Две жены господина Н. - Елена Ярошенко

Елена Ярошенко

Две жены господина Н

Глава 1

От реки тянуло прохладой. Потрескивал костер, выкидывая яркие языки пламени. В котелке, закрепленном над огнем на деревянных перекладинах, кипела уха, распространяя аппетитный запах.

Полицейский пристав первой части уездного города Демьянова Тарас Григорьевич Задорожный, заядлый любитель рыбалки, пригласил на ловлю молодого судебного следователя Колычева.

Дмитрий Степанович Колычев, не так давно поселившийся на Волге и до сих пор не имевший рыболовных снастей, с удовольствием принял приглашение поучаствовать в столь экзотическом для него занятии.

Теперь его слуга Василий и полицейский унтер-офицер Поливко чистили пойманную рыбу и варили уху, а пристав и следователь беседовали у костра, кутаясь в старые шинели.

Весна выдалась ранней, к маю погода стала просто летней, но по ночам все еще было холодно. Вся компания уже пропустила по паре-тройке рюмочек для тепла, и разговор шел совершенно непринужденно.

— Да, голубчик Дмитрий Степанович, мы тут покоем наслаждаемся — ночная тишина, звездное небо, Волга воды катит… Благодать… Прямо хоть берись за перо да вирши слагай. Н-да, у нас в Демьянове спокойствие, а в столице-то нынче какие перемены! Сущая чехарда! В газетах пишут: кабинет министров пал, господину Витте, прости меня господи, по шапке дали, Горемыкин теперь в председатели Совета министров произведен. Новых министров назначили и по нашему ведомству, и по вашему… Ну, министром внутренних дел теперь вместо Дурново саратовский губернатор Петр Аркадьевич Столыпин будет, он человек толковый, очень даже толковый, с головой, что называется. Мой свояк в Саратовской губернии исправником служит, он Петра Аркадьевича знавал и весьма уважительно о нем отзывается… Однако перемены, надо думать, все одно грядут — новая метла, она всегда по-новому метет. Не иначе по всей служебной лестнице начнутся перестановки. На каждой ступеньке сверху донизу. Кого с почетом на покой, кого пинками вон, а кому и повышение… А вот по вашему судебному ведомству господин Щегловитов портфель министра получил…

— Ну этого можно было ожидать. Щегловитов уже год как исполняет должность директора Первого департамента в Министерстве юстиции. Ничего удивительного, если теперь, при таких-то переменах он получил генерал-прокурора и портфель министра.

— Удивительного-то, голубчик Дмитрий Степанович, может, и ничего нет, да только говорят о господине Щегловитове, прости меня господи, всяко… И не всегда по-доброму.

— Ну уж это вы, Тарас Григорьевич, не иначе как поднадзорных социалистов наслушались. Вот, бог даст, к осени протянут в наш Демьянов железнодорожную ветку, появится в городе вокзал, а следом непременно и собственное жандармское управление (раз уж есть в городе вокзал, так без жандармерии не обойдешься — железные дороги-то под их охраной). Жандармы заодно и политическими ссыльными займутся, вам полегче служить будет…

— Ну, до осени-то еще нужно дожить. Хотя и теперь, признаться, на службу не жалуюсь. А у вас, батенька, видать, опыта маловато, хоть вы и при высокой должности. От того, какой министр у власти, напрямую весь стиль в ведомстве зависит… А вам, Дмитрий Степанович, в этом ведомстве еще служить и служить да к чинам подниматься. Вас карьера блестящая ожидает. Что вам в нашем захолустье сидеть? При таком уме вам сановником в Петербурге быть. А перемены в департаментах всегда переводам по службе способствуют.

— Тарас Григорьевич, может быть, до нашего захолустья перемены особо-то и не дойдут. Знаете, как в лесу — от ветра только верхушки шумят…

— Ой, молоды вы, молоды, Дмитрий Степанович… Вы не обессудьте, голубчик, — говорил Задорожный, — но я потому так долго к вам и присматривался и, признаюсь, только из-за молодости вашей не доверял. Как-то больно уж скоро карьера ваша устроилась, не взыщите, что я так попросту говорю, не чинясь… Вы человек образованный, в Петербурге в университете обучались, журналы иностранные читаете, по части криминалистики новинки всякие модные знаете: дактилоскопия там и все прочее… За это вам почет и уважение! Но, простите великодушно, молоды… Оно, конечно, не грех, но я по первости думал: опыта у вас нет, мальчишка столичный с гонором, толку не будет. Однако как вы дело по убийству купца Ведерникова провели, тут уж я только диву дался. И по убийству Маргариты Синельниковой тоже… Сразу стало ясно, голова на плечах у вас есть. Вы и в банковском деле молодцом себя показали, но там канитель бумажная, а убийство — это убийство… Тут не каждому по силам — трупы, слезы, убийц допрашивать тоже нервы крепкие нужны. Я видал следователей, кто не выдерживал, а был один, что и в сумасшедший дом угодил.

