Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога) - Норбер Кастере

Грот Сигалер был открыт поздней осенью, плохая погода с обильными снегопадами помешала мне продолжать исследования, и я вернулся к ним только весной 1932 года.

Осенью 1931 года я остановился на расстоянии тысячи шестисот метров от входа перед очень узким проходом в скале, который пришлось расширить двум минерам — служащим компании. Лишь после этого я смог проникнуть в него и сразу же попал в большой зал, нашел подземный поток и поднялся по его течению около двух километров, где меня остановил каскад, низвергавшийся с десятиметровой высоты.

Здесь-то и начались совершенно исключительные трудности, характерные для этой пещеры. Чтобы подняться по водопаду, нужен был бы отряд опытных спелеологов, способных вступить в бой с ледяной водой, а также соответствующее оборудование и снаряжение.

Ни о чем подобном не подозревая, полный оптимизма, я решил продолжить исследования вдвоем с женой и преодолеть каскады с помощью раздвижного металлического шеста, который служил бы нам как мачта с призами на народном гулянье.

Во время этого памятного похода, ознаменовавшегося падениями в воду и опасными гимнастическими упражнениями, нам с большим трудом удалось достичь восьмого по счету каскада высотой в пятнадцать метров, находившегося на расстоянии трех километров от входа. Девятый каскад, по меньшей мере восемнадцатиметровой высоты, я счел непреодолимым.

Во время этих мучительных, я бы даже сказал, нечеловеческих трудностей Элизабет проявила себя стойким спелеологом, нечувствительным к низким температурам и не боящимся промокнуть насквозь; она была неутомима и неукротима в своем стремлении идти вперед. Однако нам волей-неволей пришлось остановиться у подножия этого огромного девятого каскада, отбивавшего охоту к любым дальнейшим попыткам.

Покинув грот Сигалер, я решил побродить по верху цирка вокруг того места, где поток Альб уходит под землю в такое узкое отверстие, что, увы, в него совершенно нельзя проникнуть. Но однажды в зарослях рододендронов мне удалось найти узкое отверстие вертикального колодца, в который я спустился по веревке до глубины в двадцать метров. Колодец шел дальше вниз, откуда до меня донесся характерный рев. Это и был поток, который я искал.

Только что открытый мной подземный колодец, о существовании которого никто не подозревал, был естественным глазком, позволяющим наблюдать за подземной циркуляцией воды и, возможно, открывающим доступ в нижележащий грот Сигалер. А это позволило бы проследить с начала до конца подземный путь потока и, может быть, использовать потерянные воды в промышленных целях.

Нам с Элизабет очень хотелось атаковать эту пропасть, но у нас не было лестниц, и нам пришлось обратиться к нашему другу и коллеге Роберту Жоли, президенту Французского спелеологического клуба, который сам изобрел и сам изготовлял эти очень легкие и портативные приспособления из стальной проволоки с электроновыми перекладинами.

Снабженные прекрасными лестницами, с помощью двух отважных и преданных минеров — Кабале и Ледо, — мы спустились в следующий весьма мокрый вертикальный колодец этой новой пропасти, где на нас обрушился град крупных камней, выведенных нами из равновесия. Спуск в колодец глубиной в шестьдесят метров под душем с температурой воды два градуса (поток рождался от таяния фирна) был достаточно сильным испытанием, тем более что на нас не было водонепроницаемых костюмов. Несмотря ни на что, мы все глубже спускались в пропасть, пока нас не остановила непроходимая трещина, через которую могла проникать только вода. Не обнаружив соединения пещер, на которое надеялись, мы все же достигли глубины трехсот трех метров и установили, что это самая глубокая пропасть Франции, которую мы назвали в честь нашего учителя и друга пропастью Э. А. Мартеля.[25]

Результаты, ради которых я получил задание найти и исследовать подземные воды, оказались весьма полезными, интересными. По моим указаниям в склоне горы был пробит горизонтальный туннель, который выходил в пропасть Мартеля как раз между двумя водопадами. Была построена небольшая плотина, позволившая вынести на поверхность и направить по трубам в главный коллектор Пиренейского электрического союза воды, которые раньше исчезали и без всякой пользы терялись в недрах горы.

