Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она подняла чашку, намереваясь выпить, но метнувшийся к ней Пуаро успел остановить ее руку у самых губ. Они молча смотрели друг на друга, и вдруг Люсия разрыдалась. Пуаро с трудом забрал чашку из ее побелевших пальцев.
— Мадам!
— Зачем вы меня остановили? — прорыдала Люсия.
— Мадам, жизнь так прекрасна, — сказал он. — Зачем спешить с ней расстаться?
— Я… я…
Горько рыдая, Люсия упала на диван.
— Вы сказали правду, — тихо и ласково заговорил Пуаро. — Вы подсыпали яд себе. Тут я вам верю. Но гиоцин оказался не только у вас. Говорите правду. Кто бросил таблетки в кофе сэра Клода?
Люсия в ужасе подняла глаза.
— Нет, нет, вы ошибаетесь. Он этого не делал. Я убила его, я! — крикнула она.
— Кто не делал? Кого вы прикрываете, мадам? Скажите!
— Говорят же вам, он этого не делал!
В дверь постучали.
— Наверное, полиция, — сказал Пуаро. — У нас мало времени. Обещаю, мадам, я спасу вас…
— Но это я убила его, — голос ее сорвался.
— …и спасу его, — будто не слыша продолжил Пуаро. — Спасу вашего мужа!
— Боже мой, — растерянно прошептала Люсия.
В комнату вошел дворецкий.
— Инспектор Джепп из Скотленд-Ярда, — произнес он, обращаясь к Пуаро.
Глава 15
Минут пятнадцать спустя инспектор Скотленд-Ярда Джепп и его помощник, молодой констебль по имени Джонсон, закончили предварительный осмотр библиотеки. Джефф, плотный, румяный грубоватый и добродушный человек средних лет, тихо болтал с Пуаро и Гастингсом, который успел вернуться из своей ссылки на лоно природы.
— Вот, — Джепп повернулся к подошедшему констеблю, — это и есть мистер Пуаро. Сколько я тебе про него рассказывал! Мы с ним не раз хорошо поработали. Встретились мы давно, когда мистер Пуаро еще служил в бельгийской полиции. Тогда мы вели дело о подложных документах в Эберкромби, так, Пуаро? Начали в Эберкромби, закончили в Брюсселе. Славные были денечки! А помните Барона? Ну был жулик! Провел всю полицию всей Европы. Но в Антверпене-то мы его накрыли, и тоже благодаря мистеру Пуаро!
Джепп повернулся к Пуаро.
— Потом мы снова встретились в Лондоне, так, Пуаро? Вы уже вышли в отставку. Но дело о том загадочном происшествии в Стайлзе раскрыли, помните? В последний раз мы виделись года два назад, так? Когда вывели на чистую воду этого итальянца. Неожиданный сюрприз, Пуаро, неожиданный. Но я так обрадовался, когда увидел тут вашу черепушку, чтоб мне провалиться!
— Черепушку? — недоуменно переспросил Пуаро, так и не выучивший лондонские словечки.
— Голову, я хотел сказать, вашу лысую голову, старик, — ухмыльнулся Джепп. — Что ж, поработаем еще разок, а?
— Но, дорогой мой Джепп, не забудьте про маленькие слабости, — улыбнулся в ответ Пуаро.
— Лукавый старый бродяга, вот вы кто! — И Джепп хлопнул Пуаро по плечу. — Послушайте, а эта миссис Эмори, с которой вы тут болтали, когда я вошел, а она ведь прехорошенькая. Жена Ричарда Эмори, так? Спорим, вы отвели с ней душу, старый пес!
Инспектор громко хохотнул и уселся за стол.
— Так или иначе, — продолжал он, развалившись в кресле, — это дельце как раз для вас. Ваш изощренный ум только такие и любит. А я терпеть не могу отравления. Не за что ухватиться. Ходи да выясняй, что он там ел, что пил, кто подал, кто подышал на то, что кто-то подал, и так далее. Впрочем, как раз это доктор Грэм уже выяснил. Яд подсыпали в кофе. И доза была такая, что сэр Клод должен был умереть почти сразу. Это мы еще все прочтем в экспертизе, но дело-то надо раскрыть.
Джепп поднялся.
— Ладно, с этой комнатой мы закончили. Нужно поговорить с мистером Ричардом Эмори, потом с доктором Карелли. Похож он на одного нашего клиента. Всякое может быть, всякое может быть.
Он направился к двери:
— Вы с нами, Пуаро?
— Разумеется, — сказал Пуаро и поднялся.
— Ну и капитан Гастингс, конечно, тоже, — хмыкнул Джепп. — Он у вас будто тень, а, Пуаро?
Пуаро многозначительно взглянул на друга.
— По-моему, Гастингсу больше хочется остаться здесь, — ответил он.
— Да, пожалуй, я лучше останусь, — понял его мысль Гастингс.
— Как хотите, — Джепп явно удивился.
Втроем — Пуаро, Джепп и констебль — они удалились из комнаты. И тут же через французское окно из сада вошла Барбара. Она была в розовой блузке и светлых брюках.
— Ах, вот вы где, дорогой мой. Послушайте, а кто это свалился нам на голову? — спросила она, устраиваясь на диване. — Неужели полицейские?
— Да, — ответил Гастингс, присаживаясь рядом. — Инспектор Скотленд-Ярда Джепп. Пошел поговорить с вашим кузеном, задать ему несколько вопросов.
— Наверное, он и меня захочет о чем-нибудь спросить, как вы думаете?
— Представления не имею. Но вам в любом случае не о чем беспокоиться, — успокоил Гастингс.
— О, я и не думала беспокоиться, — удивилась Барбара. — Наоборот, мне очень даже интересно! Так и тянет немножко поморочить им головы. Просто так, чтобы пощекотать нервы. Обожаю щекотать нервы, а вы?
Гастингс недоуменно вскинул брови.
— Я… Понятия не имею. Впрочем, по-моему, нет.
Барбара насмешливо улыбнулась.
— Знаете, вы для меня загадка. Вы откуда?
— Э-э, несколько лет я прожил в Южной Америке.
— Я так и знала! — воскликнула она. И приложила ладонь козырьком к глазам. — На широких просторах Южной Америки! Так вот почему вы так восхитительно старомодны.
Гастингс обиделся.
— Прошу прощения, — сухо проговорил он.
— Ах, но мне это так нравится, — торопливо добавила Барбара. — Вы здесь дорогой гость, самый дорогой гость.
— Что вы называете старомодным?
— А-а, это когда… — Барбара на секунду задумалась. — Вот скажите, вы верите во всю эту чепуху: во все эти приличия, честность, в ложь во благо, ну и так далее?
— Разумеется, — удивился Гастингс. — А вы разве нет?
— Я? Значит, вы думали, что я, как все, буду говорить, будто смерть бедного дядюшки Клода большое несчастье?
— А разве нет? — Гастингс был шокирован.
— Господи! — воскликнула Барбара. Она вскочила с дивана и присела на краешек кофейного столика. — Да насколько мне известно, в этом доме в жизни не происходило более счастливого события. Вы не представляете себе, что это был за отвратительный скряга. Не представляете себе, как он нами помыкал!
Она замолчала, чтобы немного успокоиться.
— Я… я… я думаю, вы… — смущенно пробормотал Гастингс, но Барбара не дала ему договорить.
— Нет, вам не нравится честность. Хотя вы, кажется, только что сказали, что нравится. Значит, вам больше понравилось бы, если бы я оделась в черное, а не вот в это, и ходила и причитала: «Бедный дядюшка Клод! Он нас так любил!»?
— Разумеется! — воскликнул
