Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - Наталья Юрьевна Сухова

кафедры, известных и учеными трудами, и административной деятельностью, и миссионерскими подвигами, и пастырскими добродетелями, и даже святостью жизни. Исключение этой цели из § 1 свидетельствует об уже произошедшем сильном упадке церковности в академиях, но введение нового устава в предполагаемом духе довершит это[461]. Архиепископ Антоний предлагал меры предосторожности: 1) в уставе должно быть определенно сказано, что духовные академии имеют целью «приготовление благочестивых и просвещенных служителей Церкви»; 2) не только ректор, но инспектор и все профессоры богословских наук обязательно должны быть в духовном сане; 3) степень доктора богословия должна даваться только профессорам, имеющим священный сан, светским профессорам – только степень доктора философии.

Главную причину «нецерковности» архиепископ Антоний видел в стремлении Комитета 1868 г. устроить преобразование духовных академий по примеру университетской реформы 1863 г. При этом он одобрял стремление поставить академии на одинаковый с университетами уровень в учебном отношении и в правах, но в проекте – лишь механическое копирование: полную богословскую специализацию академий проект не проводил, но вводил публичные диспуты при защите диссертаций, выборность ректора и инспектора, Конференции заменял Советами, бакалавров – доцентами, вводил факультеты и деканов. Архиепископ Антоний подозревал составителей проекта в тайных симпатиях идее полной секуляризации академий – преобразования в университетские богословские факультеты – и против этого возражал. Для университетских слушателей довольно введенных Уставом 1863 г. кафедр церковной истории и канонического права, а профессиональное богословское образование должно быть под контролем церковной власти, развивая богословскую науку в строгом духе Православия.

Архиепископ Антоний предлагал освободить от публичной защиты диссертаций лиц священного сана, доказавших свою ученость длительной богословско-учебной практикой, «с полным одобрением начальства». Выделение четвертого курса для особых специально-практических занятий считал вредным: общий курс высшего духовного образования умаляется, а для практических занятий специальными предметами целого года слишком много. Но главный недостаток проекта – дробление богословских наук на богословско-общеобязательные, специально-богословские и историко-богословские. Архиепископ Антоний считал Устав 1814 г. вполне современным и защищал его от обвинения в «недостатке жизненности», выдвинутого в объяснительной записке к проекту: Устав 1814 г. просто не выполнялся изначально в задуманной полноте, а некоторые положения были совсем парализованы в эпоху Духовно-учебного управления.

Митрополит Арсений (Москвин), хотя признавал, что проект составлен «разумно и отчетливо», высказывал весьма существенные несогласия, созвучные критике архиепископа Антония[462]. Главную беду проекта митрополит Арсений, как и архиепископ Антоний, видел в желании составителей следовать университетскому Уставу 1863 г., который введен недавно и уже обнаружил недостатки. Дробление академий на факультеты неизбежно должно привести к упадку богословского знания и усилению разделений в преподавательских корпорациях. Настораживало митрополита Арсения перемещение акцента с общего богословского образования на специальные отделения: вступительные экзамены, вся учебная жизнь, экзамены на степень магистра, сочинение на ученую степень, – все связано исключительно с отделением. Ранняя специализация деформирует сознание будущего богослова и заставит, даже при сохранении основных богословских наук в числе общеобязательных, заниматься только теми из них, которые имеют отношение к его отделению. Преподаватели общеобязательных предметов, приписанные к одним отделениям, не будут иметь власти над студентами других отделений. Совет, состоя из лиц, заинтересованных по преимуществу частными проблемами своего отделения, не сможет радеть о развитии богословия в целом. Таким образом, новая постановка учебного дела, при наилучшем развитии его, обещала хороших специалистов-учителей, но односторонних, с поверхностным и сомнительным образованием, богословов[463].

Митрополит Арсений считал достаточным вариант Устава 1814 г.: группы предметов по выбору. Конкретные предложения митрополита Арсения по составу учебного плана были ориентированы на усиление пастырской и апологетической составляющих: гомилетику и нравственное богословие следовало бы сделать общеобязательными; физико-математические науки оставить во всех академиях[464].

Звание доктора богословия, по мнению митрополита Арсения, подобало только лицам духовного сана, заслуживающим того не одною ученостью, но и полезною службою Церкви. Кроме того, для укрепления церковности академий необходимо, по мнению митрополита Арсения, усилить власть местного архиерея над академией, вплоть до дарования ему права удаления от должности профессоров, деканов, инспектора и ректора, если заметит неправославное их направление. Надо было освободить проект от «варварской латыни»: ректора назвать правителем, инспектора – надзирателем, профессора – наставником, лектора – чтецом и т. д. При этом митрополит Арсений, считая, что всю жизненность идей может проверить только опыт, предлагал ввести составляемый Устав на 10 лет, по истечении которых исправить его и ввести уже окончательно.

Архиепископ Евсевий (Орлинский), солидарно с митрополитом Арсением и архиепископом Антонием, возражал «против раболепного следования университетскому уставу», особенно сказавшегося в разделении академий на отделения-факультеты[465]. Кроме того, его настораживал пропуск в названии академии слова «православная», а в формулировке цели академии – особого указания на приготовление пастырей. Архиепископ Евсевий был против предложенного варианта системы научной аттестации: он был против предоставления академиям права присуждать степени магистра и доктора философских и других светских наук, и против связи профессорского звания с докторской степенью.

Епископ Леонтий (Лебединский), в целом принимая проект, так же выражал недовольство факультетско-университетским делением академий: оно не благоприятствует единству духовного направления в академиях[466]. Кроме того, для соблюдения цели духовного образования не должно быть отделений с правом давать степени по предметам небогословским или недуховным. Интересно, что епископ Леонтий предлагал еще больше сократить общеобязательный курс, исключив из него общую церковную историю и историю философии, опустив нравственную философию, но добавив, из апологетических соображений, библейскую историю. Трехгодичный курс епископу Леонтию казался скудным: следует не отделять от него четвертый год, а добавить для практических занятий пятый. Высказал епископ Леонтий и нетрадиционное предложение: чтобы при выслуге известного срока в духовно-учебных заведениях воспитанники духовных академий имели право быть наставниками и в светских заведениях. Епископ Леонтий настаивал на важности духовно-учебного опыта для формирования правильных традиций, возражая против возможности избрания инспектора из числа доцентов и против ограничения службы профессоров 25 годами. Наконец введение «факультетов» и «деканов» он считал нелепым копированием университетских традиций, предлагая заменить их на «отделения» и их «председателей».

Архиепископ Макарий (Булгаков), оценивающий проект с точки зрения интересов богословской науки, также остался недоволен. Главная беда: проект не создает высших специально-богословских школ, но сохраняет старую многозадачность и губительную неопределенность. Архиепископ Макарий предлагал свою концепцию построения высшей духовной школы, созвучную заявленной цели проекта, но корректирующую предлагаемую специализацию[467].

В этом контрпроекте автор предлагал четко разделить две задачи академий: а) разработку и распространение богословских наук, высшее богословское образование и приготовление преподавателей-специалистов по наукам богословским; б) приготовление преподавателей по наукам общего образования для духовно-учебных заведений. Для каждой задачи следует учредить академии особого типа: богословские и педагогические[468]. Значение общеобразовательных предметов для подготовки богословов архиепископ Макарий считал преувеличенным: достаточно семинарского образования. В богословских академиях, кроме общеобязательного курса, богословские предметы