Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

Он так увлекся, что едва не проехал станцию, выскочил в последний момент. Лицо обдал восхитительно свежий, пахнущий хвоей и молодой травкой воздух. На залитой солнцем платформе Антон купил небольшой букетик ярко-желтых первоцветов у местной тетки, которая продавала из-под полы еще и американские сигареты «Мальборо». Но Антон сигарет не купил. «Уж больно дорого», – укоризненно бросил он спекулянтке, а про себя подумал: «Да и к чему они мне? Я же пока не курю! А если б даже и курил, то только не здесь, не в этом чудесном райском месте». Он перебежал через пути, вошел в лес. Узкая хорошо утоптанная тропинка несла его сквозь заросли ольхи и черемухи с набухшими почками. Зелень нежным ореолом плыла в теплом неподвижном воздухе. Стихи, начатые в поезде, не отлипали, и Антон стал сочинять продолжение уже в такт шагам. Затем тропинка чуть приподнялась в гору, к деревянному мостику над речкой Саминкой. Антон остановился, глянул вниз, увидел в бегущей прозрачной воде свое отражение, пригладил волосы, чтоб привести себя в порядок перед встречей с Машей. Потом поспешил сбежать с мостика – навстречу шли трое ребят.

– А где здесь дача Скачко Марии Ивановны? – спросил он.

Ребята указали на дощатый забор, которым было обнесено садовое товарищество.

– Вон в те ворота. Потом прямо, и седьмой дом слева. Да вы узнаете. С голубыми наличниками.

– Вот спасибо, пацаны.

Антон прошел в ворота и вскоре приблизился к даче, где проживала ОНА. Он остановился у одноэтажного деревянного домика с голубыми наличниками, взглянул на окна с белыми занавесками, но за ними ничего не увидел. Подошел к калитке, приоткрыл ее: собаки во дворе вроде бы нет. Однако войти во двор он все же не решился. Антон неторопливо и демонстративно прошел вдоль забора, присел на лавочку. Еще через секунду к нему выбежала встревоженная Маша в ситцевом голубом сарафане на лямках…

– Что случилось, Антон?! Вы книгу потеряли?! – испуганно спросила она. Это было первое, что пришло в голову, когда она увидела его здесь, на даче родителей. Маша забыла, что еще вчера по телефону сообщила ему о том, что едет сюда на выходные. – И потом, как вы меня нашли?

– Да нет, не волнуйтесь! Ничего не случилось. Просто ужасно захотелось вас увидеть! – успокоил ее Антон. – А дорогу местные ребята подсказали.

– Фу! Мне даже дурно стало! Увидела вас, и сразу все эти мысли…

– Извините, не хотел вас напугать! – Он вытащил из сумки немного помявшийся букетик первоцветов и протянул Маше. – Вот, это вам. – Та просияла.

– Какая прелесть! Спасибо, Антон! Но зачем же было тащиться пешком в такую даль?! Ведь тут от нас автобус ходит, прямо до метро «Щелковская». Мне даже жалко вас!

– Вот уж напрасно! И жалеть меня, честное слово, не стоит! Прекрасно прогулялся. И вообще, я так рад… – Он и в самом деле весь словно светился от счастья.

– Тогда заходите в дом, мы вас с мамой покормим, она как раз щавелевый супчик сварила!

– Я не голоден! Пойдемте лучше погуляем! Погода просто чудо!

Маша улыбнулась.

– Как раз об этом подумала! Только одной идти не хотелось! – улыбнувшись ему, проговорила она.

Мать Маши смотрела на них из окна.

– Подождете меня? Я цветы поставлю и вернусь! – загоревшись, попросила она. Антон кивнул. Маша убежала. Антон с восхищением смотрел ей вслед.

Беркутов зашел в свой кабинет, снял плащ. Зазвонил телефон. Он вздрогнул, но звонок тут же оборвался – трубку взяла Люся, секретарша. Беркутов выглянул в приемную, Люся говорила по телефону.

– Здравствуйте!.. Ну что вы, я вас сразу узнала!.. – Люся заулыбалась, взглянула на Беркутова, давая понять, что звонят ему, но тот замахал рукой.

– Меня ни для кого нет! – бросил он. Секретарша немного растерялась. Но он шепотом добавил: – Переключите на Зою!

– Вы знаете, Георгия Константиновича в данный момент нет на месте, но я вас переключу на его заместителя, Зою Сергеевну!..

Беркутов закрыл дверь. Прошел к креслу. На столе лежал альбом Босха. Он открыл его, взглянул на одну из репродукций «Ада» и долго не мог оторвать от нее глаз. Вошла Зоя. Он закрыл альбом. Зоя подошла к нему, положила конверт на стол.

– Это вам билеты в театр! В директорскую ложу! Ушаков еще утром их передал. Ну, что там Николай Иваныч? Выпустят Верочку? Я вчера деток ее навещала, отвезла посылочку с продуктами, сидят тихие, грустные. Хоть и не знают всей правды, но, видно, догадываются! У меня даже сердце защемило!

