Возвращение - Владимир Шатов

 Терять второго сына оказалось ещё больнее, чем Михаила. С третьи сыном тоже было не всё в порядке.

 - Прошу тебя, - написала его мать Елизавета, - когда сможешь, съезди в Ленинград. Последнее письмо от Сергея пришло из города Пушкин. Больше ни слуху, ни духу! Может он там, в госпитале обитает. Найди его Гриша!

  После таких новостей Григорий решил плыть в Ленинград. Выполнить просьбу Елизаветы, да и Юля настойчиво звала его. Она демобилизовалась туда в начале 1945 года и работала в одной из центральных больниц города.

 - Поеду в Питер! – решил он и начал выяснять, как быстрее попасть туда.

 С ним собрались отправиться в Ленинград два тыловых старшины - то ли хозяйственники-снабженцы, то ли кладовщики. Они совместно разработали план:

 - Надо добраться до Штеттина. – Предложил один из неразлучной парочки с лицом киноактёра Крючкова.

 - Зачем?

 - Там мы попросимся на советский корабль, плывущий в Ленинград.

 - Толково! – одобрил план Григорий.– Только как туда попасть…

 Организовать путешествие в Штеттин оказалось очень просто. Они наняли шофёра-немца и тот на огромном газогенераторном грузовике, за отсутствием бензина двигавшемся при помощи сжигания деревянных колобашек, промчал их через всю северную Германию.

 - Даже без бензина немцы умудряются быстро передвигаться… - удивлялся один из пожилых попутчиков.

 - А наши бы пёрлись пешком…

 Пустынный Штеттин представлял собой груду развалин. Они почти никого не встретили на улицах. В порту действительно стоял советский корабль, красавец-лайнер «Маршал Говоров». 

 - Прежде он назывался «Борей», - сообщил пехотинцам словоохотливый морячок, - входил в состав финского флота.

 - А к нам как попал?

 - Перешёл после Финской войны в порядке контрибуции.

 В трюмы «Говорова» немецкие докеры грузили станки, демонтированные на местных заводах. Без труда они договорились с помощником капитана. За флягу спирта, который был предусмотрительно запасен старшинами, их обещали взять на борт.

 - Но «Говоров» отплывёт только через неделю, - сообщил мариман.

 - А нам куда?

 - Поживите пока в советской комендатуре, - посоветовал картавящий помощник.

 Комендатура помещалась не очень далеко. Это было большое каменное здание, нижние окна и подъезд которого были заложены кирпичом и мешками с песком. Со всех сторон здание оплетала колючая проволока.

 - Прямо неприступная крепость! – присвистнул Григорий.

 - Чего они так укрепились?

 Кабинет коменданта оказался на самом верхнем этаже. Постучавшись, они вошли в просторную комнату. Посредине сидел мрачный майор и глядел на гостей исподлобья через свисающие на глаза волосы. Перед ним на столе стояла наполовину пустая бутылка, стакан, а в обширной луже лежал хлеб вперемешку с кусками сала и ещё чем-то.

 - Товарищ майор, разрешите обратиться! - как положено, произнёс Григорий.

 Майор молчал, сопел и только смотрел на вошедших. Дважды пришлось повторять все сызнова. Вдруг майор вскочил, схватился за горло, выбежал из комнаты, и они услышали, как он громко блюёт в пролёт лестницы. Вернувшись, он мрачно сказал:

 - Ну, что вам?

 Демобилизованные объяснили ситуацию.

 - Старшина-а-а! - заорал он и громко икнул.

 Вошёл средних лет мужичок, которому было поручено устроить гостей. Усевшись на нары в одной из комнат, они стали закусывать, а для установления хороших отношений поднесли старшине стаканчик спирта.

 - Будем здоровы! - сказал старшина и выпил.

 Он крякнул от удовольствия, но спирт был неразведённый, и глаза его полезли на лоб. Вдруг один из них вывалился из глазницы и звонко шлёпнулся в котелок с борщом.

 - Ё-моё! – только и выдавил онемевший Григорий.

 Старшина между тем спокойно копался ложкой в супе, разыскивая потерянный глаз, достал его, вытер подолом гимнастёрки и, разведя пустую глазницу пальцами, вставил на место.

 - Да, такие-то дела, - смущенно сказал он. - В 1944 году в Белоруссии пуля сделала меня одноглазым. Стал я нестроевой, служил в хозкоманде, а теперь всё обернулось плохой стороной. Мой возраст давно уже демобилизован, а здесь советских войск нет, это ведь польская территория. Наш комендантский взвод заменить некем, вот и приходится служить…

 Днём в городе было тихо и спокойно, но с наступлением ночи началось нечто невообразимое. Повсюду поднялась стрельба, послышались крики, стоны, какой-то непонятный шум. Солдаты комендантского взвода посоветовали не высовывать носа на улицу.

