Стихотворения - Галактион Табидзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
127. Город на воде. Перевод В. Леоновича
Лежащий на воде тот город именитыйИ пасмурен и тих. Ленивая волнаДойдет издалека, ударится в гранитыИ корабли качнет — и снова тишина.
Вечерний небосвод почиет осторожноНа тусклых куполах, на мачтовой игле.Дредноут — как скала. Как будто судно брошено.Угрюмые стволы обращены к земле.
Обманчивый покой. Отчаянная вера,Что новой стариной не станет новизна.Незыблемо стоит железная галера —Идет издалека высокая волна.
<Июнь 1918>128. «Сквозь клочья пен неудержимо…» Перевод Г. Цагарели
Сквозь клочья пен неудержимоКорабль моя рука вела,Как траурные серафимы,Стремились в даль его крыла.
Я знал, что это лишь начало,Что впереди девятый вал.— Земля! — мне вахта возвещала,Но я пути не прерывал.
<Июнь 1918>129. Меч и пламень. Перевод Е. Квитницкой
Городам и мирам возвещаю: отныне и днесьНету радости той, что была и которая есть.
Только та, что — да будет! Отныне из тысяч именНарекаю тебя — Меч и Пламень — до новых времен.
Пусть зола, и руины, и рухнул отеческий кров.Меч и Пламень теперь твое имя. И Пламень. И Кровь.
<Июнь 1918>130. Офорт. Перевод В. Леоновича
Над лесом пустым проходя невысоко,На эти снега, где живу одиноко,Всю зиму косилось тяжелое окоСинюшного, сиднем сидящего бога.Зима, вы глядели, как дремлющий рок.Окружие леса — прощальный венок,Повергнутый у алебастровых ног.На радостях полоз визжит, как щенок.Он тему повел, как моцартова флейта, —Красавицу душу спасем от погонь! —И вихрь серебристый нескромного шлейфаЛицо обдает, будто влажный огонь.Широко летят снеговые разливы,Что были недвижны и так молчаливы,И поле поет, и серебряный кустРасцвел от дыханья неведомых уст.Всё сказка и слезы — и только под вечерДымы над деревнею — будто бы свечи.Румянами инея лик твой расцвеченИ тмится, и меркнет — далече, далече…Далече — так вот оно, имя твое,О родина — стужа, погоня и воля —Равнина твоя — кто обнимет ее,Как лес обнимает стемневшее поле?
<Июнь 1918> Царское Село131. Вымпел поэзии. Перевод В. Леоновича
Что мне надо, баловню, на свете?Просто так я закидываю сети,Я у рыбки золотой ничего не прошу —Отпущу на волю,Сети отрушу.
Что мне сети или хитрые удочки?Мне довольно и глиняной дудочки,Чтобы странница ПсихеяНа камне морскомРасцветала голубым цветком.
А другая — лиловая — Сирена:«Всё прекрасно, всё блаженно, всё бренно…»И, в душе моейГубительные сея семена,Всё мирит и равняет она.
На краю земли, и моря, и раяОбитаю — блаженно умираю —И поэтому, наверно, никогда не умру.Яхта белая кренится на ветру.
На камнях чернокожих и соленыхЯ ведь тоже — лепесток — совсем зеленый!Только лепет или клекот мне гортань холодит —Оттого что бьется вымпелИ лепечет — и летит!
<Начало июля 1918> Одесса132. Усердие полудня. Перевод Е. Квитницкой
Полдень усердствует…Даль — нараспашку.Сотни стрекоз стрекочут окрест.Воздух царапает, словно стекляшку,Слаженный стрекозиный оркестр.Полдень вином опьяняет весенним.Розами выстлан сухой небосклон.Этим горячим, нежным цветеньемОблак — пингвин белоснежный — сожжен.Заполыхавший запад заполненБезукоризненной голубизной…Стих, как бокал, подымаю за полдень,За лазурный, звенящий зной!
24 июля 1918 Батуми133. Корабль «Даланд». Перевод Н. Заболоцкого
Зной этой ночи нарушил мой сонный регламент.Розами сад был укутан до самого горла.Всюду виднелся разрушенных теней орнамент.Море дремучее пело и камни прибрежные терло.
Медленно плыл я, и «Даланд» стоял над волною,Словно Нарцисс, очарованный собственной тенью.Темные лавры томили меня и влекли за собою,Лунные лилии их стерегли в отдаленье.
Я возвращался на родину новой дорогой.Поднят с постели, томился и хмурился малость.Отчая кровля казалась такой бесконечно далекой.Да и была ль она? Может быть, лишь вспоминалась?
Воспоминаний толпа вслед за мною летела.Ленин, Москва, Петроград, Кремль… И в дрожанье и в стуке«Даланд» волну рассекал, и Черное море кипело…Взгляд затуманили первые слезы разлуки.
1918134. Возвращение. Перевод В. Леоновича
Пустыней овеяны камни нагорья.Спускается Фазис к прохладному морю,А Мтквари — к другому, и оба теченьяПустыне возвышенной — вздох облегченья.
Я слышу, как плачет разбитый Мухрани,И камни Тамар, и мертвый Гелати…И Картли, молящая о состраданье,О славе скорбит — об утрате…
Я помню, в горах над ветшающей МцхетаС моею душой разговаривал ветер —Он слышал ибера и хетта,А времени он не заметил.
Слова, будто пламя, сносимое ветром,Слетали порывистым метром,Ущелие Итрии у перевалаВолчицею мне подвывало…
Но дивное солнце, четвертое в хоре,Широко рассыпало стрелы ЭротаПо всей усыпальнице отчей,И сонная нега СредиземноморьяТуманит грузинские очи —Я славлю беспечность народа!
Как часто я слышал: мой Джвари старинный,Где ныне безлюдно и поло,Звенел на скале, будто арфа Эола,И пел, как фарфоровая окарина!
Вечернее теплое море кругом.То ль облако, то ли большая вершина,Как рыба, стоит на востоке ночном.О родина, горы твои не видны,И в сторону ночи торопится «Даланд» —Я вижу любимые сны.
1918135. Мировые бури. Перевод В. Леоновича
Что мы именуем так пышно… А это —Легчайшие прикосновенья богини:Гармония тайная мир поверяет.За всё я спокоен — и бунту подобноСпокойствие духа в миру помраченном,И ясность покоя людей соблазняет.Но солнце восходит. И — солнце за солнцем —Над миром идут чередою свободной,Не ведая вовсе цепи арестантской,Сего вожделенного звона и блеска…И ты будь свободен, как шествие это:С тобой говорила Гармония-дева.
1918136. К свободе. Перевод В. Леоновича
Когда ты послала на казнь Робеспьера,Улыбкой кривой улыбнулась Химера.
Он шел, чтобы кончить то самое дело,Что в нем завершилось и окаменело.
Туда — сквозь толпу — к эшафоту — к началу,—Как мастер безумный, как мастер усталый.
И площади всей барабанную шкуру,Взойдя на помост, оглядел он понуро.
Скопленье живого, подвижного людаОпять справедливости жаждало люто
И воли — из рук самого фараона,То бишь императора Хамелеона.
Превышена, мастер, возмездия мера,И тянется всласть и зевает Химера
На фризе старинном, где время клубится.О, бедная дева, о самоубийца!
1918137. Видение города. Перевод В. Леоновича
