Питерские монстры - Вера Сорока
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он встал и заглянул внутрь.
Резко открылась дверь Шахматного клуба. Появился толстый мужчина в спортивном костюме, а за ним – Павлик. Они молча ушли в темноту.
Макс проводил их взглядом и подошел к хранилищу. Внутри темнело нагромождение мебели, париков, реквизита и картонных деревьев. Максим вошел, рукой провел по стене в поисках выключателя, но ничего похожего не обнаружил. Перед ним темнел целый лабиринт из вещей. Макс пошел по нему, едва различая очертания. Канделябры перемешивались с деревенскими заборами и столами на колесиках.
Снова послышался скрип. Дверь в хранилище закрылась.
– Кто здесь? – спросил Макс.
– Ты здесь, – невозмутимо ответили из темноты.
– А еще кто?
– Я. – К Максу вышел огромный черный пес. Глаза его слабо светились.
Макс попятился и уронил канделябр.
– Вы кто?
– Я Питер – город твой родной, – так же невозмутимо сказал пес и превратился в высокого человека в длинном плаще и фуражке.
– Рад познакомиться, – сказал Макс, который на самом деле совсем не был рад такому повороту.
Петербург снял круглые очки и протер их краем рубашки. Глаз у него не было – одни дыры.
– Ты садись, не стой.
Макс оглянулся, за ним оказалось кресло, обитое бархатом. Петербург сел напротив.
– Я давно за тобой наблюдаю. – Он надел очки. – Ты мне нравишься в этом своем пальто и с отстраненным взглядом. Напоминаешь мне меня. – Он как-то по-птичьи рассмеялся, и смеялся довольно долго, а потом неожиданно замолчал. – Ты должен помочь решить проблему с монстрами.
Макс непроизвольно дернулся и зажмурился от боли. Из-за кресла Петербурга вышел черный водолаз и тихо зарычал, показывая несколько рядов острых зубов.
– Э не-е-ет! – Петербург разочарованно покачал головой. – Так дело не пойдет. – Он наклонился к Максу и оттянул его нижнее веко, с любопытством заглядывая в глаз. – Ты бородавок накурился, что ли?
– Не знаю. – Макс поморгал, прикрывая глаз ладонью.
– Это неудобно, конечно, но пройдет. – Петербург положил руку в массивных кольцах на лобастую голову пса. – Все пройдет. – Он посмотрел в пустоту и улыбнулся каким-то своим мыслям. – Приходи, как будешь готов. Но не медли. Ситуация непростая.
Макс еще раз потер глаза, и Петербург исчез. Черный пес посидел немного, зевнул и ушел в темноту хранилища.
За Павликом закрылась дверь. С другой стороны ключ провернули два раза.
В небольшой комнате за столом сидела Лана.
– Здравствуйте. Я Павлик. А вы?
– Я не помню.
– Но вы помните, что были монстром? – Павлик сел напротив.
– Да. Кажется. Странное ощущение… – Она помолчала, подбирая слова. – Как будто бы мне отрезали руку. Я чувствую, что она у меня была, но зачем – не знаю.
– Думаете, это болезнь?
– Наверное. Мне было плохо. Жар. Я очнулась на полу.
– А еще что-нибудь помните? Странных людей или предметы? Может, поссорились с кем-то?
Лана помотала головой.
– Они меня убьют?
– Кто?
– Эти, из Шахматного клуба.
– Нет. Зачем? – Павлик отвел глаза. – Не думаю. Ведь не только вы заболели.
– Но только я пришла к ним.
– А как вы вспомнили?
– Нашла записку.
Павлик машинально потрогал лист бумаги в кармане.
– Но такое нельзя записывать. Это строго запрещено.
Лана крутила в руках кольцо.
– Я помню запах сирени. Повсюду. Даже сейчас его чувствую.
– Весна… – неопределенно ответил Павлик, думая о записке в кармане. – Не переживайте, все будет хорошо, – соврал он.
Павлик подошел к двери и постучал. Ключ снова несколько раз провернулся.
Девушка внимательно смотрела на Павлика.
– Помогите, – сказала она одними губами.
Павлик хотел что-то ответить, но мужчина в спортивном костюме выволок его за руку.
– Ну, что говорит? – нетерпеливо спросил он.
– Ничего не помнит.
– Если это эпидемия, то все председатели Шахматного клуба в опасности. Она неспроста сюда пришла.
– Я посоветуюсь с Поллианной Витальевной, – пообещал Павлик.
– Может, с Маргаритой?
– Может, – неопределенно ответил Павлик и кивнул Максу.
Они вышли из ДК, думая каждый о своем.
– Идем в магазин? – предложил Павлик. – Нужно поговорить с Поллианной.
– Сегодня не могу, – сказал Макс. – Дела.
– Дела?
