной в Маньчжурии и Корее и насчитывающей около миллиона человек. В соответствии с союзническим долгом 5 апреля СССР денонсировал советско-японский договор о нейтралитете 1941 года и 8 августа объявил Японии войну.

 9 августа группировка советских войск в составе Забайкальского (командующий - маршал Малиновский), 1-го (командующий - маршал Мерецков) и 2-го (командующий - генерал Пуркаев) Дальневосточных фронтов, а также Тихоокеанского флота (командующий - адмирал Юмашев) и Амурской военной флотилии (командующий - контр-адмирал Антонов), насчитывавшая 1,8 миллионов человек, развернула боевые действия. Для стратегического руководства вооружённой борьбой 30 июля было создано Главное командование советских войск на Дальнем Востоке, которое возглавил маршал Василевский.

 Наступление советских фронтов развивалось быстро и успешно. За 23 дня упорных сражений на фронте протяжённостью свыше 5 тысяч километров советские войска и силы флота, успешно наступая в ходе проведения Маньчжурской, Южно-Сахалинской и Курильской десантной операций, освободили Северо-Восточный Китай, Северную Корею, южную часть острова Сахалин и Курильские острова. Советские войска пленили около 600 тысяч солдат и офицеров противника, было захвачено много оружия и техники. Потери противника почти вдвое превысили потери, понесённые Советской армией.

 Вступление СССР в войну окончательно сломило сопротивление Японии. 14 августа её правительство решило просить о капитуляции. 2 сентября 1945 года в Токийской бухте на борту американского линкора «Миссури» представители Японии подписали Акт о безоговорочной капитуляции. Это означало конец второй мировой войны.

 … Спустя полгода после своего приезда в город на Неве Григорий шёл по Невскому проспекту и уныло насвистывал модную песенку. Навстречу ему двигался старший лейтенант в щегольской форме с иголочки. Невысокий, стройный и с орденом Красной Звезды на груди. Внезапно он остановился и, впившись глазами в прохожего, закричал:

 - Шелехов!

 - Што-то не признаю тебя…

 - Летом сорок второго года мы вместе служили в штрафбате у Калмыкова.

 - Извиняй, браток, - признался Григорий, - не могу вспомнить…

 - Лето сорок второго, под Сталинградом!

 - Столько народа в том батальоне перебывало!? – извинился он.

 После того как старлей рассказал свою историю Григорий его вспомнил. Он оказался один из той четвёрки разведчиков-уголовников, что взяли вместе с ним «языка».

 - И запомнил же!

 - Если бы не ты нас тогда всех положили бы в том блиндаже.

 - Скажешь тоже… - буркнул Григорий, но было видно, что встреча ему приятна.

 После того подвига их всех освободили, наградили и откомандировали в обыкновенные части.

 - А потом как жил? – спросил Шелехов.

 - Затем, пройдя курсы младших лейтенантов, я вышел в офицеры. – С гордостью признался вор.

 - Ишь ты!

 - А то…

 - Чем зараз занимаешься? 

 Молодой «уркаган» таинственно усмехнулся:

 - Ишачить за рублики от получки до получки, как вы, из наших ребят никто не будет. Нам надо снять миллион из сейфа и жить на широкую ногу. Того света нет, как нам часто политрук Калачёв говорил - значит, на этом надо всё брать.

 - Кто знает, есть аль нет…

 «Липовый» офицер закурил сигарету союзников и со знанием дела произнёс:

 - Я точно знаю, что нет.

 - Скоро узнаем…

 - Кстати нашего доблестного политрука я недавно встречал. – Между делом вспомнил вор: - Отправившись по делам в Одессу, с удивлением увидел в поезде знакомую рожу со шрамом на щеке. Это был Калачёв, теперь проводник вагона, угодливо разносивший стаканы и лихо бравший на чай. Он, конечно, меня не узнал, и я с удовольствием вложил полтинник в его потную, честную руку.

 После непродолжительного общения старлей предложил сослуживцу вступить в их «малину», как тот понял, причём даже на «дело» не ходить, а только для вескости их «подполья». 

 - Не хочу, - категорично отказался Григорий, - но мне интересно на твоих ребят посмотреть.

  Из разговора он знал, что остальная троица тоже жива.

 - Ну, поехали.

 Тут он отошёл позвонить по телефону, и вскоре подъехала блестящая «эмка». Привезли его в какой-то подвал, окна в машине были закрыты шторками.

 - Пускай ребята посмотрят на тебя,- сказал старший лейтенант, - а то ограбят ненароком на улице.

 - Грабить меня незачем, - на всякий случай сказал Григорий. – Взять всё едино нечего…

 Там сидели мордовороты, почти все в матросской форме.

 - «Блатные» в Ленинграде почему-то носят матросскую форму. – Удивился про себя Шелехов.

 В большом зале со сценой, где он восседал в окружении своих однополчан, братьев-разбойничков, шли танцы под аккордеон и пианино. Но на душе у него было неспокойно…

 - А ежели они не захотят, штоб посторонний знал их логово?

 Справа расположился «старший лейтенант». Слева подсела томная красотка.

 - Пить воду с лица можно! – невзначай подумал Григорий.