Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

населением, эвакуированным в 1940 и 1944 гг., с территории Карелии исчезла и вся историческая информация, связанная с этой местностью. Согласно мирному договору, Финляндия должна была передать Советскому Союзу карты аннексированных территорий. Как результат, названия мест, зафиксированные на картах и дорожных указа­телях, стали известны советской администрации и переселенцам, но пре­дания о происхождении этих названий и рассказы о происходивших в этих местах событиях, вероятно бытовавшие среди финских жителей, новым хозяевам уже не были известны. В некотором смысле советские пересе­ленцы осваивали «белое» пространство, которое должны были наполнить новыми значениями, связанными уже с их собственной жизнью.

В конце 1940 г началось «политическое освоение» территории Карель­ского перешейка, вошедшей в состав Ленинградской области. Этот процесс означал полную ликвидацию финской топонимики и ее замену рус­скоязычной. Сельсоветы и другие местные органы власти могли предлагать свои варианты названий, которые затем рассматривались исполкомом Леноблсовета. Утвержденный в феврале 1948 г. официальный список новых названий в последующие годы неоднократно корректировался: частью пото­му, что во время переименования не удалось избежать повторения назва­ний, частью с целью подверстать названия под меняющуюся идеологию. Все предлагавшиеся названия можно разделить на три тематические группы: природа, советская идеология и павшие герои войны.

По каким-то причинам на территории Карельского перешейка сохра­нились некоторые старые топонимы, например г. Выборг и р. Вуокса. Можно было бы предположить, что это связано с особенным историчес­ким значением этих мест, но г. Кексгольм (Кякисалми), игравший боль­шую роль в российской истории и даже давший название одному из полков русской армии — «Кексгольмский», тем не менее в 1948 г. был переимено­ван в Приозерск. Удивительным образом сохранилось большое число ста­рых названий железнодорожных станций и водных путей. Как полагает Е. Балашов, причина подобной топонимической консервации лежит в ад­министративной инерции: представители Октябрьской железной дороги нередко отказывались от предлагаемых названий, поскольку они уже были закреплены за другими станциями и повторение могло привести к путани­це, а так как переименование должно было завершиться к определенному сроку, то части станциям просто не успели дать новые имена[40].

Официальное изменение топонимики на Карельском перешейке не привело к моментальному ее исчезновению из повседневной жизни пере­селенцев. Многие приезжие успели привыкнуть к старым финскими на­званиям и в общении друг с другом пользовались двумя топонимически­ми системами: старой финской и новой советской. Хотя Ряйсяля было переменовано в Мельников, финский топоним сохранился до сих пор в значении «старый центр поселка, где остались финские здания».

Одним из следствий переименования, произошедшего в 1940-х гг., стал тот факт, что мало кто из жителей Мельникова знает историю про­исхождения названия своего поселка. Жители высказывают предполо­жение о том, что Мельников — это солдат, погибший в войну, но под­робности его жизни и смерти неизвестны.

В Приладожской Карелии финские названия мест сохранились, но и здесь рядом с финской возникла вторая топонимическая система. Дерев­ни, как топографические единицы, носили финские названия, но колхозы получали названия советского образца. Если в Карелию переселялся целый колхоз, он мог оставить за собой и старое наименование. Жители ориентировались в пространстве, используя названия колхозов, а не деревень, поскольку именно они были значимыми местами, с которыми была связана жизнь переселенцев и между представителями которых налаживалось личное общение.

В начале работы мы предполагали, что финские названия должны были вызывать у русскоязычных переселенцев трудности при произно­шении, однако лишь немногие наши собеседники жаловались на подоб­ные проблемы. Неожиданным для нас оказалось и относительно неболь­шое число русских переделок финских топонимов. В Мельникове финс­кое Верхолахти превратилось в Верхолапку, в Приладожской Карелии Лахденпохья в разговорной речи часто сокращается до Ландохи, Хухтерву — поселок, расположенный недалеко от Куркиёки, — произ­носится русскими как Хухторово, хотя сам топоним понимается как финский, и наряду с ним используется название колхоза — «Труд». Судя по нашим интервью, в повседневной речи чаще употреблялось выраже­ние «пойти в Труд», а не в Хухтерву, или Хухторово.

Официальная система топонимов, зафиксированная на карте, не могла полностью отвечать потребностям жителей в пространственной ориента­ции. Определенный круг топонимов возникал в обиходе жителей спонтан­но. Те или иные места получали названия вследствие того, что ассоцииро­вались с определенными людьми, их деятельностью или важными событи­ями. Один из универсальных способов создания топонима — называние места по имени первого жителя. Вероятно, и само Ряйсяля получило на­звание от личного имени Ряйся (или фамилии Ряйсянен), которое носил первый насельник. Многие хутора, не имевшие официальных названий, определялись по именам живших там переселенцев. Так получили назва­ния Гарамов остров в Куркиёки и Рябинкин хутор в Мельникове. Зак­репившиеся за этими местами названия продолжали использоваться даже после того, как переселенцы с такими именами уехали оттуда. Недалеко от Куркиёки есть Голодный остров, который, по словам наших инфор­мантов, получил это название из-за рыбаков, задержавшихся там по при­чине плохой погоды и оставшихся без провизии.

Поводом для возникновения некоторых топонимов служили особен­ности формы ландшафтного объекта, окружающей природы или предме­тов. Так получило название озеро Лопата, Елочный дом — вокруг него росло много елей, Вишневый хутор — там собирали вишни. Лыжный хутор — там нашли когда-то много лыж. Ряд топонимов возник на осно­ве предположений о финском прошлом тех или иных локусов. Это — Ветряк, где, по мнению жителей Мельникова, была финская мельница, Больничное поле, где у финнов была больница, Поповка, где жил свя­щенник. Отдельную группу топонимов составляют сокращения и аббре­виатуры советского времени, такие как ПТУ в Мельникове, Гортоп, Военный городок. Первый, Второй и т. д. поселки в Лахденпохья.

В целом число спонтанных топонимов, распространенных в дан­ной местности, кажется удивительно небольшим, если учитывать, что людям приходилось постоянно ориентироваться в лесу, рассказывать другим, куда они собираются идти, и объяснять дорогу. Возможно, это связано с определенным запустением окружающего пространства, боль­шинство небольших деревень перестало со временем существовать, неперспективные деревни ликвидировались, а их жители переезжали в центральные поселения и города; колхозы укрупнялись и превращались в совхозы. С момента распада Советского Союза совхозная система прак­тически перестала существовать, и значительная часть крестьян, вышед­ших уже к тому времени на пенсию, уехала из своих деревень. Спустя несколько десятилетий люди с трудом вспоминают старые названия, уже не связанные с их сегодняшней жизнью. Постепенно выходят из употребления названия колхозов, их сменяют официальные финские топонимы, нанесенные на карту.

Использование топонимов

Мельников — Ряйсяля и окрестности

№ 112 [ГРД]

И1 А Вы когда уже стали, вот, Мельниковым называть уже свой поселок?

С Ой, я не помню в каком году Мельниковым стали... Мы — Ряйся­ля — были, а потом Мельниковым стали...