Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остяцкий народ занимает пространство от Оби к востоку, до города Енисейска. Они хорошо упитанны, хотя обычно скудно питаются только свежей рыбой. Сушеную рыбу они едят вместо хлеба. На левом берегу реки Кеть, по направлению к востоку, стояли в октябре 1692 г. 8 юрт этого народа. В одной из них жил мелкий князек. У него было 3 жены, которые жили вместе в этой юрте. Когда путешественник, который мне это рассказал, вошел, он увидел в правой стороне, в углу, деревянного идола длиной около локтя, лежащего в люльке, с головой, обитой жестью, а туловище было покрыто старыми суконными одеждами, сшитыми из тряпок. На [мой] вопрос, что значило это изображение, он ответил, что это был их шайтан или бог. Между деревушками Сургут и Маковский этих людей используют как рабочих. Их тогда надо кормить. Они ленивы и иногда со своими юртами вдруг уезжают. Они с трудом кормятся, потому что вяло преследуют дичь, и проезжие путешественники часто принуждают их служить и работать. Когда в том же 1692 г. один посол, проездом, показал им куклу-барабанщика, который, когда его заводили, бил в барабан, они упали перед ним наземь, поклонялись ему и кричали, что это бог. Так же они поступали и с другой куклой — медведем, который с помощью механизма вращал головой и глазами. Это было искусство Нойренберга. Они умоляли, чтобы им уступили [эти игрушки], и хотели дорого заплатить за них.
У каждой семьи дома имеется самодельный шайтан — идол из дерева, желтой меди или олова, в зависимости от состоятельности семьи. Они обвешивают его тряпками, мехами, даже соболями. Когда они ему оказывают почести и обращаются к нему, то вместо того, чтобы молиться, что-то пищат и опускают голову. Всякий раз, когда они собираются есть, они ставят перед идолом что-нибудь из своей пищи. В определенное время они собираются около храмика или около обычных домиков идолов, где тогда жалобно пищат, воют и плачут долго, пока, наконец, один не начинает предсказывать, будет ли у них голод или удачная охота и рыбная ловля, или они будут съедены медведями и другими зверями. Таким предсказаниям, очевидно, являющимся искусством дьявола, они придают большое значение. Когда кто-нибудь из них произносит ложное проклятие иди клятву, они верят, что он не переживет этот год, а будет съеден медведем.
Если направиться от Енисея к реке Тунгуске, то по пути попадаются несколько деревень с русскими поселенцами.
Некоторые остяки живут (по другому краткому сообщению, полученному мною) вблизи больших рек, но возможно дальше от лесов, и на немногих зеленых равнинах. Там их все лето мучают мошки и комары, которых там страшно много. Ночлег они устраивают иногда между высокими деревьями и на земле зажигают дымящийся костер от комаров. В лесах и на полях множество различных зверей и птиц — например, лебеди, аисты, белые и черные журавли, цапли, пеликаны и всякого рода утки, а реки кишат рыбой. Эти люди, то-есть, богатые, держат по 3-4 жены, и больше. Но бедняк должен довольствоваться одной. Каждая жена /W 638/ отделена перегородкой, где она спит. Ночью он может спать только у одной, но днем они собираются все вместе, есть и пить. Каждая кормит своих детей. Ее одежда и обувь, по большей части, как уже сказано, сделана из кожи осетра или очень крупных налимов. Они выделывают ее, как самое тонкое сукно, и она не портится от дождя и сырости. Зимой они кочуют с места на место на лосях или северных оленях и собаках и отправляются к городам, куда они должны отвезти дань. Они держат много прирученных лосей. Есть и такие, у которых их до тысячи. Они прокармливаются сами, зимой — мхом с деревьев. Этих лосей доят и пьют их молоко. От каждого охотника берется ежегодно дань в 10 соболей. Кроме того, что они должны еще дать [дань] русским воеводам и другим служащим. Вместо соболя они дают меха лисиц, бобров, куниц, выдры и других зверей, смотря по важности [служащего]. От Самарова Яма по рекам Иртыш и Обь до города Березова, предполагают расстояние 1 000 верст. Город Березов находится на левом берегу реки Сосьвы, лишь в 3-х верстах от Оби. Сосьва и Вагутка берут свое начало с Верхотурских гор. Они, как и другие реки, впадают в большую реку Обь. От Березова до устья Оби можно добраться за один месяц или за три недели. Отсюда, вдоль берега моря, к концу Пусто Озера за один месяц и меньше. Здесь заканчивается выдержка из упомянутого короткого письменного сообщения.
Видно, что они [остяки], как и тунгусы, добры по натуре; если им дают кусок хлеба, немного пива или водки, они все делят со своими товарищами. Другие сибирские народы более горды, высокомерны и замкнуты.
Так как эти народы летом всегда на солнце, начинают рыбную ловлю, переходя от одной реки к другой, а зимой стреляют из лука или ловят соболей, то у мужчин некрасивая наружность, они загорелые, закопченые, смуглые. Они слабее, чем киргизы и башкиры. У них не безобразные, а скорее хорошего телосложения, смугловатые женщины.
В городе Нарым живет русский воевода, управляющий остяцким народом. Под ним находятся туземные князьки или князья, под командой которых находится 100-200 стрелков из лука. Они собирают дань для Их Царских Величеств и отправляют ее в Нарым.
Около Нарыма вся местность лесиста. Народ питается там рыбой без соли, а зимой, когда она замерзает, иногда и сырой. Но московиты, которые там поселились, пекут хлеб и рубят лес.
По письменному сообщению, полученному мною от польского господина Никифора, или Никифоруса, долго находившегося в этих странах в качестве пленника, остяки редко воюют пешими или верхом, а всегда в лодках, на реках, потому что там почти вся земля, кроме немногих равнин, занята лесом. В этих лесах не растут фруктовые деревья из-за сильного холода. В тайге растут только сосны, кедры, березы и маленькие вишни, а также земляника, шиповник и тюльпаны с желтыми полосками. Бук и ореховое дерево там не растут.
По внешнему виду остяки похожи на калмаков. Они не связывают себя
