Питерские монстры - Вера Сорока
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как скажешь. – Макс написал и убрал маленький пакетик в карман.
– Лучше бы подальше, – посоветовал Кружинец, – господа полицейские очень не любят мои бородавки. Даже такие безобидные.
– Спасибо, Кружинец.
– Павлику привет. Пусть приходит танцевать.
Павлик танцевал с нимфой на ее маленькой кухне.
– А давай как будто мой дом сверху донизу завалило снегом? – предложила Калипсо. – И ты не можешь никуда уйти.
– Как долго?
– Пока снег не растает, – ответила нимфа.
Павлик закрутил ее и прижал к себе.
– Но сейчас весна.
– Когда ты стал таким занудой? – Калипсо нахмурилась. – Тоже подхватил эту заразу?
– Какую?
– Ну, очеловечивания. Ты еще не слышал?
– Нет.
Для рассказывания историй у них был особый ритуал. Павлик взял две чашки с вином, и они с Калипсо забрались под стол, занавешенный покрывалом.
– Говорят, что по городу ходит страшная болезнь, которая превращает монстров в людей. Представляешь?
– Интересная сказка. – Павлик сделал глоток и лег на подушки.
На внутренней стороне столешницы были наклеены фосфоресцирующие звезды. Он сам купил их в канцелярском магазине и очень гордился, что в этой квартире есть что-то его.
– Почему сказка? Очень даже реальность. Моя знакомая Заринница уже стала человеком. Правда ужасно? – Калипсо испытывала странный восторг от того, что первой рассказывает Павлику о происходящем.
– Ее кто-то проклял?
– Неизвестно. Но каждый день таких случаев все больше. Монстры паникуют.
Калипсо дурачилась – говорила специальным голосом для рассказывания страшилок. И Павлику вдруг на самом деле стало очень страшно. Он поспешил выбраться из-под стола.
– А это заразно?
– Боишься стать человеком? – еще смеясь, но уже озабоченно спросила нимфа.
– Мне нравится быть человеком, – почти не лукавя, ответил Павлик. – Просто не могу представить Петербург без монстров.
В тот весенний вечер снег так и не завалил дом Калипсо. Встревоженный Павлик поспешил в магазин неизданных книг.
Утром Макс зашел домой и аккуратно положил маленький пакетик на большой письменный стол. Бородавка слабо сияла. Говард Филлипс приоткрыл глаз и посмотрел неодобрительно.
Весь день Макс делал вид, что маленького пакетика не существует. Что Алиса скоро вернется и все будет как раньше. Но пепел на пластинке и телефонная трубка не на месте напоминали, что как раньше не будет.
Когда стало темнеть, Макс с противным металлическим лязгом вытащил нож, порубил бородавку и завернул в папиросную бумагу. Понюхал. Скорее по привычке, чем из любопытства. Пахло кислятиной.
Макс плотно закрыл шторы, пока в комнате не стало совсем темно.
Долго ничего не происходило.
А потом чиркнула спичка.
Весь вечер Павлик нервно расставлял книги, больше запутывая, чем наводя порядок. Отправил новую прекрасную идею для романа в «непонятно что». Уронил бронзового кота и чуть не сбил со стола Самовар.
Павлику очень нужно было поговорить с Поллианной Витальевной, но она так и не отозвалась на пентаграмму призыва.
В открытое окно что-то кинули. Оно отскочило от подоконника и упало на пол. Павлик наклонился и осторожно поднял. Это был шахматный конь. На бархотке цифры: «21:21».
Самого Павлика еще ни разу не приглашали в Шахматный клуб, но он видел такие приглашения в детстве. Монстры иногда звали его бабушку для помощи в самых деликатных делах. Бабушка Павлика хоть и не отличалась деликатностью, но монстрам всегда помогала. Она любила повторять, что Шахматный клуб – зло понятное и оттого почти безобидное. Лучше всякого прочего нового зла.
Павлик взял телефон, повертел трубку и набрал номер Макса. В последнее время ему было немного стыдно, что у них с Калипсо все хорошо.
Павлик считал длинные гудки и уже сам не знал, хочет ли, чтобы Макс ответил.
– Алло, – сказал Макс.
– Это я.
– Кто? – спросил Макс.
Павлик поморщился. Повисла пауза.
– Павлик? – спросил Макс. – Это ты?
– Да. Я зайду к вам? – Он быстро исправился: – К тебе.
– Конечно.
Макс положил трубку и потер виски. Перед ним лежала записка.
