Советник царя Гороха (сборник произведений) - Алексей Владимирович Мефокиров

Царь привстал, вылил остатки вина из кубка на танцующую голую блудницу, которая засмеялась пьяным смехом, и начала вращать бедрами. Царь поморщился, встал окончательно и сказал остальным:

– Ну ладно, ребята, развлекайтесь! Не скучайте!

Никто особо исчезновение царя не заметил.

Они прошли в отдельную комнату.

– Ну что, ребята, какое у вас ко мне, старому развратнику, дело? Опять эти еврейские штучки?

– Слышали мы царь, что есть у тебя отроки, обученные всяким законам земным и небесным, знающие мудрости твоей земли…

– А, щенки… Да, есть такие… Забавные… Зачем они вам надо…

Элохим торжественно и витиевато рассказал царю о сути дела, о всесильном верховном судье и прочих подробностях.

– Ездре значит утереть нос хотите. Хэх… Не знаю. Хотя было бы неплохо, совсем достал, гаденыш. Дам я вам, ребята, Даньку-жиденка. Умный малец. Полномочия ему выпишу, если хотите.

– О, царь, величие твое безмерно. Вовек восславится имя твое.

– Ой, не надо. Забудете меня, как только загнусь от цирроза печенки. Вы только все этого и ждете… Ладно, ступайте… Подождите, сейчас будет вам Данька.

Даниил спал на своем жестком ложе, устеленном горбылем. В школе законников царя вавилонского во всем была очень строгая, даже жестокая дисциплина.

Отлично осознавая то, что разврат, царящий во дворце, погубит всякое доброе начинание, царь приказал держать специально отобранных для государственной службы детей в невероятной строгости.

Изнуряющая круглосуточная учеба, способная свести с ума; физическая работа и смирение для того, чтобы укрепить тело и дух. Совершенно иной мир, никак не похожий на то, что можно наблюдать в дворце. Там были неразумные и пустословные гости, что предаются оргиям под надзором царя, лишь пригубляющего вино. Там отовсюду сквозила демонстративная гнилость и развязность… Заходишь во дворец с его бесконечными застольями и совокупляющимися толпами, вовсе потерявшими всякий стыд, и не веришь, что такое царство вообще может существовать. Оно и не могло бы.

Но сила вавилонского царства не там. Иначе бы никогда не состоялась великая держава, покорившая все народы и создавшая поразительную культуру. Нет, вавилонский царь хитер и коварен, словно сказочный Кощей. Он спрятал силу царства своего совсем не в развращенном дворце, не среди бесчинствующих церемониймейстеров и жрецов.

Вот, скромное глинобитное здание с жесткими нарами внутри, со множеством свитков и книг, с песчаной площадкой для тренировки в беге и борьбе. Здесь сила царства. Это школа подлинных государственных служащих, выращенных закаленными, скромными и знающими. Здесь рождаются истинные советники. Опора царства, позволяющая ему не только выстоять, но и наращивать свое могущество.

Все эти жрицы любви, блудницы, оргии, бесконечные пьянки, госмосексуальные обряды и прочее – лишь внешняя, видимая сторона, предназначенная для духовной черни. Хитер вавилонский царь. Не так он прост, как кажется. К каждому княжескому сынку приставил он человека из своих школ, и пусть княжеский сынок предается непотребствам – тем лучше, меньше будет претендентов на власть. Истинное правление будут осуществлять совсем другие люди. Отобранные из самых способных детей каждого из покоренных народов, вскормленные и воспитанные в государственной добродетели, строгости и сдержанности, закаленные и обученные так, как никто иной ни в одном из царств. Подлинная элита. Остро отточенное оружие, которое будет вершить великие дела по царской воле.

– Даниил, подъем! – властный голос учителя разбудил спящего юношу.

Открыв глаза, рыжеволосый кучерявый юноша с трудом привстал, сдержав тяжелый вздох. Ему невыносимо хотелось спать.

– Я проснулся, учитель!

– Собирайся… Тебе предстоит важное дело…Выйди во двор и облейся холодной водой, чтобы окончательно проснуться. Понадобится ясный разум…

– Слушаюсь, учитель.

Выйдя во двор, тускло освещенный луной, Даниил взял тяжелое дубовое ведро и опустил его в колодец. Набрав студеной воды, он разделся по пояс и вылил ведро на себя. Холод обжег его, словно пламя: все тело охватила дрожь. Вытершись грубой тканью, заменяющей полотенце, юноша пошел в комнату учителя.

Зайдя в скромную комнатушку, Даниил заметил, что кроме учителя здесь находятся еще двое мужчин.

– Доброй ночи! – сдержанно поздоровался он.

– И тебе, отрок, – сказал один из гостей. – Верно ли говорят, что вы здесь обучены всякой премудрости земной и небесной.

– Мы имеем скромное познание, и только усилиями наших учителей.

– Даниил… Можно, я буду называть тебя просто Даней?

– Если удобно…

– Так вот, Даня, – продолжил Элохим, – тебе предстоит сложное дело, на которое мало кто может решится. Надо дознаться правду в одном судебном деле… Жену этого почтенного человека, – рука Элохима указала на сидящего рядом Иоакима, – обвинили в прелюбодеянии… Скорее всего огульно… Понимаешь?

– Да. По закону Моисея ее побьют камнями при всем собрании на второй день… Вы желаете ее спасти…

– Совершенно верно, дружок… Совершенно верно…Дань, есть одна закавыка. Ее обвиняют в прелюбодеянии судьи. И не просто судьи, а верховный судья Ездра и его помощник Барух.

– Судьи? Ну что же…правда не зависит от судей… Учитель, разреши пойти мне с этими людьми…

– Иди, сынок, с Богом… – учитель положил руку ему на плечо. – Помни только: не бойся и не искушайся, кто бы не был противник твой. Если за тобой правда, то тебе не страшна смерть. И вот еще: возьми грамоту царскую, она всюду будет тебе пропуском

– Слушаюсь, учитель.

Они медленно вышли за ворота школы.

Элохим отвязал своего коня.

– Даня, куда будем ехать?

– Сначала, пока не рассвело, к темнице. Затем к месту, где была будто бы уличена обвиняемая…

Они вдвоем запрыгнули на коня, за ними оседлал своего коня Иоаким и они медленно двинулись к зданию городской тюрьмы.

Городская тюрьма мрачной тенью стояла на окраине города.

Высокое и безобразное серое здание, отделенное рвом. Вход и периметр охраняли стражники с холодными, каменными лицами. Одетые в пожухлые металлические доспехи и старую кожу, в высоких шлемах, они были похожи не на людей, а на каких-то злобных духов, не находящих покоя. Подъехав ко входу в темницу, Даниил первым слез с коня и осторожно вынул из рукава аккуратный, намотанный на валик их полированного эбенового дерева, свиток царской грамоты.

– Кто такие? – рявкнул часовой.

– С царским делом, – твердо и спокойно ответил Даниил и протянул свиток. – Тюремщик недоверчиво пробежал по строкам свитка, и удовлетворенно кивнул. – Отрок может проходить…

– А мы? – Иоаким вздрогнул.

– Про вас в грамоте ничего не сказано, – отрезал тюремщик голосом, не оставляющим места ни для препирательств, ни для упрашиваний. – Проведете его к той еврейке, что привели вчера! – приказал он своим подчиненным.

Сопровождаемый двумя молчаливыми стражами, Даниил вошел за тюремные стены. Он шел через бараки, заполненные людьми: буйными и тихими, скорбящими и отчаянно-веселыми… Кто-то