Библиотека моего сердца - Фрейя Сэмпсон

Тебе двадцать восемь, и ты ничего в жизни не добилась.

Она закрыла глаза, слушая, как шумит кровь в ушах.

Твоей маме было бы стыдно за тебя.

Джун открыла глаза и отпустила ручку.

Как бы поступила Матильда?

— Я остаюсь, — выпалила она.

— Что?

— Я с вами, Сидни. Я тоже останусь.

— Очень великодушно с вашей стороны, но в этом нет нужды. Я прекрасно справлюсь и сам.

— Но захват здания одним человеком не тянет на настоящий протест, не так ли? Чтобы привлечь внимание совета, нужно больше людей.

— Я глубоко ценю ваше предложение, но что скажет Марджори, если застанет вас здесь? Не стоит рисковать работой из-за глупого старика вроде меня.

Джун показалось, будто она на краю обрыва. На мгновение ей захотелось отступить и бегом вернуться домой, пока не поздно.

— Сидни, мне нужно кое-что сказать, — сглотнув, призналась она. — Матильда — это я.

— Прошу прощения? — потрясенно переспросил тот.

— Это я посылала вам сообщения в твиттере. Это я отправила Рокки в церковный зал и расклеила плакаты. Я боялась действовать открыто и рисковать работой, но теперь устала жить в страхе.

— Правда? Боже мой, я и предположить не мог. — Сидни широко улыбнулся. — Но все-таки, Джун, анонимная помощь — это одно, а захват здания — совсем другое. Вы уверены, что хотите участвовать?

— Да, уверена. — Стоило Джун произнести эти слова, как ей стало ясно: она действительно этого хочет. — Библиотека — самое дорогое, что у меня есть, и я буду за нее бороться, невзирая на последствия.

— Ура! — воскликнул Сидни. — Захват Чалкотской библиотеки объявляю открытым!

Глава 20

Джун заперла дверь изнутри.

— Что ж, обстановка весьма волнующая, — заявил Сидни, нервно расхаживая по залу. — Не найдется ли у вас здесь чего-нибудь поесть?

Девушка наведалась в кабинет заведующей, нашла пакет чипсов с солью и уксусом, а также несколько безвкусных печенек, заварила две чашки чая и вынесла угощение в зал. Сидни пристроил пару настольных ламп на пол под рабочим столом: получилось похоже на костер.

— Лучше, чтобы никто не знал, что мы здесь. Завтра воспользуемся эффектом неожиданности.

— Вы читаете слишком много книг о войне. — Джун поставила скудный паек на пол. Сидни налег на чипсы. — И что, по вашему мнению, случится завтра?

— Придет Марджори, и мы преградим ей вход. — Пожилой джентльмен стряхнул крошки с подбородка. — Вероятно, после этого она позвонит в совет и те пришлют переговорщика. Тогда мы изложим наши требования.

— Какие?

— Пусть пообещают не закрывать библиотеку и финансировать ее из бюджета.

— Но они же не согласятся.

— Значит, мы останемся здесь, пока они не сдадутся.

— Вы не будете упоминать мою теорию про «Каппа Кофе»? — спросила Джун.

— Нет. Нам нужны доказательства, чтобы привлечь к делу полицию.

При слове «полиция» девушка содрогнулась.

— Думаете, нас попытаются арестовать?

— Формально мы не нарушаем закон, если не причиняем вреда имуществу. Чтобы вышвырнуть нас отсюда, Марджори и ее приспешникам придется пообивать пороги и получить судебный приказ о выдворении. Это займет несколько недель.

Джун представила, как несколько недель сидит в библиотеке и глодает книги, чтобы не умереть с голоду.

— Похоже, вы хорошо осведомлены. Вам раньше приходилось захватывать здания?

— В смысле, участвовать в акциях протеста? Нет, конечно. — Сидни как будто хотел сказать что-то еще, но передумал и взялся за печенье.

— Чем мы будем заниматься все это время?

— Узнаем друг друга получше. — Старик прислонился к столу, грея ладони о кружку. — Я вижу вас здесь ежедневно, но почти ничего не знаю о вашей жизни за пределами библиотеки.

— Боюсь, рассказывать особо нечего.

— Что за вздор! Начните сначала. Вы родились в Чалкоте?

— Нет, в Бате, но когда мне было четыре, мы переехали сюда. После смерти дедушки мама унаследовала дом и устроилась в библиотеку.

— А ваш отец? Кажется, я не имел удовольствия с ним познакомиться.

— Я тоже.

Начало темнеть. Лампы отбрасывали на книжные полки длинные тени. Джун выдернула нитку из ковра.

— Печально, — помолчав, проговорил Сидни. — Могу я позволить себе еще один вопрос?

— Конечно.

— Вы когда-нибудь чувствовали себя брошенной из-за отсутствия отца?

Джун так редко думала о зачавшем ее мужчине, что вопрос застал ее врасплох.

— Да не особо. Мама прекрасно заменила обоих родителей.

Сидни задумчиво смотрел куда-то вдаль.

— У меня есть сын, — внезапно сказал он.

— Знаю. Вы пишете ему электронные письма.

Старик прикрыл глаза.

— Все намного сложнее. Мы с Марком давно не виделись.

— Америка далеко.

— Нет, дорогая, вы не так поняли. Из меня вышел не очень хороший отец. У меня были проблемы с алкоголем. Моя жена… бывшая жена… решила, что я подаю плохой пример сыну.

Джун растерялась. Сидни выглядел таким благопристойным; невозможно предположить, что он был алкоголиком.

— Они уехали, когда Марку исполнилось тринадцать. У Китти нашлись родственники в Калифорнии, поэтому они эмигрировали туда. Это случилось тридцать два года назад.

— И с тех пор вы ни разу не видели сына?! — потрясенно спросила Джун.

— Через год после их отъезда я съездил к ним в Америку, потом Марк один раз приезжал сюда, когда ему исполнилось восемнадцать. Но в то время я находился не в лучшей форме и, боюсь, только все испортил.

— Мне так жаль, Сидни. — Джун протянула к нему руку, но тот покачал головой, отвергая ее сочувствие.

— Я сам во всем виноват. Мы с алкоголем несовместимы, из-за него я принимал неверные решения. Китти правильно сделала, что ушла.

— Но теперь-то вы изменились. Вы стали бы прекрасным отцом.

— Очень великодушно с вашей стороны. Признаюсь, именно потому я и пишу Марку, но, судя по вашим словам, лучше бы мне навсегда исчезнуть из его жизни. Моему сыну сорок пять.