Советник царя Гороха (сборник произведений) - Алексей Владимирович Мефокиров

другое лицо. Таким его никто никогда не видел. Детские, постыдные рыдания сменились зловещей мрачностью, означавшей лишь одно – отчаяние. Такое отчаяние, когда человек становится внешне смирным и спокойным, но внутренне готов к тому, чтобы убить всех вокруг и себя.

Со смертным спокойствием он взнуздал коня, ловко оседлал его и ускакал в ночную тьму. Он несся по ночным улицам, словно призрак, с ходу перемахивая через канавы и небольшие ограды городских цветников. Его светло-пегий жеребец, разгоряченный хозяином, то и дело переходил с рыси на галоп, и прижимая уши, дико ржал.

Возле большого роскошного дома своего друга Элохима он властным движением осадил коня и ловко спрыгнул. С остервенением забарабанил в роскошные ворота.

– Кто там? – сонным голосом спросил привратник.

– Передай хозяину, что его хочет видеть начальник городского зернохранилища Иоаким, по очень важному делу!

– Слушаюсь, мой господин, – прозвучал из-за ворот голос привратника и калитка со скрежетом отворилась. – Проходите, я сейчас позову хозяина!

– Быстрее! – шикнул на семенящего слугу Иоаким.

Через несколько минут из роскошного дома вышел заспанный человек, одетый в шелковый халат.

– Здравствуй, Иоаким. Что произошло, друг мой.

– Элохим, мне нужна твоя помощь. У меня беда…

Элохим захлопал глазами:

– Конечно, проходи… Рассказывай.

– Мою жену хотят побить камнями. Она вообще не виновата… Она в темнице… – сбивчиво начал свое объяснение полуночный гость. Тусклый свет лампадки освещал его лицо, искажая тени.

Элохим прислонился спиной к стене. Его лицо приобрело озабоченное выражение, он нахмурил брови, начал пощипывать кончик бороды.

– Как это произошло?

– Я был на работе. Пришли ко мне судьи…а что дальше произошло…Они схватили ее в саду, купающуюся, и так, в чем мать родила, выбросили на улицу. Будто бы она прелюбодеяла…

– А если она и правда прелюбодеяла… Если у нее действительно…было…

– Нет, я не верю этому. Нет.

– А все же.

– Даже если и так, я ее все равно люблю. Чтобы там ни было…

– А что за судьи?

– Верховный судья Ездра и его помощник Барух.

Элохим расширил глаза, словно кот, увидавший свору собак и готовый забраться на дерево, и открыл рот от удивления. Потом он даже присвистнул:

– Ездра и Барух? Ты понимаешь, что против них никто не пойдет. Я хотя и законник, вхож во дворец, но против них – я блоха. Никто из законников не скажет и слова против них. Если бы ты пришел ко мне и принес сосуд с цикутой, и сказал: «Элохим, выпей. Может, это поможет моей жене», то и такое предложение было бы менее жестоким с твоей стороны. Против верховной судьи никто тебе не поможет!

– Элохим, у всех нас один Верховный Судья – Господь Бог. Все же земные судьи суть прах…

– Вот и обратись к Богу, Иоаким. Нет таких людей во всем народе Израилевом, что выступил бы против Ездры. Это аналогично тому, что подписать себе смертный приговор. Один к одному. Завтра они вынесут приговор, и все закончится. Друг, никто тебе не поможет!

Лицо Иоакима наполнилось страданием. Он закашлялся, и отвернулся. Потом заскрежетал зубами:

– Я убью их. Завтра, на казни, подберусь сзади и воткну нож Ездре прямо в глаз по самую рукоять. Да, я так и сделаю. Чтобы клинок пробил его глазницы, и он корчился в песке, и злобные мысли из его мерзкой головы стекали бы …

– Прекрати…

– Элохим, мне больно. Элохим, мне очень больно…вот тут, – он ткнул себя в грудь. По его лицу текли слезы. – Мне хочется сейчас вскрыть ножом свою грудь, чтоб эта боль вышла наружу и не сжигала бы мою душу. Чем утолить эту боль? Возмездием? Возмездием!

– Тебя побьют камнями только за твои слова, – Элохим настороженно оглянулся.

– И хорошо. А я даже хочу, чтобы меня побили камнями. Что же вы, богоизбранный народ!!! Бейте меня! Целуйте своих подонков-судей в обгаженные задницы!!! – у Иоакима началась истерика. Он кружился на месте, расставив руки, и то рыдал, то смеялся неестественным смехом и орал дурным голосом. – Богоизбранный народ, знай, что ты был создан Богом не из праха, а из …дерьма!!! Вы все дерьмо!!! Бейте меня, храбрецы! Бейте мою моавитскую жену!!! Дерьмо!!! Что вы мне сделаете?!!! Дерьмо!!!

Элохим с размаху ударил бьющегося в истерике под дых, в солнечное сплетение. Рука заныла. Иоаким перегнулся пополам и затих. Взвалив на себя друга, Элохим занес его в дом, приговаривая:

– Тише… Тише, браток… Не шуми… Погубишь и себя, и меня…

Уложив его на лежанку, он потормошил лежащего. Тот начал потихоньку отходить от удара, и приоткрыв глаза, скорбно смотрел на невысокий потолок.

– Есть только одна надежда…э…да и не надежда… а так. Никто из законников не будет держать слово против Ездра. Но есть …

– Что есть…

– Знаешь, царь вавилонский организовал школу для наиболее способных детей покоренных народов… Учит их законам, пониманию всякого слова…

– И что с этого?

– У него учатся наши, еврейские мальчишки… Они проходят в том числе Моисеев закон, и в принципе, могут выступить против Ездры… Никто этого не запретит.

– Ты смеешься надо мною?

– Не более, чем ты, когда пришел ко мне с просьбой пойти против Ездры… Вавилонский царь любит этих мальчишек, как своих щенков. Он не даст их в обиду. Поэтому они вполне могут потявкать на Ездру. Может так тебе будет легче. Вавилонский царь даст тебе ученого отрока, если ты его попросишь.

– Тогда поехали…

Иоаким привстал и с болезненной гримасой начал потирать ударенное место.

– Извини, пришлось… – в ответ на это бросил Элохим. – Не хватало еще истерик в этом месте, где соседи могут запросто доложить обо всем лично Ездре.

Элохим сохранил еще воинские привычки, и поэтому недолго думая, запахнул халат и вывел из конюшни своего великолепного вороного скакуна с лоснящейся шерстью. Погладив его гриву, он прижал голову к лошадиному крупу.

– Вперед, друг… Во дворец царя… Что, – улыбнулся Элохим, – объявляем войну.

– Ты боишься?

– Нет, друг, не боюсь. Мы с тобой были на одной стороне не в таких битвах. Что ж, выставим мальчишку против всего коварства судей Израиля. Хороши ставки?

Во дворце, несмотря на поздний час, полным ходом шло очередное пиршество. Царь милостиво взирал на своих пьяных, веселых гостей, сам потихоньку отхлебывая из золотого кубка разбавленное красное вино. Блудницы развлекали участвующих в оргии непристойными танцами, где-то в углу валялись переплетенные тела тех, кто под воздействием избытка вина уже окончательно потерял человеческий облик.

– Здравствуй, царь…

– Привет Элохим! – царь улыбнулся. – Пришел с начальником зернохранилища разделить мое пиршество? Нет?

– Это великая честь, царь… Но…

– Да ладно, знаю… Пойдем от этого