Советник царя Гороха (сборник произведений) - Алексей Владимирович Мефокиров

– Добро же, – еще сильнее стиснул зубы Даниил, и глаза его запылали недобрым огоньком. – А под каким же деревом творилось прелюбодеяние?

Барух забегал глазами, начиная лихорадочно вспоминать все деревья, которые он видел в саду Иоакима.

Дрожащим, срывающимся голосом он пропищал:

– Там был дуб!!! Такой дуб!!! Ветки вот так, – он судорожно раскинул дрожащие руки, показывая, каким было, по его мнению дерево.

– Сме-е-ерть им! – заорали из толпы. Собрание колыхнулось, и только стоявшие впереди мужчины сдерживали напор. Барух упал на колени и горько зарыдал.

Даниил поднял руки и вновь возвысил голос:

– Народ Израилев, ты судья ныне! Когда были бы Ездра и Барух простыми людьми, то я просил бы у вас милосердия для них. Но они провозглашены были судьями, опорою твоею, и как прогнившая опора должна быть убрана и заменена, так и от неправедных судей да очиститесь вы, народ избранный. Кровь их на них. И ныне же я, расскажу тебе, народ Израилев, как истинно было дело. Когда спорят две стороны, и одного уличаем мы во лжи и клевете, то с тем полагаем истину за иной стороной. И вот что поведала мне Сусанна, невинно обвиненная, и я поверил ей… Двое судей этих, не знавших ни в чем отказа, и властью своею попирающие слабого и сирого, честного и правдивого, возжелали ее, ибо она хороша. И склоняли ее к прелюбодеянию, но она не поддалась, и тогда они озлобились, и оклеветали ее. Так было дело. Судьи такие – гниль в костях Израиля. И не одно преступление на них.

Стражники с лицами, полными презрения, бросили судей в круг, на котором забрасывали камнями, и каждый из собрания взял свой камень. От дальнейшего зрелища Даниила, непривычного к такому, стошнило.

На этом заканчивается эта короткая история, но это лишь начало истории Даниила.

Пророка Даниила…

Записки Хоббита: Ливия 2011, Туда и Обратно

Туда

Внимание! Как бы произведение основано как бы на художественном вымысле. Любые как бы совпадения с реальными событиями, местами и людьми считать как бы случайными!

Как известно из произведений Толкиена, хоббиты живут в норе. И не в какой-нибудь норе, а в благоустроенной. И более всего любят основательность домашнего комфорта.

Все это относится и ко мне: я тоже более всего люблю домашний комфорт. Люблю посидеть у горящего камина с чашечкой кофе (или английского чая с молоком), укрывшись шерстяным клетчатым пледом, с хорошей книгой в руке…

Правда моя нора сейчас не слишком благоустроенная: в ней идет ремонт…вот уже 10 лет… Впрочем, все объяснимо: благоустроенности хочется – а денег, как всегда, что кот наплакал. При этом кот, который наплакивает мои деньги, наверное, такой маленький-маленький, и при этом до безобразия веселый.

Однажды утром, встав с матраца, лежащего на листах гипсокартона, я уютно устроился на скате «Росава» среди мешков с цементом, упаковок пенопласта и прочих вещей, которыми забита моя спальня.

Обычно я присаживаюсь на свой любимый скат, чтобы выпить утренний кофе и после, приняв душ, (единственное, кстати, кошерное место во всем доме на тот момент) отправится на работу. Со вчерашнего дня у меня отпуск, но привычки пока остались те же. Даже побрился с утра.

На улице раздался дикий собачий лай, после чего последовали три гулких удара в ворота. Естественно, что от неожиданности я поперхнулся своим кофе и половину вылил на штаны.

Хвала Всевышнему, кофе уже успел остыть.

Часто когда мне стучат в ворота или звонят в хриплый дверной звоночек, а я никого при этом не жду, я просто затаиваюсь тихонько и наблюдаю за дальнейшим развитием событий. Мало ли кто шастает по поселку: пьяни и наркоманов в округе хватает! А поелику же кто начнет лезть, то, во-первых, рядом с моим матрацем валяется остро отточенная лопата, а во-вторых, за шкафом – «Макаров», правда давным-давно без патронов…

На цыпочках выхожу из дома с лопатой в руке, выглядываю из-за забора… Возле ворот стоит Гэндальф по имени Жека, мой старый знакомый Евгений Дмитриевич Касаткин, на три года старше меня.

Меня с ним объединяет вот уже более полутора десятков лет эпизодического общения. Как и положено Гэндальфу, он обычно приносит в мой размеренный и уютный мирок хоббичьей норы разные приключения и неприятности. Тем не менее часто я рад его редким визитам. То есть, с одной стороны рад визитам. А с другой стороны рад, что они редкие…

– Жека?

– Леха, здоров! Откроешь?

Скользнул металл одного засова, потом скрипнул второй, наконец провернулся ключ в замке, и калитка открылась со скрипуче-ворчливым звуком, словно потревоженная старушка-вахтерша. Если бы мне пришлось снимать фильм, то в качестве музыкального сопровождения всего, что произошло в следующие минуты, я бы безусловно выбрал старую-добрую «Белую реку» Шевчука и его ДДТ.

«Сегодня друга встретил я,

Он мне родня по юности,

Смотрели – улыбалися,

Ухлопали две рюмочки;

Ну как живешь? – Не спрашивай,

Всем миром правит добрая,

Красивая и ля-ля-ля,

Но мне уже не страшная,

Белая река…»

Хотя, надо честно признать – водку, а точнее очень хороший самогон двойной выгонки, сделанный из винных отходов, я наливал, но сам не пил. У меня перед крепкими напитками настоящая фобия, если что и пью – то не крепче сухого красного вина. Жека не обиделся – и на том ему спасибо.

Между прочим, и самогон, который я выгнал, изначально предназначен не для прямого употребления – это всего лишь технологический продукт для того, чтобы делать не очень сладкое вино. Дело в том, что без добавки спирта в бродящую мезгу сложно добиться того, чтобы в брожении участвовали лишь винные дрожжи (которые стойче иных к градусам), а если брожение пойдет неверно, то и вино не получится. И чем менее сладкое вино – тем сложнее его сделать.

В общем, запасам технологического продукта постепенно был нанесен определенный урон, так же из холодильника была ликвидирована кровяная колбаса с салом, половина батона и еще кое-что по мелочи.

В неспешном разговоре «за жизнь» Жека спросил, лукаво поглядывая на дно опустевшей рюмочки:

– А ты подзаработать не хочешь?

И тут мне сразу вспомнился очень неплохой российский мультик «Добрыня Никитич и Змей Горыныч» студии «Мельница». Как и трехголовый герой этого произведения, я глубоко вздохнул, жалобно глянул и произнес:

– А кто ж не хочет!

Конечно, связываться с Жекой – себе дороже. Но, с другой стороны, оглянувшись вокруг: на засыпанный цементом пол, на обветшалую мебель, заваленную стройматериалами, так