Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

— Зачем же притворяться? Могу себе представить, какой вы, если с вами познакомиться поближе. Но я-то хочу сказать только одно: жизнь слишком коротка, чтобы терять время еще и на ложь и притворство. Я знаю, в глубине души все у нас радуются его смерти. Никто меня в этом не разубедит. Даже тетушка Кэролайн. Она, бедняжка, терпела его дольше всех нас.

Неожиданно Барбара успокоилась.

— Знаете, что мне пришло в голову, — уже тише сказала она. — Если подойти к делу с научной точки зрения, то отравить его должна была именно тетушка Кэролайн. Никакой это был не сердечный приступ. Ничего похожего. Так вот, логическая цепочка выстраивается сама собой: тетя Кэролайн столько лет сдерживала все свои обиды, в ней развился тяжелейший комплекс…

— Что ж, теоретически вполне возможно, — осторожно поддакнул Гастингс.

— Но кто же тогда стянул листок? — не обращая внимания, перебила себя Барбара. — Все говорят, итальянец. Но лично я подозреваю Тредвелла.

— Дворецкого? Бог ты мой! Почему?

— Потому что он не входил в кабинет!

На лице Гастингса отразилось откровенное недоумение.

— Я иду от обратного, — пояснила Барбара. — Я выбираю того, на кого меньше всего можно подумать. Он, скорее всего, и есть убийца. В самых хороших книжках именно так и бывает. А на Тредвелла-то уж точно никто не подумает.

— Никто, кроме вас, — с улыбкой уточнил Гастингс.

— Да, кроме меня.

Барбара поднялась и как-то нерешительно улыбнулась.

— Как странно… — вдруг пробормотала она себе под нос.

— Что именно?

Гастингс тоже поднялся.

— Да так, вспомнила кое о чем. Пойдемте-ка лучше в сад. Мне здесь не нравится.

И она шагнула к открытому окну.

— Боюсь, я не смогу составить вам компанию, — сказал Гастингс.

— Почему?

— Я должен остаться здесь.

— Знаете, эта комната явно вызывает в вас какие-то особенные чувства. Помните, вчера? Все сидят потрясенные, только что узнав про кражу, и вот входите вы и говорите: «Какая милая комната, мистер Эмори», и у всех сразу отлегло. Вы оба такие забавные, на вас так было интересно смотреть. Этот удивительный маленький человечек — пять футов четыре дюйма, не больше, но какое чувство собственного достоинства! И вы, такой милый.

— Что ж, на первый взгляд Пуаро действительно может показаться даже смешным, — согласился Гастингс. — А сколько у него всяких маленьких странностей. Например, он совершенно не выносит беспорядка. Если что-то не так стоит, если где-то лежит пылинка, если у кого-то сбился галстук, тогда он невыносимо страдает.

— Как вы не похожи, — засмеялась Барбара.

— У него, знаете ли, даже метод основан на аккуратности, — продолжал Гастингс. — Порядок и метод — два его идола. Он довольно скептически относится к явным уликам, вроде следов под окном или остатков пепла. Сами по себе, сказал бы он вам, эти улики никогда не дадут ключ к решению, истинная работа свершается изнутри. А потом постучал бы себя по лысине и с ужасным самодовольством добавил: «Серые клеточки… знаете ли, маленькие серые клеточки. Никогда не забывайте о них, mon ami!»

— Ах какой он прелесть! — воскликнула Барбара. — Но вы еще больше, с этой вашей «милой комнатой»!

— Но это действительно милая комната, — несколько раздраженно возразил Гастингс.

— Лично мне она такой не кажется, — сказала Барбара.

Она взяла Гастингса за руку и потащила к окну.

— Хватит с вас здесь торчать, хватит. Идемте!

— Вы не понимаете, — заупирался Гастингс, отнимая руку. — Я пообещал Пуаро.

— Вы пообещали месье Пуаро, что не уйдете из этой комнаты? — удивилась Барбара. — Но с какой стати?

— Этого я не могу вам сказать.

— О! — Барбара помолчала, потом обошла Гастингса сзади. — «Мальчик был на пылающем корабле…» — сменила она тон.

— Что вы сказали? — изумился Гастингс.

— «Хотя все уже бодро плыли к земле», — с завываниями продолжала декламировать она. — Ну что, идете вы или нет?

— Я просто вас не понимаю, — сердито отозвался Гастингс.

— Ну зачем вам меня понимать? Нет, вы и в самом деле прелесть! — Барбара взяла его под руку. — Идемте, и я вас соблазню. Вы самый, самый замечательный.

— Не тяните меня за штанину.

— Буду, — не отступила Барбара. — Я от вас без ума. Вы положительный и старомодный.

Она снова потянула его к окну, и на этот раз Гастингс сдался.

— А вы удивительная, — сказал он. — Вы не похожи ни на одну девушку, которых я знал.

— Очень рада слышать. Добрый знак, — сказала Барбара, останавливаясь в оконном проеме и глядя Гастингсу прямо в глаза.

— Добрый знак?

— Да, вы мне дали повод надеяться.

Гастингс покраснел, а Барбара весело рассмеялась и вытолкнула его в сад.

Глава 16

Библиотека оставалась пустой недолго. После ухода Барбары с Гастингсом не прошло и минуты, как дверь распахнулась и вошла мисс Эмори с рабочей сумкой в руках. Она подошла к дивану, положила сумку и, встав на колени, принялась шарить в щели между сиденьем и спинкой. В этот момент на пороге появился доктор Карелли — в шляпе и с небольшим чемоданом. При виде мисс Эмори он остановился и забормотал извинения.

Смутившись, мисс Эмори поднялась.

— Я искала спицу, — зачем-то объяснила она, наконец нащупав ее в щели и взмахнув находкой. — Завалилась.

Тут она заметила чемодан.

— Вы собираетесь нас покинуть, доктор Карелли?

Карелли положил чемодан и шляпу на стул.

— Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством, — ответил он.

Мисс Эмори явно обрадовалась.

— Что ж, если вы так считаете, — начала было она, но тут же, вспомнив обо всех печальных и сложных обстоятельствах, прибавила: — Впрочем, пожалуй, едва ли это теперь можно сделать, избежав утомительных формальностей…

Мисс Эмори нерешительно замолчала.

— Формальности я уже уладил, — бодро произнес Карелли.

— В таком случае, если вы считаете, что вам пора…

— Пора, пора.

— Тогда я вызову машину, — твердо заявила мисс Эмори и направилась было к кнопке звонка.

— Нет, нет, — не менее твердо остановил ее доктор. — Это я тоже уже уладил.

— Но ведь вам пришлось самому снести чемодан, — ужаснулась мисс. — Что за слуги у нас! У них, видите ли, после смерти Клода руки опустились! — Мисс Эмори села и достала вязанье. — Руки опустились, мысли разбежались. Никто не умеет держаться. Странно, не так ли, доктор?

Карелли явно занервничал.

— Очень странно, — рассеянно отозвался он, поглядывая в сторону телефона.

Мисс Эмори, продолжая болтать, взялась за вязание.

— Надеюсь, вы успеете к поезду на двенадцать пятнадцать. Можете даже особенно не торопиться. Излишняя спешка только мешает. Я всегда говорила, кто суетится…

— Вы правы, — не дослушал Карелли, — времени у меня, думаю, вполне достаточно. Но… нельзя ли воспользоваться телефоном?

Кэролайн вскинула голову.

— О да, конечно, — сказала она и снова