Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

– Дорогой Леонид Ильич! Разрешите доложить: приступил к обязанностям секретаря ЦК КПСС! Заверяю вас, что на новом посту полностью оправдаю ваше доверие, с честью буду служить интересам родной коммунистической партии и советского народа!

Брежнев улыбнулся и снова махнул рукой – мол, хватит, садись.

– Присаживайся! Как тебе новый кабинет? Костя говорит, не хуже, чем на Лубянке? И готовят там хорошо!

– Леонид Ильич, быть рядом с вами и работать под вашим руководством для меня великая честь!

– Понял! Хорошо, хорошо. Теперь давай по делу! Меня волнует обстановка в Афганистане. Ты с Устиновым заварил эту кашу, вы за нее и в ответе! Спрос с вас обоих будет строгий! Мне тут докладывали: каждый день в Афганистане нам обходится в четыреста тысяч рублей! Тяжелое бремя ложится на наш народ! А результатов никаких!

– Но, Леонид Ильич…

– Молчи! Ну, сам подумай. Три года прошло, а война разгорается все жарче! Людские потери, прежде всего нашего контингента, все растут и растут!

– Американцы, вооружая моджахедов и Пакистан, тратят не меньше! Фактически это война между нашими державами, – успел вставить Андропов.

– Молчи, не перебивай! – рассердился Брежнев.

– Извините, Леонид Ильич, – пробормотал Андропов и побледнел. Он сидел, напряженно выпрямив спину.

– Я не хочу повторения вьетнамской войны! Я вам поверил, вы обещали закончить афганскую операцию за два года! Где результат?!

Андропов вытащил платок, промокнул лоб.

– Я могу вам доложить о причинах, которые повлекли за собой некоторый сбой в наших планах…

– Не надо! Напишешь отчет, отдашь Косте Черненко! Такой же отчет я затребовал и от Устинова. Таков порядок! Оба отчета рассмотрим на Политбюро! За тобой, ты знаешь, страны Европы и наш социалистический лагерь. Тут ты поопытнее многих, потому мы тебя и назначили! Определи стратегию по каждой стране! Как действовать, что предпринимать в плане развития политических отношений! Страны бурлят! Капиталисты не дремлют! Польше особое внимание, как сам понимаешь! Срок для разработки стратегии – одна неделя!

Брежнев вдруг обмяк, даже немного накренился в кресле. Испугавшись, что тот сейчас свалится на пол, Андропов вскочил, поддержал его. Леонид Ильич открыл глаза, несколько секунд смотрел на Андропова невидящим взором, словно не узнавая, потом взгляд его немного прояснился, и он невнятно пробормотал:

– Дай мне таблетку!

И показал на пузырек, стоявший на столе. Андропов открыл его, дал таблетку, налил воды. Брежнев проглотил, запил, еще несколько секунд сидел с посеревшим лицом, затем глаза у него ожили, и он окончательно пришел в себя.

– Вот, стал уставать… – объяснил он и вдруг взглянул на Андропова так трезво, грустно и осмысленно, что Юрию Владимировичу стало не по себе.

– Я знаю, ты занялся чисткой в Москве! Я не против. Заворовавшихся купчиков надо выводить на чистую воду! Я тебя и с Медуновым поддержал. Мы намерены этот курс продолжить! Ворам надо, как прежде на Руси, руки рубить! У Гришина есть недостатки, не спорю. Ленив стал, много лет на Москве сидит, боевой пыл растерял! Но он наш проверенный товарищ, член Политбюро! Верно я говорю?

И он пытливо взглянул на Андропова. Тот сразу ответил, не давая паузе растянуться:

– Против Виктора Васильевича я не выступал и выступать не собираюсь! Наоборот, я высоко ценю его опыт…

– Ты знаешь, о чем я! – перебил его Брежнев, взглянув из-под кустистых бровей.

Андропов мягко улыбнулся, кивнул.

– Леонид Ильич, мы изъяли у Анилина, директора «Березки», почти сотню тысяч долларов, которые пойдут в казну государства! Разве можно его защищать?!

– Это хорошо! И я не о нем! Ты подумай! Я не против, чтоб государство таким образом крепло! Тут я тебя поддержу! Но не надо всех под одну гребенку. Кого-то можно и предупредить. Или как раньше вы делали: изъять излишки, и пусть дальше трудится на благо социализма! А не так, чтобы всех в кутузку!

Он в упор смотрел на Андропова. Тот не выдержал пристального взгляда и кивнул.

– Я вас понял, Леонид Ильич, – без особого воодушевления произнес Андропов.

– Вот и хорошо! Будем считать, что договорились!

– Благодарю за отеческий прием и наставления, Леонид Ильич! Буду неукоснительно их придерживаться! А в качестве сувенира и благодарности за то, что указали, как идти дальше, примите от чистого сердца небольшую безделушку! В довесок, так сказать… – Андропов, стеснительно улыбаясь, вытащил из кармана золотую монету николаевской эпохи и передал ее Брежневу. Тот расцвел, увидев ее.

