Сорока - Элизабет Дэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джейк ничего не замечал, ни одного скрытого намека. Не видел в упор и непринужденно отвечал на все вопросы, а потом попросил добавку. Аннабель оценила аппетит сына.
– Поешь еще, Кейт? – предложила мать и подтолкнула тарелку с курицей. – Пожалуйста, – жестом пригласила она. – Тебе не помешает немного поесть.
– Я наелась, спасибо, Аннабель. Все было очень вкусно.
Мать выпрямилась, расправила плечи и переставила тарелку на край стола.
– Жаль, что еда осталась. Я дам вам с собой. Джейки, возьмешь?
– М-м-м, да, конечно. Спасибо, мама.
Под столом Кейт сжала кулак и вонзила ногти в свою ладонь.
– Еще винца? – осведомился Крис и начал наливать еще до того, как она согласилась. Кейт моментально поняла, что алкоголь позволит наладить отношения с матерью Джейка. Интересно, насколько быстро Крис пришел к аналогичному выводу?
Кофе пили в гостиной, с заплесневелой коробкой шоколадных конфет, извлеченных откуда-то с задворок шкафа, где хранились подарки, до которых не было дела. Из вежливости Кейт взяла конфетку с пралине, но вовремя заметила белый осадок снаружи – сигнал о том, что срок годности закончился несколько месяцев назад. И проглотила конфетку в два укуса, чтобы не почувствовать вкус.
Аннабель продолжала атаковать вопросами, а Крис уже перешел от вина к виски, поэтому просто кивал, чтобы показать, будто он внимательно слушает. Аннабель изложила свои планы на лето (Прованс, а потом, наверное, «поездочка» в Севилью, хотя в это время года там очень жарко) и подробно описала жизни дочерей (Милли только что повысили в должности, Джулия наслаждается Гонконгом, а Жаба получила назначение на какой-то университетский факультет в Дублине).
– Почему ее зовут Жаба? – не выдержала Кейт.
Аннабель, ошеломленная тем, что ее прервали на полном ходу, немного закашлялась.
– Это ее семейное прозвище, и мы никогда не звали ее иначе, правда ведь, Джейки?
– Я, если честно, теперь склонен называть ее Оливия.
– Зачем?
– Просто звучит странно, когда ты в вежливой форме называешь свою сестру какой-то лягушкой.
Кейт рассмеялась.
– Это же нежно! – запротестовала Аннабель. – В любом случае, Кейт, отвечу на твой вопрос. Она в детстве рыгала да и вообще издавала самые разные звуки. Похожие на кваканье, правда, а еще в детстве Джулия не могла произнести имя Оливия, поэтому Жаба казалось более простым именем… ну, ты понимаешь все это.
Аннабель махнула рукой, демонстрируя то, что она имела в виду под «все это», – это могло относиться ко всему сразу или вообще ни к чему.
Кейт не понимала подобного. Никогда в жизни ей не доводилось встречать семью, где взрослую дочь называют Жабой. Это, наверное, особая привилегия высших слоев общества: дать своим детям нелестные прозвища, которые никак не отразятся на дальнейшей жизни. У самой Кейт никогда не было прозвища, она считала их инфантильными и глупыми. И даже вздрогнула, когда Джейк назвал ее «детка».
Послеобеденная беседа затянулась еще на два часа, во время нее Аннабель задавала конкретный вопрос о работе Кейт, а потом слушала подробный ответ. В конце концов Джейк нашел в разговоре брешь и вклинился:
– Нам уже пора. Уже темнеет, – он подошел к Кейт, взял ее за руку и поцеловал на глазах у родителей. – Спасибо, – прошептал на ухо.
Джейк не отпускал ее руку, пока они шли по коридору в прихожую, чтобы надеть верхнюю одежду. Аннабель возилась с сыном и протягивала ему старую сумку из сетевого магазина, наполненную остатками еды, которая, в свою очередь, была упакована в модные пластиковые контейнеры. Крис стоял и добродушно улыбался. «У него, наверное, двоится в глазах», – подумала Кейт и улыбнулась в ответ.
– Дорогой, – сказала Аннабель, заключив Джейка в долгие объятия. – Рада повидаться с вами. – Ее голос дрогнул. – Я же скучаю, ты и сам это знаешь. Ты должен почаще приезжать домой. Мне не нравится, что у вас там, в Лондоне, все сами по себе.
– Я не один, – ответил Джейк и отстранился. – У меня есть Кейт.
– Конечно, но ты же знаешь, что это не совсем… – Аннабель вовремя остановилась и обняла Кейт. Она едва доставала до плеча Аннабель. Кейт почувствовала укол ее острого медальона.
– Приятно было повидаться с тобой, Кейт, – сказала мать, и это прозвучало достаточно искренне.
– Спасибо. Было действительно… приятно познакомиться.
– Позаботься там о моем мальчике, ладно?
– Хорошо, непременно. Можете мне доверять.
Они сели в машину и всю обратную дорогу ехали с опущенными стеклами. За рулем вновь сидел Джейк.
– Спасибо. Ты была великолепна, – похвалил он. – Я никогда не видел маму такой…
«Ужасной», – подумала Кейт. Холодной. Властной. Вездесущей.
– …впечатленной.
Она взглянула на него, надеясь увидеть ухмылку на его лице. Но ничего такого, Джейк был абсолютно серьезен.
– Чего?
– Я знал, что она будет тебя обижать.
– Подожди, ты хочешь сказать… ты думаешь… твоя мать специально так? Потому что я ей нравлюсь?
Джейк с удивлением повернулся.
– Да. Ты определенно ей нравишься.
Кейт собиралась пошутить, чтобы обозначить всю абсурдность их диалога, что заставит Джейка признаться в том, как он ее понимает и тоже считает мать ужасной, поэтому они никогда больше туда не поедут. Но выражение лица Джейка предостерегло ее от этого. Он просто констатировал факты, которые считал существенными. И не видел, что его мать вела себя подобно гарпии, и чтобы объяснить ему это, пришлось бы демонтировать свыше тридцати лет токсичного влияния матери. Аннабель, словно червь, сильно повредила ему психику.
– О, – наконец произнесла Кейт. – Я рада. Если честно, я не была в этом уверена.
Она, пытаясь в тумане нащупать путь, с непривычной осторожностью подбирала слова.
– Я думаю, мама чувствует, насколько серьезно я к тебе отношусь, а к такому она не привыкла.
– Нет? – Кейт положила руку ему на колено, на то место, где недавно лежала рука его матери. – А что насчет этих многочисленных друзей, которых ты приводил домой и показывал им сад?
Он вздрогнул.
– Я не знаю, о чем это она. Я приводил всего несколько девушек, но все они меркнут в сравнении с тобой.
– Да?
Джейк слегка повернул голову, чтобы посмотреть на нее.
– Конечно.
Он снова перевел взгляд на дорогу, и они еще какое-то время ехали в приятной тишине. Кейт наклонилась вперед и хотела
