Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

class="p1">Адвокат Генрих Падва, к которому Высоцкий обратился за помощью, вспоминает: «За время суда над Кондаковым, который длился в Ижевске несколько месяцев, я несколько раз прилетал домой в Москву. В это время мы встречались с Володей. Однажды он приехал ко мне домой, чтобы в очередной раз обсудить ситуацию. Он был в скверном состоянии, очень неспокоен, весь дергался. Злился на следователей, которые так необъективно провели расследование всего дела»[1622].

Об этом же говорит администратор Владимир Маслов в своем рассказе о последней встрече с поэтом 13 июля 1980 года: «Перед олимпиадой было жутко не по-летнему, дожди каждый день, но рядом с Ним было всегда теплее, и хотя говорили на пасмурную тему: нашему администратору Вас. Вас. Кондакову за всё хорошее — “благодарность” в 10 лет особого — это тоже повлияло на здоровье Володи, если не сказать на жизнь…»[1623]!

А по словам главного режиссера Национального театра Удмуртской республики и тогдашнего замминистра культуры УР Леонида Романова, в апреле 1979 года принимавшего участие в организации гастролей Высоцкого в Ижевске, во время их последней встречи, состоявшейся в Москве в июне 1980-го, тот пожаловался, что с него не слезает Контрольно-ревизионное управление: «Твои “КРУшники” меня замучили. Повестки в суд мне шлют, будто я незаконно взял деньга…»[1624]. Полная версия этой реплики выглядит так: «Твои КРУшники меня замучили извещениями, приглашают на суд, будто бы я в Ижевске незаконные деньги получил. Я все эти извещения отдам тебе, увези, разберись. Никуда я не поеду»[1625] [1626] [1627].

Другие детали приводит Валерий Янклович: «Тем временем наступает весна. Дело об автомобильной аварии не закрыто, а только по нему Высоцкого могут осудить на срок до трех лет. Ижевское дело тоже не закрывается, и уже окончательно назначена дата суда — требуют присутствия Высоцкого. <…> Суд в Ижевске заканчивается. Мне выносят честное определение, а Высоцкий должен выплатить две с половиной тысячи рублей, якобы незаконно полученных»143'1.

В то время, как свидетельствует администратор Виктор Шиманский, «шла Олимпиада. 1980 год. Уже был дан приказ МВД немедленно прикрыть команду [администраторов], которая помогала всем артистам работать с таким количеством концертов»1^5.

И делалось это под предлогом разоблачения финансовых махинацией. Вот как видит данную ситуацию из настоящего времени замначальника ОБХСС МВД УАССР Аркадий Орлов, в 1975 году уволенный на пенсию по болезни в звании подполковника милиции: «Летом 1979 года в результате реализации оперативных материалов была разоблачена группа расхитителей денежных средств в особо крупных размерах из числа ответственных работников Москонцерта, Удмуртской филармонии, дворцов спорта Глазова и Ижевска.

Хищения совершались путем составления фиктивных актов на уничтожение якобы нереализованных билетов на концерты В. Высоцкого, Г. Хазанова и В. Толкуновой. Особый оперативный интерес представляли гражданин Шиманский, житель Москвы, и Кондаков — организаторы гастрольных бригад.

В результате умело проведенных мероприятий по реализации оперативной информации была предотвращена попытка организации передачи радиостанцией “Голос Америки” о якобы необоснованных гонениях звезд эстрады в СССР, а преступники получили заслуженное наказание»1436.

Очень напоминает письма Андропова в ЦК КПСС, не правда ли?

Итак, рвение следователей объяснялось еще и Олимпийскими играми: каждый оперативник хотел выслужиться перед начальством. А кроме того — громкое имя: Высоцкий! Многие следователи мечтали «прищучить» его, показать, «кто в доме хозяин», а то, дескать, воображает себя недосягаемой «звездой», которой всё позволено… Такая психологическая подоплека присутствовала в действиях многих гэбэшных и эмвэдэшных чинов. Как говорит Георгий Юнгвальд-Хилькевич: «Вообще за Володей ОБХСС [Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности] все время ходил по пятам, чтобы поймать, как ему деньги за концерт передают. Его хотели посадить, все равно за что. Больше всего за то, что он — Высоцкий»1437.

Поэтому, расправляясь с организаторами концертов Высоцкого, власти постепенно подбирались к нему самому. Их цель была — создать вокруг опального барда выжженное пространство1438, чтобы потом взять его голыми руками. Причем началось это всё в конце 4960-х — именно такую цель преследовала, в частности, газетная кампания 4968 года. И уже 9 июня следующего года в своем письме (предположительно, в Министерство культуры СССР) Высоцкий констатировал: «Вокруг меня образовался вакуум…»14з9. Тогда же появилась песня «Человек за бортом», поскольку таким человеком ощущал себя сам поэт: «Меня все поют, а песни мои не легализованы, я официально не признан, как бы оказался за бортом общества», — говорил он в марте 4970 года бывшему генсеку Никите Хрущеву1440.

А летом 4980 года власти уже окончательно решили расправиться с ним — формально за «левые» концерты: «В конце 70-х я работала в Закарпатской филармонии в вокально-инструментальном ансамбле “Музыки” (по-русски — “Музыканты”), которым руководил мой покойный муж Владимир Белоусов, — рассказывает певица Татьяна Анциферова. — В период с 4978 по 4979 год у нас было много совместных концертов с Высоцким: в первом отделении выступали мы, во втором — Владимир Семенович. <…> А летом 4979 года на организаторов концертов Высоцкого было заведено уголовное дело о финансовых нарушениях, и начались первые посадки. В частности, арестовали администратора Василия Васильевича Кондакова, которого хорошо знал мой муж. Об этом нам сообщил следователь, который допрашивал нас на гастролях в Ялте. <…> Нас тоже неоднократно вызывали на допросы. В основном, спрашивали — наши подписи на тех или иных документах или не наши? Мы же расписывались в ведомостях за полученные деньги. А в деле фигурировали еще какие-то поддельные ведомости. Видимо, кто-то наши подписи рисовал. Нам их показывали. Но в некоторых случаях даже я сама не могла понять — я это расписывалась или не я. На этих поддельных ведомостях мы никак не нагревали руки. Денег лишних не получали. Тем не менее, участников нашего ансамбля запугивали, что и нас посадят в тюрьму. Обвиняли нас в том, что своими показаниями мы намеренно покрываем Высоцкого и затягиваем следствие. Эти обвинения отчасти были справедливыми. <.. > И так все тянулось с 1979 по 1980 год. Естественно, у следственных органов это вызывало недовольство. Им очень хотелось посадить Высоцкого. У них руки просто горели.

Помню, в конце июня 1980 года мы были на гастролях в Молдавии. Мой муж тогда, по каким-то причинам, с нами не ездил, и я оставалась в ансамбле за старшего. Приехал следователь и вкрадчивым голосом мне сказал: “Ну что, Татьяна Владимировна, будем говорить правду? Мы уже подошли вплотную к Владимиру Семеновичу. Теперь ему не отвертеться. В июле он тоже загремит в тюрьму. А потом и за вас