Сохрани мою речь навсегда… Стихотворения. Проза (сборник) - Осип Мандельштам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В холодных переливах лир…»
В холодных переливах лирКакая замирает осень!Как сладостен и как несносенЕе золотострунный клир!
Она поет в церковных хорахИ в монастырских вечерахИ, рассыпая в урны прах,Печатает вино в амфорах.
Как успокоенный сосудС уже отстоенным раствором,Духовное – доступно взорам,И очертания живут.
Колосья, так недавно сжаты,Рядами ровными лежат;И пальцы тонкие дрожат,К таким же, как они, прижаты.
1909«Озарены луной ночевья…»
Озарены луной ночевьяБесшумной мыши полевой;Прозрачными стоят деревья,Овеянные темнотой, –
Когда рябина, развиваяЛисты, которые умрут,Завидует, перебираяИх выхоленный изумруд, –
Печальной участи скитальцевИ нежной участи детей;И тысячи зеленых пальцевКолеблет множество ветвей.
1909«Твоя веселая нежность…»
Твоя веселая нежностьСмутила меня.К чему печальные речи,Когда глаза
Горят, как свечи,Среди белого дня?Среди белого дняИ та – далече –
Одна слеза,Воспоминание встречи;И, плечи клоня,Приподымает их нежность.
1909«Не говорите мне о вечности…»
Не говорите мне о вечности –Я не могу ее вместить.Но как же вечность не проститьМоей любви, моей беспечности?
Я слышу, как она растетИ полуночным валом катится,Но – слишком дорого поплатится,Кто слишком близко подойдет.
И тихим отголоскам шума яИздалека бываю рад –Ее пенящихся громад –О милом и ничтожном думая.
1909«На влажный камень возведенный…»
На влажный камень возведенный,Амур, печальный и нагой,Своей младенческой ногойПереступает, удивленный
Тому, что в мире старость есть –Зеленый мох и влажный камень –И сердца незаконный пламень –Его ребяческая месть.
И начинает ветер грубыйВ наивные долины дуть;Нельзя достаточно сомкнутьСвои страдальческие губы.
1909«В безветрии моих садов…»
В безветрии моих садовИскусственная никнет роза;Над ней не тяготит угрозаНеизрекаемых часов.
В юдоли дольней бытияОна участвует невольно;Над нею небо безглагольноИ ясно, – и вокруг нея
Немногое, на чем печатьМоих пугливых вдохновенийИ трепетных прикосновений,Привыкших только отмечать.
«Бесшумное веретено…»
Бесшумное веретеноОтпущено моей рукою.И – мною ли оживлено –Переливается оноБезостановочной волною –Веретено.
Всё одинаково темно;Всё в мире переплетеноМоею собственной рукою;И, непрерывно и одно,Обуреваемое мноюОстановить мне не дано –Веретено.
1909«Если утро зимнее темно…»
Если утро зимнее темно,То холодное твое окноВыглядит, как старое панно.
Зеленеет плющ перед окном,И стоят под ледяным стекломТихие деревья под чехлом –
Ото всех ветров защищены,Ото всяких бед огражденыИ ветвями переплетены.
Полусвет становится лучист.Перед самой рамой – шелковист –Содрогается последний лист.
1909«Пустует место. Вечер длится…»
Пустует место. Вечер длится,Твоим отсутствием томим.Назначенный устам твоим,Напиток на столе дымится.
Так ворожащими шагамиПустынницы не подойдешьИ на стекле не проведешьУзора спящими губами;
Напрасно резвые извивы –Покуда он еще дымит –В пустынном воздухе чертитНапиток долготерпеливый.
1909«В смиренномудрых высота́х…»
В смиренномудрых высота́хЗажглись осенние Плеяды.И нету никакой отрады,И нету горечи в мирах.
Во всем однообразный смыслИ совершенная свобода:Не воплощает ли природаГармонию высоких числ?
Но выпал снег – и наготаДеревьев траурною стала;Напрасно вечером зиялаНебес златая пустота;
И белый, черный, золотой –Печальнейшее из созвучий –Отозвалося неминучейИ окончательной зимой.
