Копье и Лавр - Федор Кукин

крик. Дрались юноша с юношей. Тоскару-воителю не было дела, кто с кем борется и любится, если борьба была честной, а любовь жаркой.

Ариста огляделась. Положение и в самом деле было тоскливое. Вокруг шастала куча парней, но все проходили мимо них троих, уже присмотрев себе другую пару. Кое-кто бросал на них короткие взгляды и все равно проходил мимо.

На прошлые праздники Тоскара Ариста даже не ходила. Кому бы пришло в голову с ней сойтись? Ей и сегодня не надо было, это все Тамриз… Кстати, где она?

Смуглой красавицы рядом уже не было. Она выхватила из толпы гуляк широкоплечего рыжеволосого детину с юношеской бородкой — судя по всему, крестьянского сына — и потащила его к столам для борьбы на руках. Здоровяк явно был пойман врасплох, но возражать не стал. Судя по тому, как внимательно он глядел на Тамриз сзади, ему стала вполне понятна вся выгода его положения.

Их же с Тигоной положение виделось все более досадным. Кажется, скоро они окажутся единственными девушками на агоре, кому не с кем бороться и не с кем переспать. В конце концов, Тигона не сильна в борьбе, в метании молота или ножа, в беге, в плавании… Она, если подумать, вообще мало в чем сильна, кроме…

Ариста щелкнула пальцами, озаренная внезапной идеей.

— Кровь и смерть! Давай за мной!

***

Тамриз ощущала сзади взгляд рослого варвара, но ее это не смущало. Во дворце отца хватало невольников, и она вполне овладела искусством укрощения мужчин.

Досадно было другое. Храм варварского бога войны был так близко, но многолюдное сборище на площади не давало к нему подобраться. Вздумай она исполнить поручение отца и владыки сейчас, и ее непременно заметят и разоблачат.

Мелкие острые зубки вины надкусили ей сердце. За время учебы в Стратегиконе она так погрузилась в роль юной воительницы, что сама порой забывала, зачем на самом деле прибыла в Орифию. Посмотрите на нее: готова веселиться и кокетничать с первым попавшимся дикарем, забыв о долге и задании!

Тамриз остановилась и еще раз оглядела переполненную агору. Ее избранник встал рядом как вкопанный, с любопытством и желанием таращась на принцессу.

— Так ты будешь состязаться?

Смех. Музыка. Шипение углей на жаровнях. Бой барабанов.

Сейчас риск не оправдан.

Нет. Она не забыла о долге. Когда миг будет благосклонен, она станет действовать решительно и без промедления. У нее есть еще время.

А пока… Чем приятнее ей будет играть свою роль, тем убедительнее она сыграет.

Тамриз бросила властный и соблазнительный взгляд на своего ухажера.

— Я готова, мой силач. Умеешь ли ты бороться на руках?

***

— Эй!

Ариста помахала высокому парню с пушистой гривой светлых, как у льва, волос. Юноша лениво разминал мышцы у железного молота. В зубах у него торчала почти обглоданная кость от кабаньей ноги.

— Мм?

— Струсишь сыграть с ней в петтейю? — Ариста показала на Тигону.

Пастушку приходилось держать за руку, чтобы она от смущения не сбежала.

Парень вынул кость изо рта и выбросил в мусорную кучу.

— Чего тебе?

— Мне ничего. Вот она бросает тебе вызов! На игру в петтейю!

— Ничего я не бросаю, не надо…

— Бросает-бросает. Это она специально тебя проверяет, вдруг ты трус.

Юноша совсем потерялся. От жаровен к нему уже оборачивались товарищи, такие же рослые лбы.

— Э… Может, лучше молот кинем?

— Никаких молотов! Условия вызова определяет девушка! Петтейя, или она уходит!

Тигона открыла было рот, чтобы сказать, что она и так сейчас уйдет. Ариста страшно зыркнула на нее через плечо: молчи!

Парень поглядел внимательнее на Тигону и, похоже, нашел ее симпатичной; уголок его рта дрогнул в мальчишеской ухмылке. Он почесал гривастый затылок.

— Тоскарова борода. Ладно, петтейя так петтейя. Братишки! — гаркнул он приятелям у жаровен. — Есть у кого доска с шарами?

— Ариста, ты что делаешь? — прошептала Тигона в ухо подруги. — Ты посмотри на него, куда он мне…

— Он что тебе, не нравится?

— Нравится, но…

— Но ты умнее его и лучше играешь. Обставь его шарами и полюби от души. Пусть это будет твоя ночь.

Юноша уже подошел к ним спокойной, почти кошачьей походкой. Сейчас, когда у него не было во рту кабаньей кости, он не казался таким уж мужланом. Довольно милый здоровяк.

— Я, кстати, Креол. Сын Кокала, — он улыбнулся сопернице.

— Э…кхм…Тигона. Дочь Стратегикона.

— Стратегикон? О как. Ну что ж, сразимся, Тигона.

И новая пара удалилась к столам под открытым небом, испытать друг друга в состязании, как велит обычай.

***

Шум праздника остался позади. Ариста спрыгнула с ограждения набережной и оказалась на небольшой песчаной отмели. Каменная громада Орифии теперь высилась над ее головой. Где-то правее волны с плеском бились о торговые причалы.

Ариста любила эту отмель. Сюда никто никогда не спускался, да и зачем бы? Тут не было ни построек, ни пристаней. Только песок да море.

Никто не знал об этом месте, кроме них с отцом. В прежние счастливые времена отец брал ее сюда, чтобы отдохнуть от дел с любимой дочерью. Он сажал ее на плечи и прыгал вниз, через ограду набережной. Аристе очень нравился этот момент прыжка; страшно и в то же время весело, будто летишь куда-то. Но еще больше она любила играть с крабами у воды, устраивать между ними гонки и потешные бои. Она играла, смотрела на море и слушала истории отца, одну за другой. Он знал их так много, никогда не повторялся.

Но сегодня крабов на отмели не было. Не было и отца.

Ариста села на песок и засмотрелась на лунную дорожку, бегущую по спокойной воде. Луна была сегодня большая, полная, с кроваво-красным отсветом. Истинная луна Тоскара.

Что ж, подруги нашли себе пары и, кажется, славно проведут ночь. Вот и хорошо. А она обойдется и одна. Всегда обходилась, обойдется и в эту ночь.