Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

Он обнял ее, погладил по спине.

– Все! Закончили! – твердым голосом проговорил Беркутов. – Мир, да?

Лида кивнула, уткнулась лбом ему в грудь.

14

Скачко ждал развязки. Ловля на живца должна привести к разоблачению «крота». И он был уверен, что скоро это произойдет. В ожидании развязки он налил себе горячего кофейку, достал бутерброд с сыром и начал жевать. Дзержинский с суровым и, как показалось Скачко, голодным осуждающим лицом с впалыми щеками смотрел с портрета на Скачко. Полковник приподнял стакан с кофе, приветствуя учителя, но жевать не перестал. Зазвонил телефон. Полковник быстро отложил бутерброд на лист бумаги, снял трубку и услышал голос Бокова:

– Он зашел в кабинет, взял папку и понес ее к себе в приемную!

– Понял! – ответил Скачко, затем положил трубку, еще раз взглянул на портрет Дзержинского и подмигнул ему.

– Мы тоже не лыком шиты, кое-что умеем, – гордо произнес он и быстро направился в соседнюю комнату, где дожидался развязки Култаков.

Скачко договорился с генералом, чтоб тот разыграл сцену, будто бы отъехал из управления по делам, причем надолго. Целью этого обмана была проверка адъютанта. Получив информацию от Бокова, который наблюдал в бинокль из окна дома напротив за тем, как поведет себя адъютант после отъезда начальника, Скачко доложил генералу, что «рыбка клюнула».

Култаков, а следом за ним и Скачко стремительно вошли в приемную генерала. Адъютант сидел за столом, читал стенограмму допроса, выдернутую из пухлой папки. Рядом лежал блокнот с карандашом. Капитан увидел генерала, поднялся. Скачко забрал папку, показал генералу обложку. Это была папка стенограмм допроса Анилиной. Генерал напрягся.

– Как это понимать, капитан?

Адъютант побледнел, так и застыл, вытянувшись в струнку, и молчал, не в силах прийти в себя.

– Ты самовольно взял с моего стола папку с секретными документами, принес сюда и стал читать! Чтобы потом передать содержание этих документов… Кому?! – возмущенно проговорил генерал, глядя в упор на своего адъютанта.

Но тот молчал как рыба. Тогда полковник взял со стола блокнот капитана, открыл его, просмотрел сам, затем показал генералу выписанные адъютантом последние фразы из стенограммы допроса. Култаков побагровел, забрал блокнот, взглянул на капитана.

– Смотреть в глаза! – приказал он. Капитан взглянул на генерала. Култаков начал читать вслух: – «Мне муж говорил, что Беркутов каждую неделю возит конверты в Управление торговли, в Минторговли России, в горком. Какие там были суммы, он не сказал, да и, наверное, сам не знал!»

Капитан нервно усмехнулся, а затем начал оправдываться:

– Так это же просто из любопытства, товарищ генерал, никакого умысла! Слово офицера!

– Молчать! – рявкнул генерал. – Не смей поганить своим мерзким языком слово офицера! – побагровев, бросил в лицо адъютанту генерал, и тот снова окаменел от страха. Култаков взглянул на него и брезгливо поморщился. – Пройдите в мой кабинет, капитан, – грозным тоном приказал он.

Адъютант в страхе посмотрел на генерала, но не сдвинулся с места.

– Ты что, оглох?! Или мне конвоиров вызвать?! – повысил голос генерал.

Капитан вздрогнул и, опустив голову, прошел в кабинет генерала. Тот закрыл за ним дверь, повернулся к Скачко.

– Спасибо за службу, Павел Сергеевич!

– Служу Советскому Союзу! – вытянулся Скачко.

Култаков, махнув рукой, добавил:

– А с этим… – он кивнул на свою дверь и снова поморщился. – Сам как-нибудь разберусь! Ты не беспокойся!

И генерал вошел в кабинет.

Неприметного с виду Ширшова первым заметила Катя из кондитерского. Она хоть и взвешивала, отпускала товар покупателям, очередь которых все не убывала, но все же сразу углядела странного типа. Тот явно не интересовался продуктами, зато сверлил взглядом покупателей. Он терся возле витрин, но как-то не слишком пристально их рассматривал, время от времени цепко поглядывал по сторонам, прощупывая испытующим взглядом тех, кто выходил из подсобки и оплачивал товар по записочкам. Тут он сразу оживлялся, подходил к кассе, слушал, а потом сопровождал «блатного» клиента к прилавку, где тому выдавали товар. Правда, все продукты были запакованы в плотную коричневатую бумагу, но Ширшов раздувал ноздри, точно по запаху пытался угадать, что именно выдают «блатным». Катя не выдержала и побежала к Зое Сергеевне.