1909«Дыханье вещее в стихах моих…»
Дыханье вещее в стихах моихЖивотворящего их духа,Ты прикасаешься сердец каких –Какого достигаешь слуха?
Или пустыннее напева тыТех раковин, в песке поющих,Что круг очерченной им красотыНе разомкнули для живущих?
1909«Нету иного пути…»
Нету иного пути,Как через руку твою –Как же иначе найтиМилую землю мою?
Плыть к дорогим берегам,Если захочешь помочь:Руку приблизив к устам,Не отнимай ее прочь.
Тонкие пальцы дрожат;Хрупкое тело живет:Лодка, скользящая надТихою бездною вод.
1909«Что музыка нежных…»
Что музыка нежныхМоих славословийИ волны любовиВ напевах мятежных,
Когда мне оттудаПротянуты руки,Откуда и звукиИ волны откуда –
И сумерки тканейПронизаны телом –В сиянии беломТвоих трепетаний?
1909«На темном небе, как узор…»
На темном небе, как узор,Деревья траурные вышиты.Зачем же выше и всё выше тыВозводишь изумленный взор?
Вверху – такая темнота –Ты скажешь – время опрокинулаИ, словно ночь, на день нахлынулаХолмов холодная черта.
Высоких, неживых деревТемнеющее рвется кружево:О месяц, только ты не суживайСерпа, внезапно почернев!
1909«Сквозь восковую занавесь…»
Сквозь восковую занавесь,Что нежно так сквозит,Кустарник из тумана весьЗаплаканный глядит.
Простор, канвой окутанный,Безжизненней кулис,И месяц, весь опутанный,Беспомощно повис.
Темнее занавеситься,Всё небо охватитьИ пойманного месяцаСовсем не отпустить.
1909«Здесь отвратительные жабы…»
Здесь отвратительные жабыВ густую прыгают траву.Когда б не смерть, так никогда быМне не узнать, что я живу.
Вам до меня какое дело,Земная жизнь и красота?А та напомнить мне сумела,Кто я и кто моя мечта.
‹1909›«Слишком легким плащом одетый…»
Слишком легким плащом одетый,Повторяю свои обеты.
Ветер треплет края одежды –Не оставить ли нам надежды?
Плащ холодный – пускай скитальцыБезотчетно сжимают пальцы.
Ветер веет неутомимо,Веет вечно и веет мимо.
1909?«Музыка твоих шагов…»
Музыка твоих шаговВ тишине лесных снегов,
И как медленная теньТы сошла в морозный день.
Глубока, как ночь, зима,Снег висит как бахрома.
Ворон на своем сукуМного видел на веку.
А встающая волнаНабегающего сна
Вдохновенно разобьетМолодой и тонкий лед,
Тонкий лед моей души –Созревающий в тиши.
‹1909?›«В непринужденности творящего обмена…»
В непринужденности творящего обменаСуровость Тютчева – с ребячеством Верлена,Скажите – кто бы мог искусно сочетать,Соединению придав свою печать?А русскому стиху так свойственно величье,Где вешний поцелуй и щебетанье птичье!
‹1908›«Листьев сочувственный шорох…»
Листьев сочувственный шорохУгадывать сердцем привык,В темных читаю узорахСмиренного сердца язык.
Верные, четкие мысли –Прозрачная, строгая ткань…Острые листья исчисли –Словами играть перестань.
К высям просвета какогоУходит твой лиственный шум –Темное дерево слова,Ослепшее дерево дум?
Май 1910, Гельсингфорс«Когда мозаик никнут травы…»
Когда мозаик никнут травыИ церковь гулкая пуста,Я в темноте, как змей лукавый,Влачусь к подножию креста
И пью монашескую нежностьВ сосредоточенных чертах,Как кипариса безнадежностьВ неумолимых высотах.
Люблю изогнутые брови,И краску на лице святых,И пятна золота и кровиНа теле статуй восковых.
Быть может, только призрак плотиОбманывает нас в мечтах,Просвечивает меж лохмотийИ дышит в роковых страстях.
‹Лето 1910, Лугано›«Под грозовыми облаками…»
