Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

1818

СЭМЮЕЛЬ ТЭЙЛОР КОЛЬРИДЖ

СКАЗАНИЕ О СТАРОМ МОРЕХОДЕ

в семи частях

Перевод В. Левика

[108]

«Facile credo, plures esse Naturas invisibiles quamvisibiles in rerum universitate. Sed horum omniam familiam quis nobis enarrabit? et gradus et cognationes et discrimina et singulorum munera? Quid agunt? quae loca habitant? Harum rerum notitiam semper ambivit ingenium humanut, nunguam attigit. Juvat, interea, non diffiteor, quandoque in animo, tanquam in tabula, majoris et melioris mundi imaginem contemplari: ne mens assuefacta hodiernae vitae minutiis se contrahat nimis, et tota subsidat in pusillas cogitationes. Sed veritati enterea invigilandum est, modusque servandus, ut certa ab incertis, diem a nocte, distinguamus». — T. Burnet. Archeol. Phil., p. 68[109].

О том, как корабль, перейдя Экватор, был занесен штормами в страну вечных льдов у Южного полюса; и как оттуда корабль проследовал в тропические широты Великого, или Тихого океана; и о странных вещах, которые приключились; и о том, как Старый Мореход вернулся к себе на родину.

Часть первая

Старый Мореход встречает трех юношей, званных на свадебный пир, и останавливает одного из них.

Вот Старый Мореход. Из тьмыВонзил он в Гостя взгляд.«Кто ты? Чего тебе, старик?Твои глаза горят!

Живей! В разгаре брачный пир,Жених — мой близкий друг.Все ждут давно, кипит вино,И весел шумный круг».

Тот держит цепкою рукой.«И был, — он молвит, — бриг».«Пусти, седобородый шут!» —И отпустил старик.

Брачный Гость зачарован глазами Старого Морехода и принужден выслушать его рассказ.

Горящим взором держит он,[110]И Гость не входит в дом;Как зачарованный, стоитПред Старым Моряком.

И, покорён, садится онНа камень у ворот,И взором молнию метнулИ молвил Мореход:

«В толпе шумят, скрипит канат,На мачте поднят флаг.И мы плывем, вот отчий дом,Вот церковь, вот маяк.

Мореход рассказывает, что корабль плыл к югу, и был попутный ветер, и спокойное море, и вот подошли к Экватору.

И Солнце слева поднялось,[111]Прекрасно и светло,Сияя нам, сошло к волнамИ справа вглубь ушло.

Все выше Солнце с каждым днем,Все жарче с каждым днем…»Но тут рванулся Брачный Гость,Услышав трубный гром.

Брачный Гость слышит свадебную музыку, но Мореход продолжает свой рассказ.

Вошла невеста в зал, свежа,Как лилия весной.Пред ней, раскачиваясь в такт,Шагает хор хмельной.

Туда рванулся Брачный Гость,Но нет, он не уйдет!И взором молнию метнулИ молвил Мореход:

Буря уносит корабль к Южному полюсу.

«И вдруг из царства зимних вьюгПримчался лютый шквал.Он злобно крыльями нас бил,Он мачты гнул и рвал.

Как от цепей, от рабьих уз,Боясь бича изведать вкус,Бежит, сраженье бросив, трус,Наш бриг летел вперед,Весь в буре порванных снастей,В простор бушующих зыбей,Во мглу полярных вод.

Вот пал туман на океан, —О, чудо! — жжет вода!Плывут, горя, как изумруд,Сверкая, глыбы льда.

Страна льда и пугающего гула, где нет ни одного живого существа.

Средь белизны, ослеплены,Сквозь дикий мир мы шлиВ пустыни льда, где нет следаНи жизни, ни земли.

Где справа лед и слева лед,Лишь мертвый лед кругом,Лишь треск ломающихся глыб,Лишь грохот, гул и гром.

И вдруг большая морская птица, называемая Альбатросом, прилетела сквозь снеговой туман. Ее встретили с великой радостью, как дорогого гостя.

