Питерские монстры - Вера Сорока

блинами. – Вот теперь можно.

Макс взял карамельку и тоже сел. Скрипач играл хорошо. Даже очень.

– Мне нравится! – объявила воробьиная девочка. – Но это не та мелодия. Когда ты сыграешь ту самую мелодию, я отпущу тебя и твой род. И город тебя отпустит. Я договорюсь.

Воробьиная девочка разложила конфеты по маленьким карманам, превратилась в воробья и улетела вместе с остальными.

Алиса промолчала, Макс развернул еще одну карамельку, а скрипач тряхнул головой, откидывая прядь с глаз, и продолжил играть.

Эпизод 14,

в котором с Павликом случаются по-настоящему страшные вещи

Женщина с пакетом приближалась, ласково улыбаясь Павлику, как будто встретила старого друга.

Она поставила пакет с шапкой на асфальт и достала небольшую картонную коробку.

– Я тебя поймала, – сказала женщина. – Полезай.

– Я не хочу. – Павлик сделал шаг назад. – Не надо.

– Либо в коробку, либо в пакет.

Павлик хотел позвать на помощь, но вокруг никого не было. Он мысленно позвал на помощь Макса, но тот, конечно, не услышал.

– Я выбираю коробку, – сказал Павлик.

– Дело твое. – Женщина кивнула на коробку. – Полезай.

Павлик поставил одну ногу в коробку, посмотрел внутрь и увидел под ногой линолеум. Посмотрел на вторую ногу – она вдруг тоже оказалась на линолеуме, который немного бугрился. Вокруг уже была темная комната, и мигал телевизор. Павлик хотел зажечь свет, но было лень дойти до выключателя.

Он сел на диван. Под рукой оказался пульт. Павлику не хотелось брать пульт в руки и что-то решать. Поэтому стал просто смотреть в телевизор. В рекламу, в какое-то телешоу, потом снова в рекламу.

Из соседней комнаты раздался голос: «Ужинать!» Павлику ужинать не хотелось, но он пошел. На ужин была гречка и котлета с большими кусками лука внутри. Павлик съел, потянулся к вазочке с конфетами, но женщина ударила его по рукам: «Это на праздник». Павлик убрал руку и так и остался сидеть на табурете. Никуда не хотелось идти.

Он опустил глаза на рубашку и вспомнил про третью пуговицу. Кажется, ее нужно было съесть, чтобы выбраться.

– Я тебе пуговицу перешила, – сказал голос из коридора. – А то как завтра на работу пойдешь?

Павлик вышел в коридор и увидел женщину с пакетом. Только на этот раз без пакета.

Макс всегда говорил, что нужно знать имя, чтобы победить. Поэтому Павлик спросил:

– Как вас зовут?

– Обыденность, – улыбнулась женщина. – Можно просто Оленька.

Теперь Павлик знал имя, но побеждать уже не хотелось.

Он снова сел на диван и снова стал смотреть в телевизор.

«Нормально, – подумал Павлик сквозь вату, которой была набита голова. – Можно жить. Если что, всегда есть окно. Окно – запасной выход, хотя и не выход, конечно».

На следующий день Павлик выключил будильник и с новой пуговицей на пальто пошел на работу. Он шел мимо реки, которая текла по течению, шел мимо киосков с беляшами и ларьков с пивом. А потом долго ехал на автобусе, смотря в пустоту. И все вокруг тоже смотрели в пустоту.

Эпизод 15,

в котором почти все не согласны

– Надо в библиотеку идти и искать всю музыку, связанную со смертью, – сказал Макс, когда скрипач доиграл. – Можно еще в неизданных книгах посмотреть.

Скрипач кивнул.

– Нельзя ей подыгрывать, – не согласилась Алиса.

Макс вопросительно посмотрел на нее.

– Предлагаешь просто убить?

– Предлагаю действовать, а не ждать, пока сумасшедшей смерти понравится песенка.

– Может, не стоит с ней ссориться? – осторожно предложил скрипач.

– Да как вы не понимаете, она сожрет вас, как конфету, и полетит дальше.

– Я не согласен. Если есть возможность договориться, нужно хотя бы попробовать.

Максим закурил и пошел к выходу. Скрипач постоял немного, смотря то на него, то на Алису, и пошел за Максом.

– Договаривайтесь. А я пока все решу сама.

К вечеру у Макса и скрипача собралась стопка нот высотой с Самовар.

– Я это несколько дней буду играть, – прикинул скрипач. – Думаете, она станет слушать?

– Это загадка, – сказал Макс, – и, чтобы ее разгадать, нужно просто понять логику.

– Она ребенок, у нее другая логика, – заметил скрипач.

– Она смерть – боюсь, у нее совсем нет логики.

– Значит, буду играть все, что мы нашли?

