Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

— с ноты “до”, / Но не допел ее, не до… / Недобежал бегун-беглец, / Недолетел, недоскакал». А недопел лирический герой также в «Конях привередливых» (1972) и в песне «То ли — в избу и запеть…» (1968): «И дожить не успел, мне допеть не успеть», «Недопетый куплет, недодарен-ный букет — / Бред!» (кстати, и «недодаренный букет» находит аналогию в «Прерванном полете»: «Но к ней в серебряном ландо / Он не доехал и не до…»).

Стоит добавить, что вариант названия «Прерванного полета» — «Баллада о том, кто не дожил»Х44(> _ вновь напоминает «Кони привередливые»: «И дожить не успел, мне допеть не успеть»[1632] [1633] [1634]. Эта же тема разрабатывается в стихотворении «Я не успел» (1973). Да и позднее недоброжелатели предъявят лирическому герою такую претензию: «Ты только ждешь и догоняешь, / Врешь и боишься не успеть»1443 («Мне скулы от досады сводит…», 1979). Поэтому в «Горизонте» (1971) он стремится «успеть, пока болты не затянули!», то есть пока окончательно не перекрыли кислород, а в «Разбойничьей» (1975) констатирует: «Не успеть к заутренней — / Больно рано вешают». И на своих концертах Высоцкий часто повторял: «.. я всегда не успеваю и хочу у аплодисментов украсть для песен»[1635].

А только что упомянутый «Горизонт» содержит много общих мотивов с «Прерванным полетом», хотя в первом случае лирический герой ведет речь от первого лица, а во втором — о нем говорится как о другом человеке: «Был спор — не помню, с кем» (АР-3-114), «Кто в споре за меня — того не троньте!» /3; 359/ = «Он пока лишь затеивал спор / Неуверенно и неспеша» (ср. в «Канатоходце»: «Был растерян он или уверен»).

Несмотря на то, что в «Горизонте» и в «Райских яблоках» лирический герой готов сопротивляться своим мучителям как на этом, так и на том свете: «Наматывая мили на кардан, / Ни обогнать, ни сбить себя не дам» (АР-3-112), «Я не дам себя жечь или мучить» (АР-3-157), — в «Прерванном полете» его все же «собьют»: «Кто-то высмотрел плод, что неспел, / Потрусили за ствол — он упал. / Вот вам песня о том, кто не спел / И что голос имел — не узнал».

В «Горизонте» друзья просят героя: «Узнай, а есть предел там, на краю Земли». А в «Прерванном полете» «он знать хотел всё от и до» (как и в стихотворении «Вот я вошел и дверь прикрыл…»: «Но всё познать желаю»). Однако в дело вмешались его враги: «То черный кот, то кто-то в чем-то черном» = «Кто-то высмотрел плод, что неспел», — которые хотят сократить ему жизнь: «Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут» = «Недобежал бегун-беглец, / Недолетел, недоскакал» (позднее глагол «высмотрел» будет применен к представителям власти в «Письме с Канатчико-вой дачи», где они предстанут в образе медперсонала: «Но высматривали няни / Самых храбрых и пытливых, / Самых опытных из нас»; АР-8-51).

Соответственно, лирический герой не может достичь горизонта и добраться до цели: «Конечно, горизонт я пересечь не смог» (АР-11-121) = «Но не добрался он, не до… / Ни до догадки, ни до дна», — поскольку «из кустов стреляют по колесам» (хотят его убить), и «конь на скаку и птица влёт» (убивают), — несмотря на все меры предосторожности: «Я торможу на скользких поворотах» = «Если гонки — а трек подо льдом, — / Осторожнее на вираже» /4; 365/, - и обращения к небесам: «Чего-нибудь еще, господь, в меня всели!» (АР-3-112). Поэтому в черновиках «Прерванного полета» будет сказано: «Ни бог, ни черт его ни спас» (АР-6-122). Однако в некоторых случаях — например, в «Песне Сашки Червня» (1980) — поэт все же рассчитывает на помощь своего ангела-хранителя: «В кровь ли губы окуну / Или вдруг шагну к окну, / Из окна в асфальт нырну — / Ангел крылья сложит, / Пожалеет на лету — / Прыг со мною в темноту, / Клумбу мягкую в цвету / Под меня подложит»[1636], - как уже было в «Романсе миссис Ребус» (1973), где лирический герой (героиня) также предвидит скорую смерть и говорит об ангеле, который придет на помощь: «Но уже я спасителя вижу — / Это ангел с заветным ключом».

Кроме того, если в «Прерванном полете» лирический герой «еле-еле, едва приступил <…> Недораспробовал вино / И даже недопригубил», то и в «Песне Сашки Червня» он не смог выпить свою чашу до дна: «Кубок полон, по вину / Крови пятна — ну и ну! <…> Только-только пригубил…» («еле-еле» = «только-только»; «вино» = «по вину»; «недопригубил» = «только-только пригубил»).

***

В «Прерванном полете» есть и такие строки: «Но к ней в серебряном ландо / Он не доехал и не до…». Похожий цвет автомобиля был у главного героя «Песни о двух красивых автомобилях» (1968): «Опоздаешь! Так и есть — / Ты промедлил, светло-серый». А серебряный цвет — это и есть светло-серый[1637]. И впоследствии Высоцкий купил в Мюнхене «Мерседес» именно такого — серо-стального — цвета: «Пересмотрев бесконечное количество машин на различных стоянках, ты, наконец, увидел именно ТВОЮ машину: огромную серую стальную телегу, цена которой отбивала всяких конкурентов»[1638].

Кроме того, если в первом случае упоминается ландо, то во втором — лимузин. А ландо — это «разновидность лимузина с откидным верхом пассажирского отделения»[1639]. И самое главное: в обеих песнях главный герой — водитель ландо и лимузин — стремятся на встречу со своей возлюбленной: «Но к ней в серебряном ландо / Он не доехал…», «Светло-серый лимузин, / Не теряй ее из виду!».

Однако в «Прерванном полете» главному герою «секунд недостает», а в «Песне о двух красивых автомобилях» он «промедлил» и «опоздал», то есть ему тоже «недостало секунд». Таким образом, встреча не состоялась.

Более того, в обеих песнях герой погибает. Название «Прерванный полет» говорит само за себя, а в «Песне о двух красивых автомобилях» у героя и его возлюбленной «покатились колеса, мосты / И сердца или что у них есть еще там».

Нетрудно догадаться, что обе эти песни написаны Высоцким о себе и о своей любимой женщине: по свидетельству И. Кохановского, «Песня о двух красивых автомобилях» посвящена Татьяне Иваненко[1640] (хотя впоследствии была перепосвящена Марине Влади и даже исполнялась ею), а в «Прерванном полете» речь идет о Марине Влади. Причем в первой песне автор прямо говорит