Прошло три дня с тех пор, как Лана проснулась на полу в куче разорванных вещей. Она не помнила своего истинного имени, не помнила последних дней и, что самое неприятное, совершенно не помнила себя. Она смотрела на свои незнакомые руки со странными хрупкими ногтями и незнакомые огромные ноги. Ни одни из туфель в прихожей на них не налезали.
Тем ужасным утром Лана встала по будильнику, почистила ровные человеческие зубы и спустилась в метро, чтобы поехать на обычную человеческую работу.
Никто из подземного народа не узнал ее. И она никого не узнала, даже когда столкнулась на перроне.
Вечером в подкладке сумочки Лана нашла странную записку. «Если что-то пойдет не так – ДК “Первомайский”, Шахматный клуб».
Лана долго сидела на кухне и думала, действительно ли что-то пошло не так или она просто драматизирует.
Павлик постучал четыре раза и еще один. Макс открыл. Они поздоровались и заверили друг друга, что у каждого все нормально.
Сели на диван. Между ними спал Говард Филлипс.
– Меня вызывает Шахматный клуб, – сказал Павлик. – Сходишь со мной к монстрам?
Макс скривился от боли.
– Что с тобой?
– Не знаю, может, мигрень.
– Когда ты в последний раз ел? – спросил Павлик.
– Не помню. Не важно. Когда пойдем?
– Можно прямо сейчас. Как раз успеем дойти пешком.
– Я не против пройтись.
Они неловко обулись в коридоре, задевая друг друга и постоянно извиняясь.
Макс начал что-то искать, снова снял ботинки и ушел в комнату.
Павлик скучал, рассматривал открытки и разные ключи, которые вечно подбирал Макс. Вдруг на глаза ему попалась записка. Он знал, что читать чужие записки плохо.
«Но только не те, в которых есть твое имя», – подумал он.
– Что потерял? – Павлик аккуратно подцепил бумажку.
– Зонт, – отозвался Макс. – Там ведь дождь.
Павлик положил записку в карман. Вернулся Максим.
– Макс. – Павлик положил руку ему на плечо, останавливая. – Она выбросила все зонты.
В ДК «Первомайский» было темно. Свет горел только в одной из комнат на втором этаже. Вахтерша спала под мигающий телевизор. Павлик и Макс прошли тихо.
Они поднялись по холодной гулкой лестнице. Макс с интересом осматривался.
– Я, наверное, один пойду, – нерешительно начал Павлик.
– Ага, конечно, – быстро согласился Максим.
Павлик вошел в дверь с надписью «Шахматный клуб». Макс посмотрел в сторону ряда кресел с откидными сиденьями. Сел, прикрыл глаза и стал ждать. В голове было тихо и гулко, как на лестнице.
Внутри оказалось очень светло. Бабушка Павлика говорила, что монстры любят разглядывать друг друга, поэтому приходила к ним в самых откровенных нарядах. Еще бабушка Павлика говорила, что с членами Шахматного клуба нужно держаться уверенно и чуть высокомерно. Особенно если они сами тебя позвали.
Павлик надеялся, что с Максом ему будет спокойнее, но беспокойство о самом Максе очень отвлекало.
Все это пронеслось в голове у Павлика еще до того, как он открыл дверь и поздоровался.
Монстры сидели через стул.
Павлик устроился во главе стола и увидел легкое разочарование на их лицах. Конечно, ведь он – не его знаменитая бабушка. Он обычный. Он не сможет помочь.
– Спасибо, что пришел, – начала женщина в леопардовом ободке.
– Что произошло? – спросил Павлик.
– У нас эпидемия, – как-то надрывно сказал женоподобный юноша. – Ты знаешь, что монстры превращаются в людей?
Павлик кивнул.
– Это необратимо? – спросил он.
Стало совсем тихо.
– Мы не знаем способов. Не знаем, кто уже болен, – сказала женщина с маленькой собачкой на руках. – Не знаем, как это остановить.
– Но к нам пришла одна девушка. Прежде она была монстром. Некоторые из нас помнят ее, – сказала миниатюрная старушка в вязаной шапочке. – Поговори с ней. Разузнай все, что сможешь. С кем она встречалась и каких странных предметов касалась.
Павлик снова кивнул.
– Это должно остаться в тайне, – сказала женщина в плюшевом ободке. – Нам не нужна паника.
– Я понял. Куда идти?
Максу надоела пустота. Он открыл глаза и стал смотреть на детские рисунки со стены напротив. В полумраке они казались тревожными и недобрыми. На складе реквизита, рядом с архивом, что-то упало. И стало еще тише, чем было раньше. Со скрипом открылась дверь, как бы приглашая войти.
Макс обернулся