Беркутов грустно покачал головой:

– Особых новостей пока нет. Старшинов говорит, что подключены все силы. Я так понял, что сам Виктор Васильевич этим занимается… Будем надеяться, что, как говорится, пронесет! – Он вздохнул.

– Вы тоже какой-то грустный сегодня. Что-то случилось?

Беркутов с тоской взглянул на нее, слабо улыбнулся. Неожиданно поднялся, достал из бара бутылку армянского коньяка.

– Выпьете со мной?

Зоя удивилась, развела руками и кивнула. За шефом прежде такого не водилось, чтоб выпивать на работе. Беркутов достал два коньячных бокала, коробку конфет, подошел к двери кабинета, запер на ключ, плеснул по глотку, поднял свой бокал.

– Старшинов меня тут другим ошарашил… Но давайте сначала выпьем!

Они чокнулись, выпили, взяли по конфете. Неожиданно кто-то дернул за ручку двери. Беркутов насторожился. Дернули еще раз, потом громко и настойчиво застучали. Беркутов поморщился.

– Кому там еще неймется?.. Что за народ…

– Да это ваша Люся, кто ж еще! – усмехнулась Зоя. Беркутов поднялся, открыл дверь. В кабинет ворвалась Лида.

– С каких это пор ты стал запираться на ключ?!

Беркутов и рта не успел открыть, как Зоя бросилась спасать ситуацию.

– Привет, Лида! А Георгий Константиныч сказал, ты приболела, – при этом она весьма профессионально разыграла удивление. – Мы тут как раз обсуждали, стоит вам вызывать врача. Но решили, что лучше не из поликлиники, от них толку ноль… – Лида отмахнулась, прошла вперед, увидела коньяк на столе, конфеты.

– Я выздоровела и, кажется, как раз вовремя! – Она с трудом сдерживала гнев. Взглянула на мужа, как-то беспомощно всплеснула руками и стремительно выбежала из кабинета.

– Лида! – крикнул вдогонку Беркутов, даже сделал несколько шагов к двери, но остановился. Вернулся назад, к столу. Взглянул на Зою, развел руками.

Скачко стремительно шел по коридору, держа под мышкой пухлую папку, завязанную тесемочками. Он вошел в приемную Култакова. Адъютант что-то читал, сидя за столом. Увидев полковника, он удивленно приподнял брови. Не дожидаясь вопроса, Скачко сам доложил о цели своего визита.

– Я тут обещал генералу важные материалы. Можно, я положу их ему на стол?

– Давайте я сам отнесу!

Скачко заколебался, но в последний миг все же отдал капитану папку. Адъютант взглянул на обложку. Вверху было написано: «Стенограмма допросов Анилиной В. П.». Прочитав надпись, он удовлетворенно кивнул.

– Можете не волноваться, Павел Сергеич, передам все в целости и сохранности, – сказал он и зашел в кабинет Култакова.

Скачко тут же подошел к его столу, цепким взглядом оглядел его. Потом выдвинул верхний ящик, там лежали какие-то бумаги. Скачко хотел выдвинуть нижний ящик, но тот был заперт на ключ. На столе лежала папка, и на сей раз уже Скачко взглянул на обложку. Озаглавлена папка была следующим образом: «Допросы директора магазина «Березка» Анилина Э.Д.». Он услышал шаги адъютанта и быстро отошел от стола. Капитан вышел, удивился, увидев Скачко.

– Я хотел спросить: вы не знаете, когда шеф вернется?

Адъютант пожал плечами:

– Полагаю, часа через два, никак не раньше! А если представление затянется, то вообще не заедет! Чтение стенограмм, надеюсь, не срочное дело?

– Как раз очень срочное! Я докладывал об этом генералу!

– Тогда приедет, не волнуйтесь!

– Спасибо! – поблагодарил Скачко и вышел из приемной.

Антон с Машей не спеша шли по лесной тропинке. Антон держал прутик в руках, помахивал им из стороны в сторону, сбивая пыльцу с почек. Маша волновалась, как в детстве, долгое время не знала, с чего начать разговор.

– Раз уж приехал, давай поговорим о твоей курсовой работе!

Это предложение особого энтузиазма у Антона, конечно, не вызвало. Но возражать он не стал. Не получив ответа, Маша пошла дальше, в прямом и переносном смысле.

– Мне понравилось, что ты раскопал много биографических сведений о Радищеве, хорошо показано отношение Екатерины к нему, ее реакция на книгу. Ты выразительно и сочно описываешь кнутобойные методы Степана Шешковского, но анализ самого текста «Путешествия из Петербурга в Москву», увы, поверхностный! Конечно, это не шедевр русской литературы, но язык повести, ее композиция, диалоги требуют более серьезного анализа! Ты согласен со мной?

Антон помолчал, а потом вдруг решился:

– Да ну его к шуту, этого Радищева. Нет, писатель он, конечно, хороший, правильный, с гражданской позицией, стремлением к правде и справедливости, но… скучный, как смерть. Давайте лучше я вам свои стихи почитаю! Можно?