Сохрани мою речь навсегда… Стихотворения. Проза (сборник) - Осип Мандельштам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пароходик с петухами…»
Пароходик с петухамиПо небу плывет,И подвода с битюгамиНикуда нейдет.
И звенит будильник сонный,Хочешь, повтори:«Полторы воздушных тонны,Тонны полторы…»
И, паяльных звуков мореВ перебои взяв,Москва слышит, Москва смотрит,Зорко смотрит в явь.
Только на крапивах пыльных,Вот чего боюсь,Не изволил бы в напильникШею выжать гусь.
3 июля 1937«На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь…»
На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь,Гром, ударь в тесины новые,Крупный град, по стеклам двинь – грянь и двинь, –А в Москве ты, чернобровая,Выше голову закинь.
Чародей мешал тайком с молокомРозы черные, лиловыеИ жемчужным порошком и пушкомВызвал щеки холодовые,Вызвал губы шепотком…
Как досталась – расскажи, расскажи –Красота такая галочья,От индийского раджи, от раджи –Алексею что ль Михайлычу, –Волга, вызнай и скажи.
Против друга – за грехи, за грехи –Берега стоят неровные,И летают за верхи, за верхиЯстреба тяжелокровные –За коньковых изб верхи –
Ах, я видеть не могу, не могуБерега серо-зеленые:Словно ходят по лугу, по лугуКосари умалишенные,Косит ливень луг в дугу.
4 июля 1937Стансы
Необходимо сердцу биться:Входить в поля, врастать в леса.Вот «Правды» первая страница,Вот с приговором полоса.
Дорога к Сталину – не сказка,Но только – жизнь без укоризн:Футбол – для молодого баска,Мадрида пламенная жизнь.
Москва повторится в Париже,Дозреют новые плоды,Но я скажу о том, что ближе,Нужнее хлеба и воды,
О том, как вырвалось однажды:«Я не отдам его!» – и с ним,С тобой, дитя высокой жажды,И мы его обороним,
Непобедимого, прямого,С могучим смехом в грозный час,Находкой выхода прямогоОшеломляющего нас.
И ты прорвешься, может статься,Сквозь чащу прозвищ и именИ будешь сталинкою зватьсяУ самых будущих времен…
Но это ощущенье сдвига,Происходящего в веках,И эта сталинская книгаВ горячих солнечных руках, –
Да, мне понятно превосходствоИ сила женщины – ееСознанье, нежность и сиротствоК событьям рвутся – в бытие.
Она и шутит величаво,И говорит, прощая боль,И голубая нитка славыВ ее волос пробралась смоль.
И материнская заботаЕе понятна мне – о том,Чтоб ширилась моя работаИ крепла – на борьбу с врагом.
4–5 июля 1937Стихи, не вошедшие в основное собрание
Ранние стихи (1906)
«Среди лесов, унылых и заброшенных…»
Среди лесов, унылых и заброшенных,Пусть остается хлеб в полях нескошенным!Мы ждем гостей незваных и непрошенных, Мы ждем гостей!
Пускай гниют колосья перезрелые!Они придут на нивы пожелтелые,И не сносить вам, честные и смелые, Своих голов!
Они растопчут нивы золотистые,Они разроют кладбище тенистое,Потом развяжет их уста нечистые Кровавый хмель!
Они ворвутся в избы почернелые,Зажгут пожар, хмельные, озверелые…Не остановят их седины старца белые, Ни детский плач!..
Среди лесов, унылых и заброшенных,Мы оставляем хлеб в полях нескошенным.Мы ждем гостей незваных и непрошенных, Своих детей!
«Тянется лесом дороженька пыльная…»
Тянется лесом дороженька пыльная,Тихо и пусто вокруг.Родина, выплакав слезы обильные,Спит и во сне, как рабыня бессильная,Ждет неизведанных мук.
Вот задрожали березы плакучиеИ встрепенулися вдруг,Тени легли на дорогу сыпучую:Что-то ползет, надвигается тучею,Что-то наводит испуг…
С гордой осанкою, с лицами сытыми…Ноги торчат в стременах.Серую пыль поднимают копытамиИ колеи оставляют изрытыми…Все на холеных конях.