Беркутов сидел у себя в кабинете, говорил по телефону:

– А вот перепелиные яйца у нас пошли!.. Да!.. Вагон! Нет, давайте два!.. Замечательно!.. Давайте и перепелок!.. С ценой договоримся, не обидим!.. Достану!.. А как же иначе, Степан Мокеич, не первый год работаем вместе! Я вас когда-нибудь подводил?! Нет! Так о чем разговор?! Рад был слышать, мои нежные приветы Олимпиаде Васильевне! Обнимаю!

Он положил трубку. Довольно потирая руки, Беркутов поднялся, заходил по кабинету, налил себе минеральной водички и стал пить. И не успел поставить стакан на стол, как в кабинет ворвалась Зоя. Увидев ее, Беркутов обрадовался.

– А я как раз хотел к тебе идти! Завтра нам отправят два вагона перепелиных яиц, а через неделю два вагона самих перепелок!

– Вот это дело! На таком товаре можно неплохо заработать! – поддержала его Зоя.

– А я о чем?! – заулыбался он и привлек Зою к себе.

Но та вывернулась.

– Послушай, там наши девчонки какого-то странного типа заметили. Некоего наблюдателя…

Беркутов сразу помрачнел. И через несколько минут в сопровождении Зои уже появился в зале. Беркутов направился к отделу Кати. Та отошла от прилавка, приблизилась к директору.

– Где он? – шепотом спросил Беркутов.

– Теперь у колбасного отирается. Плащик серенький, кепка по самый нос надвинута!

Услышав такой комментарий, Зоя не выдержала:

– Даже одеться как следует не могут, а туда же!..

– Это у них униформа такая! – обронил Беркутов, во все глаза разглядывая Ширшова. Было видно, что Беркутов не на шутку разволновался.

– И что будем делать? – спросила Зоя.

– Да ничего. Пусть себе трется! Работайте спокойно! – бросил он Кате, и та вернулась к прилавку. Тогда он продолжил, уже обращаясь к Зое: – Эти ребята обычно так запугивают! Стиль такой. Они пугают, но нам не страшно! Верно? Как считаешь?

Та неуверенно кивнула. Беркутов попытался даже улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

Хотя после удачной операции по поимке «крота» прошло уже часа полтора, если не больше, Скачко продолжал радоваться успеху. Вернувшись к себе в кабинет, он связался с Боковым, приказал оставить наблюдательный пункт и срочно явиться в рабочий кабинет. Когда тот явился, полковник со словами: «Из старых загашников!» – достал бутылку коньяка из своего сейфа, быстро разлил янтарный напиток в два стакана и, не говоря ни слова, чокнулся с Боковым.

– Как ты догадался, что это Красавин? – наконец спросил его Боков, занюхав выпивку коркой подсохшего хлеба, что лежала на столе начальника.

– О допросах Анилиной, связанных с Беркутовым, знали только я и Култаков! Култаков с горкомом в контрах, значит, надо было искать человека рядом с ним. А Красавин даже не шифровался! Он в открытую тырил все наши секреты! Чума на оба ваши дома! Вроде бы так наш Ширшов выражается?

Боков усмехнулся:

– Выражаться он у нас мастер. Его уже вычислили, легкий шорох он у Беркутова навел!

– Что ж, пусть поволнуются, им не вредно! Хотел к теще на дачу заехать, но, чувствую, сил нет! Именно душевных сил, понимаешь?.. Зато ты у нас как огурчик!

Боков усмехнулся.

– Бывшую жену давно не видел? – неожиданно спросил его полковник.

Боков кивнул, нахмурился.

– Чего же не сойдетесь?

– Как это? – удивился Боков.

– Да просто! Приди и скажи: возвращайся, зачем поодиночке мучиться?!

Скачко рассмеялся. Боков вымученно улыбнулся, вздохнул, призадумался. Скачко выдержал паузу, затем ошарашил Бокова:

– Ты же не сыщик, ты прирожденный муж, семьянин! Такую лирическую поэму тебе только что выдал, аж у самого сердце защемило! Сумеешь, если захочешь!

– Это если кого другого касается, тут я завсегда пожалуйста! А стоит ее увидеть, и двух слов связать не могу! – принялся смущенно оправдываться Боков.

– Друг мой, сегодня мы с тобой ужинаем в ресторане! Мы это заслужили! – снова удивил полковник своего подчиненного.

– Было бы здорово, конечно… Только сегодня пятница, и никуда не попасть! – развел руками Боков.

– Обижаешь, Геник! Есть наши люди и в Голливуде! – Полковник вытащил записную книжку, стал ее листать. – Вот, нашел! – обрадовался Скачко, но ненадолго. Зазвонил телефон, он медлил брать трубку, предчувствуя неладное. – Вас слушают!.. – Полковник тут же поднялся, посерьезнел. – Сейчас зайду, товарищ генерал! – сказал Скачко, глядя на Бокова и огорченно пожимая плечами, дескать, ничего не поделаешь. Затем быстро положил трубку и поморщился. – Тьфу ты! Такую песню испортил! – И он вышел, хлопнув дверью.