Последняя роза Шанхая - Виена Дэй Рэндел

– Пойдете ли вы в кино со знаменитым пианистом? У меня есть билеты. На «Унесенные ветром». Я повсюду вижу постеры и плакаты с изображением актеров. Главную героиню играет не Хепберн, а Вивьен Ли, но, думаю, она вам понравится. Она такая же красивая, как и вы.

Она откинула челку в сторону и улыбнулась.

Ему нравилось видеть ее такой, и с бешено колотящимся сердцем он удерживал ее взгляд. Расстояние между ними, казалось, наполнялось бесконечным счастьем, выстраивая мост из нежных, невоспетых нот.

– Но я не могу, Эрнест.

– Почему?

– Мой жених меня убьет.

– Это всего лишь фильм. – Он пожал плечами.

– Не знаю. Я его не смотрела. Только слышала, что главная героиня была дважды замужем. Это довольно необычно, правда? В китайских фильмах никогда бы не показали разведённую женщину или даже вдову, которая снова выходит замуж. Местные жители любят невинных героинь.

Он предположил, что это был еще один урок китайского восприятия женщин и красоты.

– Какая разница. Вы мне все равно бы нравились, даже если бы сто раз выходили замуж.

– Не говорите так. Это плохая примета. Мои братья забросали бы меня камнями, если бы я повторно вышла замуж. А ещё, буду с вами откровенна. Мы никогда не сможем вместе пойти в кинотеатр. Это практически табу.

– Это печально. – Но он хотел побыть с ней ещё немного. Он взял с ее стола черно-белую фотографию в рамке, на которой был изображён портрет женщины в тунике. На ее маленьком личике застыло выражение безмятежности. – Кто это?

– Моя мать.

– Она красивая. Вы такая же красивая, как и она.

– Вы пытаетесь получить прибавку к жалованию?

Он усмехнулся.

– Она придет сюда? Я смогу с ней познакомиться?

– Я потеряла ее пару лет назад.

– Мне очень жаль это слышать.

– Я снова с ней встречусь в другой форме.

– Что вы имеете в виду?

– Реинкарнация. Она была буддисткой.

– Буддистка. А вы ходите в церковь?

– Храм. Их всех уничтожили во время бомбежки. Но это не важно. Храм веры пребывает в наших сердцах.

– Так значит, вы никогда не пойдете со мной в кино. – Он поставил фотографию на стол, подошёл к Айи и смело взял ее за руку. Воздух казался теплым, сводящим с ума, словно ожидание, прелюдия к чему-то захватывающему дух. Он провел по ее руке пальцами, наиграв мелодию «Последней розы Шанхая». Он не прилагал особых усилий, лишь едва касался своими длинными пальцами ее кожи, как будто издавал более тихие и мелодичные звуки. Он чувствовал гладкую ткань ее платья, податливость ее тела, трепет ее мышц.

Он пытался держать себя в руках, сосредоточиться на игре, но начал потеть. Его пальцы скользили и задерживались, он не знал, что именно играл: легато, пиано или форте. И он мог слышать ее, ее сладостные мысли, ее дыхание, ее страстное «Да».

Эрнест обхватил лицо Айи и поцеловал, когда она, приглашая его, приоткрыла губы. Он опьянел от счастья. Казалось, он достиг цели своей жизни именно в этот момент, почувствовав ее вкус на своем языке и услышав тихий стон. Она открылась ему, с неудержимой энергией ее пальцы запутались в его волосах, ее грудь терлась о его грудь. Затем она приподнялась, чтобы сесть на стол. От ее страстных объятий и желания в ее глазах у него по спине пробежал электрический разряд. Он поцеловал ее подбородок, шею, плечо, спускаясь ниже к ее мягкой груди, но этого было недостаточно. Его кожу покалывало, он жаждал почувствовать ее, кожа к коже, язык к языку. Он наклонился, задрал ее платье до живота и оставил нежный поцелуй на внутренней стороне ее бедра.

Из коридора донеслись мужские голоса, он замер, не желая отрываться от нее, но внезапно эти голоса загрохотали у него в ушах.

Глава 21

Айи

Я встала, одернула платье и поспешно отошла от Эрнеста, как раз перед тем, как в открытой двери появились две тени: Ченг в белом костюме и Ин в пиджаке орехового цвета и красных подтяжках. Эрнест развернулся, чтобы уйти, а я откинула в сторону челку, прилагая усилия, чтобы успокоить свое дыхание.

Ченг наблюдал, как Эрнест прошел мимо. Затем он посмотрел на меня, пронзив своим пристальным взглядом. Я не знала, что сказать. Это был всего лишь поцелуй, только он не был простым поцелуем, потому что мне хотелось большего, и я не испытывала стыда за, что желала Эрнеста. Но Ченг, мой будущий муж, не должен был знать об этом. Я чувствовала его подозрительность, его ревность и зарождающуюся ярость, когда он чиркнул спичкой, чтобы прикурить сигарету. Каждая его затяжка была похожа на сжимающийся кулак у моего лица.

Горло жгло от нервов. Совершенство Ченга походило на тонкий шелк, и годы, проведенные под чрезмерной опекой матери, обожание сестер, двоюродных братьев, нянь и слуг, а также воспитание его покойного отца-шовениста, создали человека с глубоким чувством привилегированности и взрывным характером. Мне хорошо были знакомы его едва заметное подрагивание гладких век, сжатие полных губ и напряженные движения тела.

– А что пианист тут делал? – просил Ин.

– Он попал на обложку журнала. Эмили написала о нем статью. Теперь все в Шанхае о нем знают. Он стал знаменитым. Вот, посмотри. – Я была рада вопросу Ина.

– А как она о нем узнала?

– Она же журналист. Она все знает. Вы сегодня рано. Никакого маджонга?

– Синмэй сказал, что японские головорезы допрашивали его несколько часов за то, что он напечатал запрещенную статью. Они сожгли все журналы, причинив ему большие убытки. Синмэй находился в плохом настроении и не захотел играть. Хочешь сыграть в покер? – Ин посмотрел на Ченга.

Ченг не сводил взгляда с двух билетов в кино, которые я не успела спрятать.

– Идём, – позвал Ин. – Ченг?

– Айи, ты тоже идёшь с нами.

Я села на свой стул с высокой спинкой, избегая взгляда Ченга. То, как он говорил, испугало меня. Должно быть, увидев билеты, он что-то заподозрил.

– У меня есть дела.

– Идём с нами. – Ченг обнял меня за плечи, и я поняла, что это не обсуждается.

Как только я села в его «бьюик», я почувствовала себя в ловушке. Ин задержался в баре клуба, чтобы выпить перед нашим отъездом, и я осталась наедине с Ченгом. Он отпустил своего шофера.

– Ты снова забыла надеть бюстгалтер. – Тихо прорычал он.

– Завтра я не забуду его надеть. – Я посмотрела в окно, но не смогла ничего разглядеть из-за мешавшей мне тканевой занавески. Я слышала шум автомобилей, рикш, погонщиков волов,