Наша миссия была выполнена, и цель достигнута. Однако, ко всеобщему удивлению, заметили, что после отвода воды из пропасти река Сигалер ниже по течению хоть и стала менее полноводной, но не иссякала. Значит, ее питали еще какие-то источники, кроме пропасти Мартеля, и их надо было найти. Этим я занялся, вернувшись вместе с Элизабет к ужасным каскадам Сигалер. Но наши первые попытки пресекла война 1939 года.

XXII

В пропастях Атласа

В 1934 году, после того как мы достигли дна пропасти Мартеля, нам предложили заняться исследованиями пещер и пропастей в Марокко, в горах Среднего Атласа. Впервые я изменил родным Пиренеям и их пещерам.

Мы впервые покидали на целый месяц наших троих детей — Рауля, Мод и Жильберту, — о которых я до сих пор ничего не говорил, так как слишком юный возраст не позволял им занять место в воспоминаниях спелеолога, но из этого, конечно, не следует, что они не играли главенствующей роли в нашей жизни.

Моя жена, как и я, питала пристрастие к пещерам, но более всего она любила свой домашний очаг и детей. Она мечтала иметь шестерых детей и с радостью думала, как шесть раз станет матерью, хотя, конечно, это должно было лишить ее возможности путешествовать и принимать участие в подземных исследованиях. Мне хочется еще раз сказать, что Элизабет никак не походила на амазонку и не играла в исследовательницу. Спелеология была для нее не более чем любимым занятием на досуге, и она, например, не любила, когда при ней говорили, что, спустившись в пропасть Мартеля, она установила мировой рекорд для женщин.

Мне вспомнилась забавная подробность, связанная с нашей поездкой в Марокко. Наши дети (девяти, семи и четырех лет) помогали нам укладывать вещи в четыре объемистых брезентовых мешка, в которых должно было находиться все снаряжение и оборудование "экспедиции". Это вносило, конечно, некоторый беспорядок. Когда же все было уложено и оставалось только завязать мешки, нам пришлось все начать снова, так как мы сунули куда-то в багаж спичечные коробки, что строго запрещается по правилам морских перевозок. Мы аккуратнейшим образом вынули все содержимое из всех мешков, так как неизвестно было, в каком из них находятся запрещенные предметы.

Наше плавание от Бордо до Касабланки на борту судна "Марракеш" было похоже на волшебный сон. Таким же было и путешествие, во время которого мы пересекли Марокко на автомобиле с запада на восток, а наше прибытие в Тазу Берберскую показалось нам сказкой из "Тысячи и одной ночи" — так очаровали и ослепили нас приемы и празднества.

Но мы приехали в Марокко не для того, чтобы предаваться удовольствиям. Выполнив светские обязанности, мы отправились во внутренние области Марокко и разбили палатки в массиве Таззека, где еще сохранились кедры Большого Атласа. Нам дали переводчика, бывшего шахтера-подрывника по имени Ликси, и группу носильщиков-берберов.

Каждое утро на рассвете Элизабет, Ликси и я выезжали верхом на мулах, а за нами следовали носильщики, неся на голове наши мешки. Эти небольшого роста, хилые на вид люди не переставали в течение целого месяца удивлять нас своей выносливостью, выдержкой, веселым и приветливым нравом и монотонными песнями. Впрочем, как только мы подходили к входу в пещеру или краю пропасти, эти сильные и, конечно, смелые люди, ибо они принадлежали к свободолюбивому народу, не оказывали нам ни малейшей помощи. Подобно носильщикам-баскам, сопровождавшим Э. А. Мартеля в его первых походах по Нижним Пиренеям, наши носильщики отказывались спускаться под землю. Баски боялись ламинов, берберы в Атласе опасались дженунов и других подземных духов.

Ликси тоже никогда не спускался в пещеры. Он должен был присматривать и руководить маневрами с веревками и лестницами, когда мы спускались в пропасть.

Марокко, а особенно Средний Атлас, богатый подземными полостями, и мы впервые в этой стране предприняли спелеологические исследования. Вскоре мы занесли на свой счет две самые глубокие пропасти в Африке — Кеф-эль-Сао и Фриуато.[26]

Каждый день мы совершали экскурсии по очень сильно пересеченной местности и спускались во множество пропастей. Отсутствие спутников под землей нам не очень мешало, так как мы продолжали действовать в Атласе так же, как в Пиренеях. Нас просили то отыскать под землей красивые пещеры, способные стать туристскими достопримечательностями, то поискать там воду и гуано. Все это мы нашли в избытке и смогли представить подробный отчет, наполненный сведениями, ценными со всех этих трех различных точек зрения.