Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - Наталья Юрьевна Сухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вторая из киевских статей в целом созвучна первой, хотя в отдельных предложениях ей противостоит[424]. А.Д. Воронов видел две основные причины проблемы многопредметности: 1) широкий энциклопедизм образования, 2) излишнее разветвление богословских наук. Но изгнанием гуманитарных наук из академий усилится разрыв богословия с этими науками. Предложенное решение проблемы многопредметности традиционно: отменить обязательность небогословских наук (кроме метафизики и истории философии), разделив на две группы – одну с преобладающим характером наук теоретических, другую – исторических[425]. Второй шаг, рекомендованный А.Д. Вороновым, – укрупнение наук богословских, и в этом он более радикален, чем его коллега
В.Ф. Певницкий. В общеобязательном богословском курсе предлагались три науки: 1) «изучение основного источника богословия» – Священное Писание; 2) «учение о религии вообще, религии откровенной, о христианских догматах и христианской нравственности» – богословие основное, догматическое, нравственное; 3) «изучение усвоения и раскрытия откровенной религии и христианства в исторической жизни человека» – библейская и церковная история. Это состав основного теоретического богословского образования.
Остальные богословские предметы, вошедшие в учебные планы академий после 1814 г., – обличительное богословие, учение о русском расколе, патрология и археология – не представляли самостоятельных наук, но имели либо прикладное значение (первые две), либо специально-вспомогательное (две последние). Прикладные предметы стоит преподавать лишь там, где в этом есть местная необходимость: например, в МДА можно учредить дополнительно кафедру учения о русском расколе, в КДА – историю католичества в России, в СПбДА – историю протестантизма в России, в КазДА – учение о религиях инородцев Поволжья и Сибири. Это предложение перекликается с идеей проекта КазДА о специализации академий. Патрология и археология могут преподаваться параллельно, по выбору. Однако стоит ввести в качестве обязательных и обратить внимание на серьезную постановку практических наук – канонического права, церковного красноречия и особенно – пастырского богословия с педагогикой.
Несмотря на видимую «компактность» богословского курса, автор проекта предлагал выделить на каждую из главных богословских наук несколько кафедр[426]. Так что в общей сложности число рекомендуемых им общеобязательных наук практически совпадало с одним из вариантов, предложенных КДА (вар. А), и превышает общеобязательный набор наук, предложенный другой группой киевлян (вар. Б).
Как видно из приведенного обзора статей, в первой половине 1867 г. в обсуждении предстоящей реформы духовных академий главной темой становится преобразование учебной части академий. Болезненная тема последних лет – скудное жалованье преподавателей – еще не была окончательно разрешена, но недавнее повышение окладов из местных средств и предусматривающий увеличение штатов семинарский проект устава внушали определенные надежды в материальном отношении и давали возможность сосредоточиться на учебном вопросе. Административная сторона, как показывает рассмотрение частных мнений, значительно меньше волнует преподавателей, нежели ответственные органы – Конференции[427].
Таким образом, проекты Конференций духовных академий и частные мнения были едины в определении главных проблем духовно-академического образования – многопредметности и слабой подготовленности выпускников к какой-либо конкретной деятельности. Все авторы усматривали причину этих проблем в соединении двух задач духовных академий – специально-богословской и общепедагогической. Реформа должна была определить приоритетность этих задач и преобразовать все стороны деятельности академий для наилучшего исполнения прежде всего главной задачи.
Но попытки ответить на вопрос о соотношении задач академий открыли более глубокие проблемы: 1) неопределенность главной цели деятельности академий и отсутствие структурирующей идеи построения учебного плана; 2) неопределенность внутренней структуры богословия, не позволяющая выделить возможные направления богословской специализации; 3) неопределенность отношения богословия с другими науками. Эти нерешенные проблемы имели следствием неопределенность состава наук духовных академий в целом и в учебном плане каждого студента, места небогословских наук в духовных академиях.
Анализ содержания проектов 1867 г. позволяет разделить их на два основные направления: 1) утверждающие абсолютный приоритет специально-богословской задачи духовных академий перед обще-педагогической (проект большинства СПбДА; мнение протоиерея И. Базарова); 2) настаивающие на равноценности общепедагогической задачи академий (все остальные). Первое направление предлагало приблизить академии по составу наук к богословским факультетам, хотя и с подчинением Святейшему Синоду. Второе направление, соглашаясь с необходимостью научно-учебного богословского развития академий, вменяло им в обязанность готовить преподавателей-специалистов по всем наукам семинарского курса.
Все остальные вопросы деятельности духовных академий проекты решали, исходя из двух принципов: 1) создание условий для учебно-научной специализации преподавателей духовных академий; 2) предоставление всем членам преподавательских корпораций возможности активно участвовать в учебном процессе и решении связанных с ним вопросов.
В проектах можно выделить три основных принципа построения высшего духовного образования: 1) богословская специализация академий; 2) «консервация» состава наук, сложившегося к 1860-м гг.; 3) «открытая модель» соответствия духовного образования современным запросам, научным и общественным.
При варианте богословской специализации присутствие и постановка светских наук определялись исключительно их полезностью для богословского образования. При варианте «консервации» естественному процессу дифференциации наук противопоставлялось их укрупнение. При варианте «открытой модели» или «развития» состав наук специально не сдерживался, определяясь потребностями науки, общественными запросами к духовенству и т. д. (П.С.) Некоторые проекты предлагали комбинации этих принципов по отношению к наукам богословским и светским: например, «консервация» наук светских при развитии богословского состава (КазДА).
Ни один из этих вариантов не являлся вполне удовлетворительным, к каждому предъявлялись претензии. Богословская специализация академий лишала духовную школу педагогической самостоятельности и имела в перспективе проблему «богословской» многопредметности. «Консервация» подразумевала искусственные приемы: стабилизацию содержания учебных программ, противоречащую естественному развитию наук, или специализацию «дополнительных» разделов наук. Открытая модель усиливала многопредметность, требуя внутренней специализации в той или иной форме. Можно согласиться с В.Ф. Певницким: составить из этих проектов и предложений единое «мнение» не представлялось возможным.
После получения проектов Конференций разработка реформы духовных академий приняла активную форму. 28 июня (5 июля) 1867 г. состоялось определение Святейшего Синода, Высочайше утвержденное 15 июля, об учреждении особого Комитета для обсуждения вопроса о преобразовании духовных академий и для составления нового устава духовных академий[428]. Председателем этого Комитета предположено было назначить архиепископа Нижегородского Нектария (Надеждина), «как председательствующего в бывшем Комитете по преобразованию духовных семинарий и училищ» 1866 г.[429] Однако состав Комитета определен не был, об этом было решено «судить особо».
Как показала деятельность Комитета 1866–1867 гг., преосвященный Нектарий положительно относился к планируемым гр. Толстым преобразованиям, при этом собственных идей и планов не имел. Некоторые современники оценивали эту позицию более резко: «Нектария светские притянули потому, что он неустойчив в мнениях, а потому его можно будет склонить и против мнения прочих духовных,
