Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

– Извини! Я вызову врача и получу больничный! Ты доволен?! Больше нечего мне сказать?! До свиданья! – Хотела сгладить ситуацию, но не получилось. Последние слова «До свиданья!» были произнесены с такой злостью, что она даже испугалась.

Лида перестала краситься и стала нервно намазывать лицо кремом, чтобы снять макияж. Беркутов вышел в коридор, потом вернулся, хотел что-то сказать жене, но она даже не взглянула на него. Он взял пиджак, накинутый на спинку стула, надел.

Лида мучилась, не знала, как поступить дальше, продолжить выяснять отношения или извиниться? И опять допустила промах. Собралась сказать, чтоб он ее подождал, но вдруг услышала свой голос, звенящий от злости и ревности:

– Передай своей драгоценной Зоечке, чтоб забрала свои сапоги! Мне ее подарки не нужны! Коробка лежит в моем кабинете на столе! Ты слышишь? – бросила Лида мужу.

Он не ответил, вышел из кухни в коридор. Хлопнула входная дверь. Лида вздрогнула, на глаза навернулись слезы.

«Волга» с утра уже стояла у подъезда, дожидалась хозяина. Максимыч сидел за рулем, читал «Правду». Беркутов привычно уселся рядом, захлопнул дверцу. Максимыч аккуратно сложил газету, но не торопился заводить мотор, решил дождаться, когда выйдет «вторая половина». А когда Беркутов сказал «поехали», так удивленно посмотрел на него, что Беркутову пришлось объясниться:

– Лидия Санна приболела!

– Вчера вроде здорова была! – заметил водитель.

– Давление подскочило! У женщин это частенько случается! – быстро нашелся Беркутов.

Максимыч понятливо кивнул и завел мотор.

– У моей тоже прыгает!

Машина не успела тронуться с места, как к ней запыхавшись подбежал Костя. Наклонился к окошку Беркутова, стекло там было приспущено.

– Георгий Константинович Беркутов?

– Он самый! – раздался голос из салона.

Беркутов удивленно уставился на молодого человека. Тот тоже не сводил с него глаз.

– Мне надо с вами поговорить! – через несколько секунд выдавил Костя.

Беркутов почувствовал: что-то серьезное. Даже не стал спрашивать, кто, собственно, такой этот юноша и о чем хочет говорить. И, несмотря на недовольный подозрительный взгляд Максимыча, бросил:

– Садитесь, по дороге поговорим! А то я уже опаздываю.

Костя осторожно покосился на Максимыча, словно тот был хозяином положения, но все же сел в машину. «Волга» тронулась. Максимыч через зеркальце время от времени поглядывал на парня, он не понимал, что происходит, но задавать лишних вопросов не привык. Может, именно за это и полюбил его Беркутов, не раз выдвигал такое предположение Максимыч, но не спешил искать ответ на этот вопрос. Ему было хорошо с хозяином, а это главное. Где еще найдешь такую работу и по деньгам, и по отношению, когда о тебе, как о родственнике, пекутся? Да нигде! Нереально. Вот почему Максимыч почти всегда предпочитал держать язык за зубами. Веди себе машину, смотри на дорогу, а все остальное – не твои дела. Хозяин сам разберется. Так оно и вышло. Беркутов обернулся к незнакомому юноше и сказал:

– Я вас слушаю!

– Я по поводу одного давнего спора: виновата ли Ева, что изгнала Адама из рая?! Вы, наверное, подзабыли?

Беркутов заметно напрягся, поправил зеркальце так, чтоб получше рассмотреть пассажира на заднем сиденье. Что-то отдаленно знакомое промелькнуло в чертах молодого человека. Но вот кто он, где встречались – вспомнить никак не удавалось.

– Почему же?.. – неуверенно проговорил он. А потом вдруг узнал парня и воскликнул: – Погоди! Ты ведь Костя, верно?

– Да, он самый! Не спорю, Ева во многом виновата, но войдите в ее положение! Вокруг недоброжелатели, шипят, как змеи, пугают всякими ужасами, грозят карами, а она с маленьким ребенком на руках, который и говорить еще не может!

– А что, разве Ева прямо там, в раю, и родила? – нарушил обет молчания Максимыч.

Беркутов усмехнулся, а Костя поспешил ответить:

– Ничего себе рай! В том-то и дело, что это был самый настоящий ад! Нет, для кого-то, может, и рай, но для нее, бедняжки, хуже не придумаешь! Адама рядом нет, одиночество, бедность!

Максимыч окончательно осмелел, ему стало интересно:

– А где же Адам? Их вроде бы вместе изгнали?

– А он это… Пошел на охоту и заблудился. Ева жила в диком племени! Грубые нравы, мужа-защитника нет, ей постоянно твердят: выходи за другого, иначе кормить не будем, выгоним в дикий лес! А она с дитем на руках, что делать?!