– Может, Поллианна Витальевна захочет нам помочь? – сказал Макс, чуть повысив голос.

Поллианна Витальевна появилась спустя некоторое время. Скрипач сделал несколько шагов назад и стал внимательно ее рассматривать.

– Я, дорогие мои, не собираюсь иметь никаких дел со смертью. И вам не советую.

– Простите, пожалуйста, но вы же в некотором роде призрак. Вам не все равно? – спросил скрипач.

– Эта стерва обманула меня! Как после этого может быть все равно? – возмутилась Поллианна Витальевна. – В договоре было сказано, что мне будет предоставлена вечная жизнь в обмен на хранение разрушительных книг. И только на десятой странице в сноске маленькими буквами было написано, что свою вечную жизнь я проведу в виде призрака.

– Очень вам сочувствую, – сказал скрипач. – Вы не против, если я поиграю? Мне нужно все это отрепетировать.

– Делайте то, что считаете нужным. А я удаляюсь, – сказала Поллианна Витальевна и пропала.

Макс и скрипач всю ночь провели в магазине неизданных книг. Скрипач играл, а Макс смотрел на капли, сползающие за окном.

Эпизод 16,

в котором полы скрипят так, как будто им больно

Алиса вошла в небольшой зрительный зал и сразу поднялась на сцену.

– Мишурник не помог, милочка, – полуутвердительно-полувопросительно сказала женщина.

– Мне нужен адрес Софьи Семеновны.

– Адреса выдаем только родственникам, – не отрываясь от амбарной книги, ответила женщина.

– Понимаю.

Алиса прикоснулась к ближайшему листу бумаги и вытянула из него всю влагу. Прозрачный кружевной остов осыпался. Женщина прикрыла рот рукой.

– Мне кажется, мы состоим в родстве. – Алиса почти дружелюбно улыбнулась и потянулась к амбарной книге.

– Одну минуту.

…Алиса сверилась с бумагой и вошла в сырой двор-колодец. Большинство окон было разбито, кое-где вставлены фанеры или наклеены газеты.

Алиса поднялась и настойчиво постучала. Она почувствовала, что дому не понравился громкий звук, и постучала еще настойчивее.

Дверь открылась. На Алису пахнуло лекарствами, чистой, но грязной посудой и лежачим больным.

– Что вам угодно? – спросила старуха с тростью.

– Я ищу Софью Семеновну.

– Она умерла. – Старуха начала закрывать дверь, но Алиса поставила ботинок в щель и резко дернула ручку на себя.

Старуха вцепилась синеватыми худыми пальцами, но не смогла удержать Алису. Та прошла по темному коридору, заглядывая во все комнаты коммуналки. Пол под ее ботинками болезненно скрипел.

В одной из комнат лежало тело, больше похожее на мумию. Кожа обтягивала череп, волос было больше на подушке, чем на голове. Мумия безразлично посмотрела на Алису и прикрыла слезящиеся глаза.

Следующая комната была от пола до потолка обклеена фотографиями. За столом сидела женщина и перечитывала письма. Сзади подошла старуха с тростью.

– Давно она так?

– Всю жизнь и еще немного дольше.

– А сколько это дольше?

– Никто не знает.

Соседняя комната была заставлена едой. Еда была на полу, на столе, на подоконнике. Даже на полке в книжном шкафу стояло засахаренное варенье и вазочки с заплесневевшим зефиром.

У окна с идеально ровной спиной сидела старая женщина и макала краешек сушки в чай.

– Это она?

Старуха подняла трость и преградила Алисе дорогу.

– Она мертвая. Вечно мертвая. Не нужно тебе туда.

– Это не заразно.

Алиса почувствовала, что сзади кто-то есть.

– Давно у нас не было гостей. – В дверях общей кухни стояла молодая уродливая женщина в коротком шелковом халатике с павлинами.

– Ты кто? – спросила Алиса.

– Я? – Молодая уродливая женщина оскорбилась оттого, что ее не узнали. – Я смерть, которая никак не наступит.

– Это ничего, скоро разрешат эвтаназию, – резко ответила Алиса.

Женщина в халатике рассмеялась.

– Ты мне нравишься. Проходи.

Алиса помедлила.

– А ты мне нет. – Она прыгнула на смерть и принялась тянуть из нее воду.

Смерть в шелковом халатике с павлинами рассмеялась еще громче и ударила Алису. Та упала и увидела только кончик трости, опускающейся ей на голову.

Эпизод 17,

в котором очень важно знать хорошее

Вечером Павлик снова ехал домой и смотрел в пустоту за окном. В кармане зажужжал телефон.

«Привет мб по пиву сегодня? Меня Танька отпустила».

Павлик стал набирать ответ, но, что бы он ни писал, всегда выходило одно и то же: