Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - Наталья Юрьевна Сухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Граф Д.А. Толстой, имея в подчинении систему светского образования, пытался и духовные школы включить в эту систему, как часть ее: если академии нельзя было прямо заменить богословскими факультетами при университетах, то все же они должны быть превращены в специальные высшие школы по определенной области – богословию. Таким образом, должна быть разрушена целостная система духовных школ, независимая от светского образования, тщательно охраняемая на протяжении второй половины XVIII в. и утверждаемая в первой половине XIX в. Старая система церковной школы, параллельная системе школы государственной, со строгим преемством ступеней, начала разрушаться университетской реформой 1863 г. и семинарской – 1867 г. Созвучна им должна была быть, по мнению обер-прокурора, и реформа духовных академий. У графа Д.А. Толстого было и особое пожелание к проводимой реформе: последовательный приверженец классицизма считал постановку преподавания древних языков в духовной школе старомодной и был уверен в необходимости привлечения к их преподаванию светских специалистов.
На первых заседаниях Комитета были определены главные основания грядущего преобразования: 1) дать академиям больше жизненности и самостоятельности в их внешней и внутренней деятельности; 2) усилить высшее духовное образование введением в академиях специализации преподавания и изучения предметов; 3) открыть доступ в академии лицам всех состояний [сословий – С.Н.]; 4) увеличить оклады наставникам и прочие средства академий. К июню 1868 г. Комитет представил в Святейший Синод проект нового Устава духовных академий с объяснительной запиской. Проект заимствовал отдельные идеи из мнений Конференций, включив их, однако, в совершенно новую концепцию, в которой предполагалось:
• все науки, входящие в состав академий, распределить по трем отделениям: специально-богословскому, богословско-историческому, философскому (§ 3) (в СПбДА учредить четвертое отделение – физико-математическое (прим. к § 3);
• ученые степени специализировать по отделениям, а в отделениях – по группам однородных наук;
• вместо Конференций учредить Советы, дающие право всем профессорам принимать участие во всех делах академии;
• учредить звание приват-доцентов;
• ввести годичный курс вместо двухгодичного;
• открыть доступ в академии лицам всех состояний;
• увеличить все суммы, отпускаемые на духовные академии.
Общеобязательными предметами являлись: 1) Священное Писание; 2) основное богословие; 3) догматическое богословие с историческим изложением догматов; 4) общая церковная история; 5) история философии; 6) педагогика; 7) один из новых языков (французский, немецкий или английский) (§ 105).
К специальным предметам богословского отделения были отнесены: 1) нравственное богословие; 2) сравнительное богословие;
3) патристика; 4) церковное право; 5) гомилетика с пастырским богословием; 6) литургика; 7) еврейский язык. К специальным предметам богословско-исторического отделения были отнесены: 1) история Русской Церкви; 2) церковное право; 3) учение о расколе; 4) русская гражданская история; 5) всеобщая гражданская история. К специальным предметам философского отделения были отнесены: 1) логика и психология; 2) метафизика и нравственная философия; 3) теория словесности и история русской литературы;
4) русский язык со славянскими наречиями; 5) греческий язык и словесность; 6) латинский язык и словесность (§ 106–108)[443].
Все преподаватели распределялись по отделениям, согласно занимаемой кафедре, преподаватели общеобразовательных предметов относились к тем отделениям, с которыми преподаваемые ими предметы «имели сродство»: так преподаватели словесных наук и лекторы иностранных языков были приписаны к философскому отделению (§ 110–114). Делался акцент на специализации преподавателей: соединение наук в одну кафедру, перемещение с кафедры на кафедру осуждалось и отменялось. Для приготовления преподавательских кадров вводилась система приват-доцентуры[444]. Отделения имели значительную самостоятельность: «ближайшее наблюдение» за преподавателями и общим ходом учебного процесса по отделению вверялось декану (§ 115), избираемому отделением из ординарных профессоров на 4 года и утверждаемому Святейшим Синодом (§ 116). Собрания отделения включали всех профессоров и доцентов, могли быть приглашаемы приват-доценты и лекторы, если решались вопросы, связанные с преподаваемыми ими предметами (§ 119).
В проекте Комитета 1868 г. появились еще два важных положения, ставших отличительными чертами нового Устава: особое устроение выпускного курса (§ 133) и публичная защита магистерских и докторских диссертаций (§ 139). Проект не скрывал многозадачности и неопределенности этой новой для академий формы: слушание лекций по педагогике и практически-педагогические занятия…. изучение науки по первым ее источникам и научный всесторонний анализ этих источников, ознакомление с лучшими иностранными и отечественными сочинениями, посещение лекций в университетах или «в иных специальных установлениях», «приготовление магистерской диссертации»[445].
Объяснительная записка напоминала, что преобразование академий последует университетской реформе 1863 г.[446] Это задавало проекту определенный настрой: речь идет о специальном высшем учебном заведении, и главная цель – устроить его сообразно с общими разумными принципами высшего образования. Здесь же указывалось назначение академий – приготовление образованных пастырей Церкви, но далее это назначение не упоминалось среди целей академий. Более того, от троякой цели, поставленной перед духовными академиями в 1808 г., оставалось лишь две ее составляющие: научная и практико-педагогическая. «Богословский радикализм», приближающий академии к богословским факультетам, не осуществлялся. Было, правда, указано, что российские университеты могут посодействовать духовным школам в педагогической задаче. Внешние функции духовных академий, вместе с соответствующими органами – Конференциями и Внешними правлениями – упразднялись, как мало способствующие основному предназначению академий. Внутренние правления превращались в Советы, через которые корпорация могла участвовать в организации учебного процесса.
Проект предполагал сосредоточить деятельность академий на ученой и учебно-богословской цели, для достижения которой при академиях разрешалось образование ученых обществ. Комитет признавал, что освобождение от педагогических забот и приближение академий к виду богословских факультетов дало бы необходимую свободу, которой обладают все высшие специальные учено-учебные заведения, но этого не делал. Подчиняя педагогическую задачу научной, проект ограничивал курс духовных академий науками, «существенно необходимыми как для всестороннего и основательного богословского образования, так и для успешного движения и развития самой богословской науки», и подготовку наставников для семинарий только по этим предметам[447]. Но практически это приводило лишь к выведению из программ физико-математических наук, с сохранением всех остальных. Три отделения, предложенные проектом, принципиально отличались от проектов Конференций: там из числа общеобязательных предметов выводились небогословские или «второстепенные», комитетский проект в отделения выводил основные богословские науки. Образующим принципом был заявлен не педагогический, а научно-богословский: выделялись «богословские науки положительные», «богословские науки исторические», «науки философские». В каждом отделении должны были даваться ученые степени по соответствующим наукам, в том числе по философии, при этом докторская степень
