Копье и Лавр - Федор Кукин

Орифию, откроют отцу путь в плодородные земли варваров. И никакие жалкие божки этому не помешают.

Но больше всего нравилась Джохару та часть плана, что касалась его наглой зарвавшейся сестры.

Если она уже поплыла в обратный путь, то вернется к отцу ни с чем, пока он, Джохар, завоюет для отца Орифию. Почти страшно подумать, какую ярость обрушит на Тамриз владыка. Почти.

Если она останется в Орифии. то окажется запертой в ловушке, когда начнется штурм. Возможно, он даже героически спасет ее из горящего города. Чтобы привезти домой, опозоренную и потерпевшую неудачу.

Если же во время штурма с ней случится какое-нибудь несчастье, то император, конечно, простит это сыну. Она ведь сама попросилась влезть в стан врага. И тогда уже никто никогда не отнимет у него, принца Джохара, обожание и похвалы отца.

Солнце катилось к западу, Джохар любовался плодами своих трудов. И в этот момент на пристани показался всадник.

***

Неделю тому назад во дворце императора Аббаса назревала буря.

— Верно ли мы слышим? Сын ослушался нас?

Флотоводец Мараний стоял перед владыкой на краю мраморного бассейна. Искусная система труб и жаровен нагревала воду, так что лицо и плечи императора окружало густое облако пара. Две юные наложницы, из Бербарии и Биссинии, диковинными рыбками плавали в этом пару, массируя повелителю спину и ублажая под водой его чресла.

Мараний склонил голову в подтверждение своих слов. Из бассейна шел жар, на лысине наросла противная пленка пота. Досадно, что нельзя сейчас утереться. Удивительно, в самом деле, почему владыка так любит париться в этом пекле.

— Принц Джохар намерен начать вторжение еще до конца месяца. Его сторонники не станут ждать возвращения принцессы Тамриз. За верность этих сведений я готов поручиться жизнью.

Молодая биссинка опустила было голову под воду, чтобы доставить удовольствие владыке. Аббас II с раздражением схватил ее за волосы и отшвырнул от себя. Невольницы отпрянули к краям бассейна, страшась вспышки императорского гнева.

— От дочери нашей нет вестей. Если колдун правдив, — император говорил скорее сам с собой, не обращая внимания на Марания, — и чары все еще защищают варваров, вторжение потерпит неудачу. Джохар покроет нас великим позором.

Отлично. Разум владыки идет в нужном направлении. Осталось лишь вложить ему в голову еще одну мысль.

— Но, мой император, — сказал Мараний, — распустить флот сейчас тоже нельзя. Вся Вазира говорит о походе на варваров. Знатнейшие семьи вовлечены в это дело. Отменив вторжение, владыка прослывет нерешительным среди сатрапов.

Опасный ход. Игра с гневом владыки могла кончиться долгой и страшной смертью. Но Мараний положился на милость Хемена: он ведь не возражал и не спорил, лишь указывал на очевидное.

Где-то внизу, под мраморной кладкой, гудело пламя жаровен.

— Ты прав, Мараний, — сказал наконец император. — Отступать уже поздно. А Джохар будет предан каре за ослушание.

От этих простых слов по спине Марания, несмотря на жар, пробежали мурашки. Он не раз видел, как Аббас лично бьет своих детей за одно неугодное слово. Страшно подумать, что сделают с принцем, задумавшим развязать войну раньше времени, через голову отца и владыки.

Впрочем, Джохар давно напрашивался. А его, Марания, ждет следующий, победный ход.

— Но как же вторжение, о император? Кто возглавит его?

— Во главе флота встанет знатный и верный человек, способный выждать до возвращения Тамриз. Твое рвение достойно награды, Мараний, — Аббас произносил слова одобрения, но лицо его оставалось холодным. — Ты примешь командование флотом и войсками. Ответственность за взятие Орифии лежит отныне на тебе.

Флотоводец с трудом сдержал выражение ликования на лице. Наконец-то. В совете мужей войны он давно был в тени, его советы отвергались, его мнение затмевали воинственные крики Джохара. Посмотрим, как-то теперь будут смотреть на него военачальники и флотоводцы!

Мараний поклонился и уже открыл рот, чтобы выразить императору благодарность.

— А примут ли Марания сыны сатрапов?

Блаженный Хемен. Только не он.

Гнусная фигура в черных одеждах возникла у края бассейна столь незаметно, будто соткалась из водяного пара. Мараний метнул полный ненависти взор на бледное лицо незваного гостя. Баррад Дарафалл ответил бесстрастным, немигающим взглядом.

— Дарафалл! — гневно вскричал император. — Как смеешь ты входить к нам без спросу?! Или живот твой хочет отведать палок?

— Я лишь хотел напомнить владыке о часе приема снадобий. Долг заставил меня обидеть достойного Марания и вмешаться в разговор, меня не касающийся.

Мараний уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить наглецу. Он хорошо знал, как этот белокожий язычник способен вскружить голову императору.

Но Дарафалл не дал ему вставить слово.

— Принц Джохар собрал под своим началом знатнейших юношей. При всем уважении к почтенному Маранию, за ним они никогда не пойдут. Флот даже не выйдет из гавани.

Мараний с великим трудом заставил себя хранить самообладание. Нельзя повторять ошибок Джохара, нельзя срываться на колдуна. Он только того и ждет, чтобы перед властелином выставить тебя дураком.

— Я вернейший и многоопытный флотоводец владыки, — сказал сквозь зубы Мараний. — Я крушил стены Димнора и разорял биссинские гавани, когда нынешние сатрапиды еще не родились на свет. Мое слово на море закон.

— Это так, Мараний, — чародей не трудился уже вставлять в речь вежливые эпитеты «почтенный» и «достойный». — Это так, когда ты ведешь по волнам чернь. Но, увы, дед твой был простым чайханщиком и потчевал путников жарким из ослиного пениса. Любой сатрапид сочтет позором подчиняться внуку такого человека.

Лицо Марания посерело. Его семья приложила немало усилий, чтобы при дворе забыли эту историю. Но от бледной гадины ничто не могло укрыться. Должно быть, бесы пустыни сходились с колдуном в безлунные ночи, чтобы нашептывать позорные тайны.

— Хеменовы кости!

Аббас II вскочил во весь рост, расплескав по плитам горячую воду. Наложницы спешно выскочили из воды и бросились прикрывать наготу повелителя роскошными одеждами. Император готов был взорваться от гнева и растерянности.

— По-твоему, чародей, мы не можем ни прекратить поход, ни отнять командование у наглого Джохара? Ты, видно, спутал нас с этой голозадой иштой, у которой нет своей воли!

Злосчастная бербарка