Нет им конца. Заостренными пикамиВ солнечном свете пестрят.Воздух наполнили песней и криками,И огоньками звериными, дикимиЧерные очи горят…
Прочь! Не тревожьте поддельным веселиемМертвого, рабского сна.Скоро порадуют вас новоселием,Хлебом и солью, крестьянским изделием…Крепче нажать стремена!
Скоро столкнется с звериными силамиДело великой любви!Скоро покроется поле могилами,Синие пики обнимутся с виламиИ обагрятся в крови!
Стихотворения 1908–1937 годов
«О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала»
О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала,Колыхала мой челн, челн подвижный, игривый и острый.В водном плеске душа колыбельную негу слыхала,И поодаль стояли пустынные скалы, как сестры.Отовсюду звучала старинная песнь – Калевала:Песнь железа и камня о скорбном порыве Титана.И песчаная отмель – добыча вечернего вала –Как невеста белела на пурпуре водного стана.Как от пьяного солнца бесшумные падали стрелы,И на дно опускались, и тихое дно зажигали,Как с небесного древа клонилось, как плод перезрелый,Слишком яркое солнце и первые звезды мигали, –Я причалил и вышел на берег седой и кудрявый;И не знаю, как долго, не знаю, кому я молился…Неоглядная Сайма струилась потоками лавы.Белый пар над водою тихонько вставал и клубился.
‹Около 19 апреля 1908, Париж›«Из полутемной залы, вдруг…»
Из полутемной залы, вдруг,Ты выскользнула в легкой шали –Мы никому не помешали,Мы не будили спящих слуг…
1908«Мой тихий сон, мой сон ежеминутный…»
Мой тихий сон, мой сон ежеминутный –Невидимый, завороженный лес,Где носится какой-то шорох смутный,Как дивный шелест шелковых завес.
В безумных встречах и туманных спорахНа перекрестке удивленных глазНевидимый и непонятный шорохПод пеплом вспыхнул и уже погас.
И как туманом одевает лица,И слово замирает на устах,И кажется – испуганная птицаМетнулась в вечереющих кустах.
1908 (1909?)«В морозном воздухе растаял легкий дым…»
В морозном воздухе растаял легкий дым,И я, печальною свободою томим,Хотел бы вознестись в холодном, тихом гимне,Исчезнуть навсегда… Но суждено идти мнеПо снежной улице в вечерний этот час.Собачий слышен лай, и запад не погас,И попадаются прохожие навстречу –Не говори со мной – что я тебе отвечу?
1909«Истончается тонкий тлен…»
Истончается тонкий тлен –Фиолетовый гобелен,
К нам – на воды и на леса –Опускаются небеса.
Нерешительная рукаЭти вывела облака,
И печальный встречает взорОтуманенный их узор.
Недоволен стою и тих,Я, создатель миров моих, –
Где искусственны небесаИ хрустальная спит роса.
1909«Ты улыбаешься кому…»
Ты улыбаешься кому,О путешественник веселый,Тебе неведомые долыБлагословляешь почему?
Никто тебя не проведетПо зеленеющим долинамИ рокотаньем соловьинымНикто тебя не позовет, –
Когда, закутанный плащом,Несогревающим, но милым,К повелевающим светиламСмиренным возлетишь лучом.
‹Не позднее 13 августа› 1909«В просторах сумеречной залы…»
В просторах сумеречной залыПочтительная тишина.Как в ожидании винаПустые зыблются кристаллы,
Окровавленными в лучах,Вытягивая безнадежноУста, открывшиеся нежноНа целомудренных стеблях:
Смотрите: мы упоеныВином, которого не влили.Что может быть слабее лилийИ сладостнее тишины?
‹Не позднее 13 августа› 1909«В холодных переливах лир…»
В холодных переливах лирКакая замирает осень!Как сладостен и как несносенЕе золотострунный клир!
Она поет в церковных хорахИ в монастырских вечерахИ, рассыпая в урны прах,Печатает вино в амфорах.
Как успокоенный сосудС уже отстоенным раствором,Духовное – доступно взорам,И очертания живут.
Колосья, так недавно сжаты,Рядами ровными лежат;И пальцы тонкие дрожат,К таким же, как они, прижаты.
1909«Озарены луной ночевья…»
