Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

Габриэль уже находился возле комнаты портала. В книге архимага говорилось, что архимаг совершил путешествие во времени из другого измерения, времени в котором не существует, и Габриэль был уверен, что речь в дневниках шла о Закулисье. А вход в Закулисье, как когда-то говорил Август, находится в портале.

Габриэлю пришлось затаиться за дверью, потому что он случайно заметил Шалари, стоящего на коленях в молитвенной позе.

За зияющей дырой портала сверкнула молния. Комната находилась в эпицентре бури. Габриэль чувствовал её запах и холод, некая магическая сила сдерживала бурю, и она не проникала внутрь. Свечи горели ровным пламенем, а вокруг стояли рёв и стук капель.

— … и загнётся в страшных мучениях, — услышал Габриэль слова молитвы. — Я его ненавижу, ненавижу его, понимаешь?

И вдруг подумал, что неплохо было бы подшутить.

— Твоя просьба услышана, — произнёс он шёпотом, намеренно скрыв тембр голоса, чтобы его невозможно было обозначить мужским или женским.

Шалари встрепенулся и заозирался по сторонам.

— Даяна? — шёпотом позвал он, обратившись к богине именем тёмной её стороны.

Габриэль зажал рот, чтобы не рассмеяться. Он даже не думал, что Шалари так легко поведётся на эту шутку.

— Моя тьма снизошла на тебя. Распиши свою голову тёмными рунами и в течении месяца храни обет молчания.

— И он умрёт?

— Если исполнишь всё правильно.

— Во благо! — Шалари радостно вскочил и покинул комнату, не заметив спрятавшегося Габриэля. — Во благо! — раздалось с лестницы.

Глупо хихикая, Габриэль вошёл в комнату. Портал выглядел как всё та же дыра в стене с видом на башню Сэликена и тоннель из туч. Со стороны тоннель казался горизонтальным смерчем, который постепенно превращается в обыкновенную тучу. Как же воспользоваться порталом? Габриэль протянул к нему руку, просунул внутрь, и рука его исчезла, как если бы кто-то отрубил её по самую кисть.

Габриэль просунул голову внутрь, и яркий белый свет ослепил его. Портал потянул его в себя, и Габриэль не смог сопротивляться.

Он вошёл в портал, и ничего не изменилось. Он находился там же, в башне, только в зеркальном её отражение. Комната, где был Габриэль, выглядела заброшенной.

«Это и есть Закулисье» — понял Габриэль.

За дверью что-то прошуршало. Габриэлю не хотелось выяснять, кто или что это было. Он глянул на запястье и представил время, в которое он хотел бы переместиться. Поднял руки для активации формулы и не успел моргнуть, как вдруг понял, что сидит за партой на последнем уроке, после которого он вчера отправился в библиотеку.

Он переместился во времени примерно часа за три до того, как вчера попался Сэликену, а значит, их разговор у воронки не состоялся, и Габриэль не говорил с призраком отца. Не было ночной дегустации коктейлей. Обидно только, что след от плети никуда не исчез. Но больше всего Габриэль пожалел, что шутка, которую он придумал над Шалари, тоже не состоялась. Габриэль решил, что обязательно выследит момент, когда Шалари пойдёт молиться, и пошутит над ним.

***

«Они, стало быть, сумасшедшие. Вчера видел, как её тащили. Девчушка вырывалась и плакала, а они тащили её к месту заклания. Так странно было видеть сие действо перед воротами храма, который ликовал и звонил в колокол, оповещая о начале служения. Мне страшно пребывать во времени, в котором я оказался. Я не мог находиться там и ушёл, чтобы не видеть, какое зло они совершают. Они думают, что очищаются и вершат благо. Они не видели настоящего зла. Однажды Двуликая сошлёт на них тьму, и они сами станут жертвами своих злодеяний»

Габриэль читал в свете потрескивающей лампы. Он ликовал от провёрнутого им хитроумного заклинания, о котором глупцы одногруппники и даже заумные профессора не могли догадаться. Он переместился во времени! Не это ли высшее волшебство?!

В дневнике архимаг писал о наблюдении за людьми того времени, которые настолько исказили понимание веры, что превратились в истязателей и совершали жуткие вещи, уверенные при этом, что такова воля Богини. Эти строки из дневника подтверждали легенду о том, что когда Богиня устала созерцать грехи людей, она подселила в историю архимага, который привёл на землю настоящее зло, тем самым наказав их.