— Да что вы!

— Был, был, Дмитрий Степанович, у нас в городе такой случай лет десять назад, правда, убита была как раз супруга судебного следователя. Ну он и не вынес, бедняга, тронулся рассудком…

— Тарас Григорьевич, расскажите подробнее. Даже странно, что я до сих пор не слышал об этой истории.

— Ну слушайте. Я в свое время сюда, в Демьянов-то, из Полтавы назначение получил и поехал к новому месту, признаюсь, безо всякой охоты. А супруга моя просто-таки со слезами. Легко ли с родных мест сниматься? Там родня, кумовья, друзья, хозяйство налаженное. У меня в саду под Полтавой вишни были, ну не поверите, с крупную сливу! Я сам каждое деревце сажал. И все на чужих людей бросили… Но ничего, приехали мы с жинкой сюда, обжились, обустроились, с людьми сошлись здешними. И вроде бы всегда тут и жили, город стал как родной. Так вот, служил тогда в Демьяновском окружном суде, как раз на вашем месте, судебным следователем один господин. Не знаю, фамилию его называть ли, нет ли? Может быть, лучше именовать его — господин Н.? Ну да уж ладно, дело давнее, забытое — господин Новинский его звали, Евгений Леонтьевич. Был он мужчина видный, собой хорош, хотя ростом не очень высок, молод, но вас, правда, постарше. И приехал он в Демьянов тоже, как и я, уже с женой, чем сильно разочаровал здешних невест. Супруга его была настоящая красавица, статная, яркая, но характером непростая, отличалась некоторой нервностью. Истеричка, проще сказать. И стерва, прости господи, не тем будь помянута…

Поселились Новинские в роскошном доме. Помните заброшенный особняк на Царицынской улице? Тот, каменный, в два этажа, с балконом и колоннами? Там после убийства никто не хотел жить, вот дом и впал в запустение. А тогда особняк был в порядке, нарядный, ухоженный, с садом, с цветником… Господин судебный следователь, судя по всему, средства помимо жалованья имел, не бедствовал — завел модную обстановку, прислугу, купил лошадок, экипаж, стал принимать у себя гостей — казалось бы, жизнь всем на зависть. Счастливчик? Ан нет, в каждом дому по кому, как говорится.

У Новинского были с женой нелады. Такая уж характерная дамочка попалась, вы представить себе не можете. Чуть что — скандал, крики, слезы. Муж задержался на службе — истерика. Муж поговорил с другой женщиной — снова истерика да еще на людях. А у нас ведь в городе и без того ничего не скроешь. Даже если наедине, в собственной спальне Новинская мужа отчитывает, соседи уже услыхали, знакомым пересказали — как кричала, о чем, — а те дальше понесли.

Но Новинский в общении с женой проявлял мягкость и редкостное терпение, жалел ее, оберегал, бывало голоса никогда не повысит. Что и говорить, человек благородный, с воспитанием… Манеры имел сдержанные. Хотя многие у нас в Демьянове рассуждали так, что он у супруги своей под каблуком и скорее всего в денежных делах от нее зависит, вот и терпит, куда деваться. Казенное жалованье у следователя, сами знаете, не горы золотые, а жили Новинские уж больно широко, с размахом. Деньги на такую жизнь шли немалые, ясно, что не из чиновничьего жалованья взяты.

Короче говоря, претерпел Евгений Леонтьевич в собственной семье много и от жизни такой сделался мрачным, угрюмым, все меланхолии предавался. Ну а что скажешь? Будешь тут меланхоликом, если дома, почитай, что ни день, так скандал.

Его жалели, особенно дамы, да только это еще унизительнее для мужчины. И стал он стараться поменьше бывать дома. Уж лучше попозже вернуться — покороче скандал выйдет. Вернешься к обеду — жена с обеда начнет рыдать, вернешься к ужину — с ужина, а вернешься поздно, перед сном тебе пару упреков бросят, глядь, а ты уже и спишь, ну и скандал иссяк, рыдать не перед кем. Прямой резон Новинскому был по гостям до ночи перебиваться.

А человек он был светский, с обаянием, в гости его звали все охотно, принимали с радостью. Особенно ближайший сосед его, архитектор. Теперь-то он уже на покой ушел, от практики отказался по старости, а тогда много у него было заказов, понастроил он и в Демьянове, и в окрестностях, и в имениях уездных немало, ну и деньги, ясное дело, тоже водились, жил богато. Вы, верно, его постройки знаете: архитектор Холмогоров — имя у нас в городе известное. Особняк Мерцаловых на Соборной площади он перестраивал по-модному, ну и Ведерниковой дом — тоже Холмогорова работа, еще при прежних хозяевах возвели, а потом Савелий Лукич Ведерников покойный у предводителя дворянства дом откупил.