Максимыч, заметив, что Беркутов не собирается отвечать, вмешался снова:

– Да, тут уж никуда не денешься! Многого мы еще не знаем! Вроде бы в одной книжонке что-то читал на эту тему! Ну-ну, а что дальше?! – с любопытством спросил он.

– А что дальше? Ева девушка слабая, деваться, как вы сами сказали, ей некуда, вот она и вышла за другого. А тут Адам является!

– Надо же, нашелся! – обрадовался Максимыч.

– Он был сильный, выкарабкался! А у Евы другой муж! Да еще ей пригрозили: выкажешь симпатию к Адаму, ребенка отберем, а тебя съедим! – продолжал беседу с водителем Костя.

– Да вы что?! Племя каннибалов?! Как же она туда попала?! – искренне изумился Максимыч.

– Так уж случилось! Но и там Ева продолжала любить Адама, а он любил Еву!

– Ты смотри-ка! Вот откуда все злодейства-то и пошли! Недаром в Библии говорится: грехи наши вперед нас родились! – резюмировал Максимыч, и в это же время «Волга» въехала во двор гастронома. Максимыч затормозил. Беркутов хмурился и молчал. – А интересные вещи молодой человек рассказывает! Я не понял только одного: о чем же ваш спор был?

Костя решил объясниться:

– Георгий Константинович считает: Ева предала Адама, и нет ей прощения!

Тут Максимыч бросился на защиту хозяина:

– Георгий Константиныч по-мужски рассуждает, женщина одного мужчину должна любить и слушаться! Но и женскую слабость особо осуждать нельзя, она все ж из ребра Адамова сделана! Тут, думаю… извините, не знаю, как вас величать?

Он взглянул на парня в зеркальце. Тот назвался:

– Костя.

Тогда Максимыч решил взять на себя роль миротворца:

– Сдается мне, Костя тоже по-своему прав!

Беркутов еще некоторое время молчал, глядя прямо перед собой, затем вышел из машины и сказал Косте:

– Пошли со мной!

Когда Беркутов вошел в приемную с Костей, Люся, увидев директора, привстала и заулыбалась, взбивая кудряшки. Костя же, увидев Люсю, не мог оторвать от нее восторженных глаз.

– Здравствуй, Люсенька! – ласково приветствовал секретаршу Беркутов.

– Здравствуйте, Георгий Константиныч!

– Проходи, Костя! – пригласил Беркутов парня и, распахнув дверь в кабинет, пропустил его вперед. – Чайку-кофейку нам организуй, ладно, Люсенька?

Девушка послушно кивнула. Они молча вошли в кабинет, разделись. Заговорил Беркутов лишь после того, как убрал плащ в шкаф.

– А ты тот еще шутник! Занятную историю придумал про Адама и Еву! Сильное впечатление произвела, особенно на водителя моего.

– В эзоповом языке мы поднаторели!

Беркутов, улыбаясь, разглядывал Костю.

– Я-то помню тебя еще таким! – Он развел руками на полметра, показывая размеры новорожденного, потом подошел к Косте. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом вдруг не выдержали и крепко обнялись.

После той жуткой истории с цветами, когда Маша бросила букет в лицо мужу, переживала она не меньше Скачко. Плохо спала, снились ей какие-то кошмары: она убегает, пытается скрыться, спрятаться от кого-то, потом видит, что всякое сопротивление бесполезно, все равно догонят. И вот она сидит, забившись в темный угол, кругом капает вода, под ногами липкая грязь, и к ней грубо пристают мужчины разного возраста, но, стоит присмотреться, видно, что все они почему-то похожи на Антона. Получалось так, что вначале к ней пристает Антон-школьник, затем Антон-студент, следующий воздыхатель Антон-пенсионер, а за ним неизбежно явился во сне еще и Антон – глубокий старик. От последнего видения, когда ее начинают раздевать морщинистые руки дряхлого старика с длинными и желтыми грязными ногтями, она проснулась в страхе и слезах.

Тут зазвонил телефон. Маша смахнула слезинку, шумно выдохнула, сняла трубку, произнесла спокойно:

– Слушаю!

– Здравствуйте, Маша Иванна! Это я, Антон. Я вас не разбудил?

– Нет-нет, Антон! – Она впервые за утро улыбнулась, вспомнив всех Антонов подряд. Вот уж дурацкое наваждение, иначе не скажешь.

– Хочу поблагодарить вас за книгу, прочитал за ночь, не отрываясь, до сих пор не могу успокоиться! Я потрясен…

– Я тоже… – быстро ответила Маша, продолжая находиться под впечатлением сна, но тут же опомнилась и заметила осторожно: – Я и не сомневалась, что роман тебе понравится.

– Так что могу вернуть. Когда пожелаете. Хоть прямо сейчас. Если удобно, конечно.

Маша заколебалась, посмотрела в сторону спальни, убедилась, что муж еще спит, сказала тихо:

– Я собираюсь на дачу к родителям. Давай в понедельник…