«Старые часы над столичной школой замедляются с каждым годом. Они не показывают верного времени и уже давно утратили свой смысл, но их всё равно почему-то не чинят. Люблю смотреть на них из окна своей комнаты. Они напоминают мне, что время — процесс, а всякий процесс можно замедлить, ускорить или вовсе остановить.

Все действа, происходящие во времени, тоже процессы. Течение воды, щебет птиц, вершение волшебства… Время, как главенствующий процесс, становится средой их существования, и если влиять на него, это повлияет на всё остальное.

Такая концентрация была достигнута мной путём медитаций. Поймай момент. Почувствуй, что окружает тебя. Услышь, как потрескивают свечи, как шелестит листва, услышь голоса людей, идущих под твоими окнами. Услышь крики девчушки на жертвеннике. Слейся с миром, вскрой его бытие и найди его корень — непрестанно текущий временной поток. И осторожно коснись его, поймай за хвост и пусти в него останавливающую процессы руну. Не опускай руки, пока всё не захватит лёд, и открывай глаза. Не пугайся, если измерение покажется незнакомым: так выглядит мир, где времени нет»

Габриэль попытался представить мир без времени, а потом снова погрузился в чтение.

«Она пыталась меня целовать. Мы бежали, а служители стояли над жертвенным камнем подобно стервятникам, ещё не зная, что я не дал им совершить грех. Я увёл её далеко и позволил времени возобновиться. Когда она снова обернулась, чтобы поблагодарить меня, я увидел её глаза и отшатнулся. Она была мертва. Мертва, как и все шестерёнки прошлого. Их тела давно преданы земле, и кладбища заросли лесами. Жив лишь я, странник, занесённый в прошлое глупостью и любовью».

Габриэль закрыл книгу и перевёл дух.

Уму непостижимо! Архимаг умел не только путешествовать во времени, но и управлять им, при этом не используя каких-то сложных формулы, лишь базовые руны обыкновенного алфавита. И теоретически, любой, обладающий любым даром волшебник, мог бы научиться влиять на время, так как для этой манипуляции нужно использовать базовые руны алфавита, доступные для волшебства всем, имеющим любой дар. В плохих руках эта способность могла бы создать много проблем и повредить мироустройству. Не зря эти книги были спрятаны и защищены охранными заклинаниями. Но самое главное, Габриэль теперь знал, как сделать так, чтобы морок больше не посещал его, пока он читает книги. Оставалось только научиться останавливать время, и тогда охранное заклинание не побеспокоит его.

Габриэль вдруг увидел нож у себя в руке. Красивый нож с кобровым лесом на рукояти. Он стоял напротив окна у себя дома. На подоконнике, где обычно любил отдыхать Ло, лежал его труп, полусгнивший, со свалявшейся шерстью, на нём копошились личинки.

Габриэль бросил нож под ноги и попятился.

— Вот, с чего всё началось, — тряся указательным пальцем, визжал Хорькинс. — Сначала кот, потом отец…

— Сгинь, — велел мороку Габриэль, и морок исчез. Габриэль увидел разгневанного Сэликена.

Маг дал Габриэлю подзатыльник.

— А ну быстро за мной.

***

Огромное окно в кабинете Сэликена сторожило вход в опасное измерение, где не смогла бы выжить ни одна живая душа. Тучи закручивались в непрестанно вращающийся и сверкающий молниями тоннель, ревущий от ветра и громовых раскатов. Гроза или что-то очень на неё похожее свирепствовало по ту сторону стекла и одновременно в комнате, озаряя страшными вспышками руны на корешках книг.

Габриэль спокойно смотрел на закручивающиеся тучи, а Сэликен ждал, что он напугается, отступит или хотя бы дрогнет. Но когда Габриэль улыбнулся, Сэликен окончательно убедился, что с этим мальчиком что-то не так. Ещё с первого дня их знакомства Сэликен разглядел в Габриэле цветущую ядовитую лозу, сплетённую из отравленных слов, молчания и пульсирующей неведомой силы, несвойственной магам. Любовь. Что за странное слово? Ещё несколько дней назад Сэликен смеялся, а теперь было совсем не смешно. Он думал о том, что будь у Габриэля столько же силы, сколько у его отца, он мог бы стать куда более могущественным магом и не погиб бы глупой смертью от родственной руки. Эта мысль пугала профессора. Чем сильнее он пытался ограничить ученика, тем больше тот открывался ему как будущий сильный маг. И вот теперь, этот будущий маг добрался до засекреченных книг, и одной лишь Двуликой известно, как много он уже прочитал. Радовало одно: Сэликен, который сам когда-то был учеником архимага, не помнил лица учителя, а это значило, что Габриэль не был её избранником. Или пока не успел им стать.