 - А мы и не думали!

 - Ну, их нафиг! – единодушно решили красноармейцы. – Пускай сами разбираются.

  Дверь комендатуры забаррикадировали, у амбразур уселись дежурные наблюдатели.

 - Теперь я понял, почему здание так укреплено. – Сказал товарищам Григорий.

 - Так оно спокойнее…

 Оказывается, в развалинах города скопилось много всякой нечисти. Недобитые фашисты, уголовники, советские дезертиры, английские шпионы и так далее. В комендатуре они наслушались необычайных историй про бандитские шайки, как грибы после дождя возникавшие на территории Польши. Уголовщине было здесь раздолье, власть только ещё организовывалась.

 - Одной из таких шаек командует бывший советский капитан - дезертир, герой Советского Союза, некто Глоба. – Проинформировал их вечно пьяный майор. - Его помощником обер-штурмбаннфюрер СС, а в банду входит всякий интернациональный сброд.

 - Ты смотри, как спелись!

 Великолепно снаряжённая тем оружием, что в изобилии валялось на дорогах, банда разъезжала по стране на быстроходных немецких вездеходах «Адлер».

 - Поймать их, что ли трудно?

 - Ограбив один городок, она мчатся в неизвестном направлении со скоростью более ста километров в час. – Покачал головой комендант. - В городишках у бандитов осведомители, сообщающие по радио, куда направились преследователи.

 Вечером следующего дня вдруг началась стрельба из винтовок, пулемётов, автоматов по окнам и дверям комендатуры. Даже ударил лёгкий миномёт.

 - Чувствуется, что операцией руководит не дилетант, а опытный военный. – Определил одноглазый старшина.

 - Сейчас начнётся та стадия, - прохрипел Григорий, - когда нужно сосредоточиться и постараться не сдохнуть.

 Пришлось ветеранам тряхнуть стариной и начать ответную стрельбу из амбразур. Очень было неуютно под густым потоком пуль.

 - Прошла война, - со злостью подумал Григорий, - а теперь, чего доброго, придётся сложить голову здесь, в этой дыре!

 К счастью, всё обошлось. Лишь оцарапало одного солдата, да основательно наложили в штаны его спутники, не нюхавшие пороху во время войны…

 - Зато зараз смело можете говорить, што воевали! – подшучивал нам ними Шелехов.

 - Нашёл над чем шутить…

 Как только взошло солнце, осада прекратилась и налётчики исчезли словно призраки, будто ничего не происходило. С великой радостью они утром погрузились на «Говорова», который, между прочим, на ночь отходил далеко от берега во избежание инцидентов.

 - Неспокойно здесь! – оправдывался помощник капитана.

 - Мы в курсе…

 «Говоров» довольно долго плыл по Одеру, прежде чем достиг моря у города Свинемюнде. Это было интересное путешествие. Повсюду в реке торчали корпуса и мачты затопленных судов. В одном месте стоял переломленный бомбой танкер, в другом - разбитый и сидящий на дне броненосец.

 - Когда это их так раскурочило? – недоумевал страдающий морской болезнью Григорий.

 - Может наши? – высказал догадку старшина.

 В разные стороны торчали огромные стволы его пушек, а вода доходила до капитанского мостика. Тут были и подводные лодки, лежащие на берегу, и перевернутые плавучие краны.

 - Наверняка немцы сами повзрывали! – определил незнакомый и явно опытный моряк.

 - Да нет, - не согласился другой старшина, - точно мины…

 Наконец началась Балтика. Было холодно, ветрено и мрачно. Облака с дождём летели параллельно поверхности огромных серых волн. Сильно качало. На палубе пробирала дрожь, и его ловкачи-спутники договорились с механиком, чтобы их пустили в каюту.

 - Каюта двухместная, но её хозяин всегда на вахте. – Сказал хитроватый механик.

 - Со спиртом мы везде поместимся!

 Они обосновались на славу, в тепле и уюте. За удобства пришлось платить, они всю дорогу непрерывно пили вместе с хозяином каюты, закоренелым алкоголиком. Он так рассказывал о себе:

 - До войны я однажды пошёл в больницу, врач говорит, что надо пить железо…

 - А ты?

 - Пришёл домой, пропил железную кровать, а лучше не стало!

 - Скоро Ленинград?

 - Не грузите меня, я не сухогруз. Я танкер, наливайте...

 … Плыть пришлось долго, так как Балтийское море кишело минами. Был только один более или менее безопасный путь - вплотную к финскому берегу. От скуки они целыми сутками пили и трепались.