– Это уже пятая, – радостно проговорил Генсек. Потом взял увеличительное стекло, лежавшее на столе. Золотая монета равнялась десяти рублям.

– Десять рублей! И профиль Николашки! У меня Виктория так любит эти твои монетки рассматривать! Ты не серчай! Я бываю строг порой, но ты знаешь, как я к тебе отношусь! – Брежнев помолчал, пожевал губами. – Гайки надо завинчивать! Это правильно! Коммунизм еще не наступил, чтобы каждый жил только в свое удовольствие! Но не стоит рубить сплеча! Надо индии-ви… Ну, ты понимаешь!

Брежнев махнул рукой, давая понять, что прием окончен. Андропов поклонился и вышел из кабинета.

Генерал Култаков подписывал бумаги, принесенные его помощником, тот стоял рядом и ждал, когда зазвонил телефон правительственной связи, или, как было принято его называть, «вертушка». Услышав звонок, Култаков тут же замахал руками на помощника, заставляя его выйти из кабинета. Тот кивнул и поспешно вышел. Култаков поднялся из кресла и снял трубку.

– Генерал Култаков слушает!

Андропов ответил не сразу, ему нравилось немного помытарить человека, заставить строить догадки, кто именно звонит по «вертушке», тем более что теперь он звонил уже из Кремля.

– Пока притормозите все ваши действия по Беркутову, но совсем не сворачивайте! Перерыв, полагаю, продлится недельки две, не больше! Накапливайте материал, факты! Понятно? – спросил Андропов.

– Так точно!

– Вот и хорошо! Но те, кто уже задействованы в этой операции, пусть работают дальше! Все ясно?

Култаков продолжал отвечать однообразно, как робот:

– Так точно!

– До связи!

Култаков медленно опустил трубку на рычаг, призадумался.

– Мы накапливаем! А что ж еще?! Не спешим, но планомерно! Видно, опять шефа клюнули в темечко! Никак брежневцы не угомонятся! При Сталине давно бы расстреляли! Нет, ей-богу, всех сразу! – Он неожиданно поморщился, погладил себя по животу, нажал кнопку селектора и рыкнул адъютанту: – Красавин! Где «Ессентуки»?! Сколько можно ждать?!

Беркутов молча завтракал у себя дома, ел творог со смородиновым вареньем и запивал чаем. По радио негромко играли Моцарта, он слушал музыку, вдохновляясь изящно льющейся мелодией. Напротив сидела Лида, время от времени напряженно поглядывала на него. Она тоже пила чай, но одновременно занималась макияжем, накладывала тени, подводила глаза. Подведя один глаз и удовлетворившись результатом, взглянула на мужа.

– Да, совсем забыла тебе сказать. Вчера Зоя притащила мне в подарок югославские сапоги! Сказала: если подойдут, дарю! Ты не объяснишь, с чего это вдруг такие щедроты?

Лида подозрительно взглянула на мужа. Беркутов удивленно пожал плечами, продолжая слушать музыку. Видя его безразличие, она вздохнула.

– Такие шикарные подарки делают, когда чувствуют за собой вину и хотят задобрить! А передо мной она могла провиниться только в одном! – Лида снова пытливо взглянула на мужа.

Но тот никак не реагировал на эти ее выпады. Снова пожал плечами и доел творог. Музыка закончилась. Беркутов грустно вздохнул.

– У вас с ней что, роман в разгаре? – Лида не отставала, решила спросить напрямую. Беркутов нахмурился, взглянул на жену.

– Какой роман?

Она вспыхнула, чуть смутилась.

– Уж не знаю какой, если она от радости мне сапоги притащила в подарок?!

– У меня с ней нормальные отношения! И, пожалуйста, оставь эти дурацкие домыслы! – Он поднялся и посмотрел на часы. – Мы уже опаздываем, пора ехать!

– Ты поезжай, я приеду попозже!

– Что значит – попозже?! У нас обход! Ты не будешь на обходе?! – рассердился он.

– Могу я себя хоть раз в жизни плохо почувствовать и не выйти на работу?! – нервно начала Лида.

Беркутов сделал вид, что обеспокоен.

– Ты плохо себя чувствуешь, дорогая?

– Да, я плохо себя чувствую! Дорогой! Очень плохо! – Она с вызовом посмотрела на него.

– Тогда надо вызвать врача, получить больничный! Иначе прогул! Мы коллектив коммунистического труда!

Последние слова мужа окончательно вывели Лиду из равновесия.

– Да пошел ты! – не выдержав, вдруг грубо бросила она, и они оба замолчали.

Беркутов резко поднялся. Лида поняла, что Жора обижен всерьез, что, возможно, это действительно всего лишь домыслы, и решила пойти на попятную. Так обычно было принято у них в доме, старались не доводить ссору до точки кипения. Чаще всего первой сдавалась она, даже когда он был не прав.