Павлик достал записку из квартиры Макса. «Если что-то пойдет не так, знай, что у тебя есть лучший друг Павлик. Он работает в магазине неизданных книг. Он поможет».
– Что это за дела?
Макс взял записку, аккуратно сложил и отошел к набережной. Перегнулся через каменный парапет, смотря вниз.
Сзади подошел Павлик.
– Это ведь не ты, да? Кто ты такой?
– Это я, – ответил Макс. – Мне очень стыдно, но я тебя не помню. Я вообще никого не помню, – сказал он в воду.
Павлик залез в карман его пальто, достал сигареты и закурил.
– Мне физически больно от упоминания монстров. Даже от мыслей об этом становится плохо.
– Идем, Поллианна Витальевна должна знать противоядие.
Павлик пошел в сторону метро, но Максим так и смотрел в воду. Павлик вернулся.
– Я зачем-то это забыл. Значит, не хотел помнить. Значит, мне не нужно противоядие.
– Но ты и меня забыл.
Павлик подошел ближе. Он не был так сильно разочарован и обижен с тех пор, как умерла его бабушка.
– И вообще всех.
Макс ничего не ответил. Павлик докурил, развернулся и пошел к метро. Макс пошел в другую сторону, но никуда конкретно.
Уррнака очнулась в чем-то мягком и липком. Попыталась приподняться, но рука соскользнула, и голова больно ударилась о бетонный пол. Уррнака рассмотрела то, что лежало рядом, и брезгливо отбросила мертвую крысу, истекшую кровью. Рядом валялось еще несколько совсем сухих трупиков.
У входа в подвал в совершенно неживой позе лежал бомж. Алиса вспомнила его удивленное лицо, и ей стало тошно. Есть не хотелось. Пить тоже. Хотелось экспериментировать дальше.
Уррнака немного поиграла с водопроводом дома, но вода в трубах быстро наскучила. С людьми было веселее. В них было что-то такое, что заставляло ощущать все чувства сразу. Это было ошеломительно, трогательно, больно, весело и всегда неожиданно. Это хотелось повторить.
Уррнака осмотрела свою одежду, сняла заляпанный кровью свитер и кинула в угол. Стянула с бомжа рваный пиджак и поднялась по ступенькам.
Павлик любил метро. Любил долгие спуски, любил рассматривать людей, любил улыбаться им. Но теперь чем ниже он спускался, тем сложнее становилось дышать. Павлик положил руку на перила, они привычно уехали чуть вперед. Перед глазами потемнело. Он тихо сел на ступеньку, стараясь вдыхать как можно глубже. Эскалатор все не кончался.
– Эй, ты там жив? – Кто-то положил руку на плечо Павлика.
– Не могу дышать, – сказал Павлик и потерял сознание.
Он чувствовал чью-то руку, слышал гул вокруг. Потом снова стало светло. Павлик сидел на дальней скамейке перрона и спиной ощущал каждый камень.
Перед ним стоял высокий бледный человек с саквояжем. Человек улыбался.
– Ты кто? – спросил Павлик.
– Я Рынукша, не помнишь? Поллианна Витальевна как-то звала меня съесть ржавчину с крыши магазина.
– Да, – сказал Павлик и прикрыл глаза.
– Я потом всем рассказывал, что пил чай с вами. С Максом и уррнакой. – Он заулыбался еще шире. – Правда, мне никто не поверил.
– Уезжаешь? – спросил Павлик, лишь бы что-то спросить.
– Да, в городе эпидемия, не слышал? Все монстры бегут.
Павлик смотрел на потолок с лепниной. Ему казалось, что она набухает и становится все ниже.
– Я не хочу уезжать. Но решил, что, пока не почувствовал запах сирени, нужно собирать вещи.
– Почему запах сирени? – Павлик неловко встал.
– Да ты сиди! – Рынукша вернул его на скамейку. – Ну, ходят слухи, что все, кто заболел, постоянно чувствовали запах сирени.
– Но что будет с городом, если монстров не станет?
– Не знаю, – ответил Рынукша. – Сгинет, наверное. Но ты не переживай, будет новый.
Павлик сглотнул. Ему показалось, что всего в нескольких метрах от него, за желтой линией, – не пути, а огромный обрыв, в который вот-вот провалится вся его знакомая жизнь. Весь Петербург провалится туда.
– Идем со мной в магазин неизданных книг. Ты сможешь спрятаться там.
Рынукша смотрел на Павлика не отрываясь. Его неестественно длинный тонкий язык облизывал губы. Саквояж выпал из рук. Рынукша сжал Павлика в объятиях, немного приподнимая над полом.
– Я и мечтать о таком не мог!
Он поставил Павлика на место и взял саквояж.
– Я готов! А уррнака будет? А Макс?
– Нет, – ответил Павлик и пошел