И вдруг, чертя над нами круг,Пронесся Альбатрос.И каждый, белой птице рад,Как будто был то друг иль брат,Хвалу Творцу вознес.

Он к нам слетал, из наших рукБрал непривычный корм,И с грохотом разверзся лед,И наш корабль, войдя в пролет,Покинул царство льдистых вод,Где бесновался шторм.

И слушай! Альбатрос оказался птицей добрых предзнаменований. Он стал сопровождать корабль, который сквозь туман и плавучие льды направился обратно, к северу.

Попутный ветер с юга встал,Был с нами Альбатрос,И птицу звал, и с ней играл,Кормил ее матрос!

Лишь день уйдет, лишь тень падет,Наш гость уж на корме.И девять раз в вечерний часЛуна, сопровождая нас,Всходила в белой тьме».

Старый Мореход, нарушая закон гостеприимства, убивает благотворящую птицу, которая приносит счастье.

«Как странно смотришь ты, Моряк,Иль бес тебя мутит?Господь с тобой!» — «Моей стрелойБыл Альбатрос убит.

Часть вторая

И справа яркий Солнца дискВзошел на небосвод.В зените долго медлил онИ слева, кровью обагрен,Упал в пучину вод.

Нас ветер мчит, но не слетитНа судно Альбатрос,Чтоб корму дал, чтоб с ним играл,Ласкал его матрос.

Товарищи Морехода бранят его за то, что он убил птицу добрых предзнаменований.

Когда убийство я свершил,Был взор друзей суров:Мол, проклят тот, кто птицу бьет,Владычицу ветров.О, как нам быть, как воскреситьВладычицу ветров?

Но туман рассеялся, они стали оправдывать Морехода и тем самым приобщились к его преступлению.

Когда ж Светило дня взошло,Светло, как Божие чело,Посыпались хвалы:Мол, счастлив тот, кто птицу бьет,Дурную птицу мглы.Он судно спас, он вывел нас,Убил он птицу мглы.

Ветер продолжается. Корабль входит в Тихий Океан и плывет к северу, пока не достигает Экватора.

И бриз играл, и вал вставал,И плыл наш вольный сбродВперед, в предел безмолвных вод,Непройденных широт.

Корабль внезапно останавливается.

Но ветер стих, но парус лег,Корабль замедлил ход,И все заговорили вдруг,Чтоб слышать хоть единый звукВ молчанье мертвых вод!

Горячий медный небосклонСтруит тяжелый зной.Над мачтой Солнце все в крови,С Луну величиной.

И не плеснет равнина вод,Небес не дрогнет лик.Иль нарисован океанИ нарисован бриг?

И начинается месть за Альбатроса.

Кругом вода, но как трещитОт сухости доска!Кругом вода, но не испитьНи капли, ни глотка.

И мнится, море стало гнить, —О Боже, быть беде!Ползли, росли, сплетясь в клубки,Слипались в комья слизнякиНа слизистой воде.

Виясь, крутясь, кругом зажгласьОгнями смерти мгла.Вода — бела, желта, красна,Как масло в лампе колдуна,Пылала и цвела.

Их преследует Дух, один из тех незримых обитателей нашей планеты, которые суть не души мертвых и не ангелы. Чтобы узнать о них, читай ученого еврея Иосифа и константинопольского платоника Михаила Пселла[112]. Нет стихии, которой не населяли бы эти существа.

И Дух, преследовавший нас,Являлся нам во сне.Из царства льдов за нами плылОн в синей глубине.

И каждый смотрит на меня.Но каждый — словно труп.Язык, распухший и сухой,Свисает с черных губ.

Матросы, придя в отчаяние, хотят взвалить всю вину на Старого Морехода, в знак чего они привязывают ему на шею мертвого Альбатроса.

И каждый взгляд меня клянет.Хотя молчат уста,И мертвый Альбатрос на мнеВисит взамен креста.

Часть третья