Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег

есть такой же в нас тишине и молчаливости, с какою в кромах лежит хранимое.

Марфа спросила:

– Кроме звуков кр ты говорил про звуки хр и гр?

Тимофей кивнул:

– Чем тверже тело, тем с большим стуком оно раздробляется. Слабейшие звуки тел более ломких, хрупких мы выражаем буквами хр – зерно под ногою хрупнуло, стекло раздавленное захрустело. Для звуков же сильнейших употребляем буквы гр – гром гремит.

А звуки самых твердейших тел, слышимые при их раздроблении, выражаем буквами кр – ударять кремнем, алмазная корка, камень крушить. Буквы кр преимущественнее других служат к выражению звуков тел более твердых, раздробляемых, сокрушаемых на части, крохи ударением молота или иною силою, а потому человек, приближаясь к понятию о твердости, легко мог из того же корня кр извлечь слово крепкий.

Но, услышав над головой звук грома, назвал его звукоподражательно грм, или гором, или гром. Поэтому мы говорим: громко, разгромить, гремлю.

Горло или гортань – оттого, что этот орган человеческий производит такой же шум, что и буквы гр. Отсюда говорим: горланит.

Жерло, без сомнения, то же горло, измененное немного для отличия трубы в бездушном теле. Отсюда между двумя этими словами такое сходство, что они часто принимаются одно за другое.

Жру – от слова жерло, а от него глагол жрать. От жру одни ветви уклонились в низкое, а другие – в высокое. Обжираюсь, обжора, прожорливый – в презрительном смысле: глотаю, ем много и с жадностью. От того же жру, в смысле истребляю посредством огня. Ведь мы говорим: огонь пожирает. Отсюда произошли ветви жертва – иначе всесожжение, жертвенник, жрец, жертвоприношение.

Назвав гром, человек стал дальше соображать и рассуждать. С понятием о громе естественно соединялось понятие о высоте, поскольку гром всегда слышится сверху. Отсюда, увидев нечто большой высоты, человек тотчас связал гром, или гором, со словом гора.

Город, без сомнения, от гора, потому что первые укрепления или строения делались на высоких местах, на горах, чтобы трудно было взойти неприятелям и удобнее от них обороняться. Взглянем на развалины древних крепостей: они все стояли на горах. Название город, сокращенно град, произвело ветви хотя и смежного, однако различного значения.

От город произошли глаголы: городить, загородить, нагородить, огородить, перегородить – и от них имена: загородка, огород, перегородка, горожанин. А от град: заградить, наградить, оградить, преградить – и от них: награда, вознаграждение, ограда, преграда, гражданин. Отсюда выходит, что простыми именами или глаголами объясняются только простые вещи, возвышенными же – умственные, иносказательные. Например, хотя перегородка и преграда одно и то же значат, однако поставить преграду злодейству не есть поставить в горнице перегородку.

Тихомир спросил:

– А слово гордость связано с горою?

Тимофей развел руками:

– Да, гордость от уподобления с горою. Но суть гордости – спесь, напыщенность, высоковыйность как высокомерие. Первое – от сопеть, второе – от пыхтеть, третье – от высоко носить шею или голову, четвертое – от превозноситься, ставить себе высокую меру. Из всех этих понятий ясно, что признаком гордости является то, что, когда человек надувается, он поднимает голову вверх, как бы хочет стать некой горой, выше всех возносящейся.

Тихомир стушевался.

А Марфа, видя это, попросила:

– Тимофей, лучше рассказывай дальше про гору.

Тот продолжил:

– Германское слово grob переводится как грубый – так же от слова гора, поскольку осязается как что-то негладкое, неровное, то есть исполненное горами, горками, горбами.

От чувственного осязания перешло к умственному понятию и, сократившись из горубость в грубость, стало означать невежливость, неучтивость, то есть такую же черствость нрава, какую мы осязаем, водя рукою по неровному месту.

Гряда тоже от гора, поскольку есть нарочно возвышаемое место.

Гряду – глагол, без сомнения, от слова гряда по причине дорожек, оставляемых между грядами для хождения.

Горю, гореть, горит – так же, несомненно, от имени гора, потому что описывают пылание огня, а огонь по своему свойству пылает не иначе, как вверх, в высоту. Отсюда горит – возносится в гору, на высоту.

Грею, греть – происходит от горю, гореть, потому что действие греяния происходит от горения огня. Или если мы говорим шуба греет, то сравниваем ее теплоту с теплотой от горения огня.

Гребу, тоже от слова гора, потому что делается от гребли и сгребания чего-то вместе. Доказывается это еще и словом сугроб, который происходит от гребу и обозначает гору, то есть нанесенную гору снега. Ветви этого колена разнятся своим значением, например гроб и погреб, но нетрудно их сблизить – гроб оттого, что его зарывают в землю, то есть погребают. Погреб оттого, что в него ставят и зарывают в песок, погребают бочки или что-нибудь иное.

Слово горе происходит от понятия высоты, представляющейся нам под словом гора, ветви которого часто употребляются для обозначения неба. Человек во время беды и печали, взывая о помощи, всегда возносится мыслями в высоту, простирает руки к небу, где полагает быть пребыванию Божию. Отсюда, для изъявления такого состояния души, произошло колено ветвей горе, горюю, горевать, горесть.

Тихомир решил высказаться:

– Слова горький, горько, горечь – это тоже ветви от слова горе? Ведь мы различаем их, когда говорим горький хрен, горькая редька.

Тимофей добавил:

– И когда мы говорим об умственных вещах, то не чувствуем никакой разности – горькая жизнь, горькая участь – есть то же, что горестная.

Марфа догадалась:

– Горчица, потому что имеет в себе горечь.

Тимофей кивнул и продолжил:

– Грусть – оттуда же, откуда и горе. Горустить или грустить – то же самое, что и горевать.

Марфа спросила:

– А грех?

Тимофей ответил:

– Грех, грешу, грешить показывают также следы своего происхождения от гора. Под словом горний мы часто разумеем Бога и небеса. Слово же грех означает именно вину пред Творцом небесным. О человеке мы говорим: «Я виноват пред ним», но в отношении к Богу не употребляем слова виноват, а говорим: «Согрешил пред Богом». Грех, вероятно, сокращение из горех – это вина пред горним верхним Владыкою. Сверх того, грех, будучи виною, есть для раскаивающегося в нем и горе, и горькость, и грусть, и горесть. Все эти понятия, истекшие из одного корня, отображены в слове грех.

Марфа перекрестилась и заинтересованно попросила:

– Расскажи про звуки хр!

Тимофей привел пример:

– Хрусталь или кристалл – от слова хрустеть.

Тихомир удивился:

– Я думал, что хрусталь – иностранное слово.

Тимофей улыбнулся:

– Хрусталь не иностранное слово, несмотря на то, что на иностранных языках оно точно так же называется. Хрусталь – от хруста – звука, слышимого при раздавливании какой-нибудь