Косарев - Николай Владимирович Трущенко

Съезд проводил Петра Смородина на учебу в комвуз.

Косареву жалко было расставаться со своим руководителем и наставником в комсомоле, замечательным вожаком молодежи. На Смородина выпала доля быть у союзного руля в самые трудные, первые годы нэпа. На посту первого секретаря ЦК РЛКСМ Петра Смородина сменил Николай Чаплин.

«БЕЗГРАМОТНЫЙ ЧЕЛОВЕК

СТОИТ ВНЕ ПОЛИТИКИ…»

Осенью 1924 года Троцкий навязал партии новую дискуссию. Толчком к ней послужила его статья «Уроки Октября». Под таким названием, сквозь которое явно проступала большая претензия Троцкого на роль учителя, он напечатал ее и в едином сборнике, в котором собрал все свои старые статьи о 1917 годе. Теперь эта книга бросала свет на его прошлогоднюю попытку опорочить старую большевистскую гвардию. Нагло, безудержно бахвалясь, Троцкий пытался изобразить дело так, что будто бы не он летом 1917 года пришел к большевикам с группой «межрайонцев» и этим признал ошибочность своих меньшевистских взглядов, а Ленин перешел на его позиции. Это была не просто гнусная, прикрытая словесными вывертами ложь. Она преследовала определенную цель: подменить ленинизм троцкизмом, ленинскую теорию социалистической революции «теорией перманентной революции» Троцкого.

Весь враждебный Советам мир заулюлюкал.

Буржуазия, оппортунисты из лагеря социал-демократии, ренегаты всех сортов и оттенков восторженно приветствовали новое выступление Троцкого. Отщепенец Суварин, изгнанный из рядов Французской компартии и Коминтерна, прочил кризис партии большевиков. Немецкие социал-демократы размножали «Уроки Октября» и продавали их в своей стране по льготной цене, а в Москве Косарев, пробегая мимо Сухаревки, видел, как спекулянты, наоборот, втридорога продавали эту книжонку воспрянувшим нэпманам.

Саша мучительно размышлял: «Почти год прошел, как все коммунисты, а вместе с ними и комсомольцы изучали историю партии. Да, видимо, что-то не усвоили комсомольцы из истории борьбы с Троцким. Иначе с чего бы некоторые из них тоже потянулись к книжонке?»

Новая дискуссия с Троцким развернулась в печати и на собраниях. В «Правде» и в созданном после смерти Ленина теоретико-политическом двухнедельнике «Большевик» появились статьи по политической учебе комсомольцев.

В этой дискуссии с троцкистами комсомольцы учились новым приемам политической борьбы.

Ночи напролет проводил Косарев над томиками произведений В. И. Ленина, теоретическими статьями в «Правде» и партийных журналах. Именно в то время, заполняя «Анкету активного работника РЛКСМ», на вопрос: «Есть ли желание учиться?» — Косарев ответил: «Очень хотелось бы заниматься в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова».

Желание Косарева совпадало с мнением Бауманского райкома партии, который принял 1 июля 1924 года решение: «Просить Московский комитет направить товарища Косарева в университет как вполне выдержанного товарища, доказавшего это на долгой практической партработе. Райком партии считает, что товарищу Косареву для дальнейшей работы необходимо пополнить теоретические знания».

Ожидание решения не отвлекло Косарева от круговерти повседневных дел.

В дискуссии с троцкистами комсомол поднялся на новую ступень политической борьбы. Свои мысли и чувства о новом выступлении Троцкого московские и ленинградские комсомольцы, работники ЦК РЛКСМ выразили в письме «Комсомол и Октябрь»:

«Мы привыкли считать основой всех основ для каждого большевика уважение и преданность к партии как к целому, как к боевому коллективу. Ленин, имя которого с гордостью носит наш союз, и партия сливаются для нас воедино… По-ленински понять всю нашу партийную историю, и в частности, ее октябрьские страницы, — говорилось в письме, — вот наша задача. Но ни прежние выступления Троцкого, ни его новая книга не могут служить нам проводником на этом пути».

Поход за знаниями, в который вступил комсомол с ленинским лозунгом «учиться коммунизму», дал к 1924 году хотя и хорошие, но только первые успехи. Даже в Москве оставалось много молодых людей, которые в руки не брали политических книг. Косарев поручил активистам райкома сделать анализ общей а политической подготовки молодежи Бауманского района. Ответ оказался неутешительным. Из трех тысяч комсомольцев и десяти тысяч беспартийной молодежи, занятой на предприятиях и в учреждениях района, образование повышали только 730 человек. Проблема ликвидации общей и политической неграмотности молодежи, да еще в обстановке идейной борьбы с троцкизмом становилась самой злободневной. Вот когда Косарев особенно остро и рельефно осознал всю глубину и значимость ленинских слов: «Безграмотный человек стоит вне политики, его сначала надо научить азбуке. Без этого не может быть политики, без этого есть только слухи, сплетни, сказки, предрассудки, но не политика». Саше становилось не по себе, когда он доходил до следующей фразы Ильича: «…недоучившимся у нас нет места. Тогда, когда будет коммунизм, тогда ученье будет мягче. Теперь же я говорю, что ученье не может не быть суровым — под страхом гибели».

Круто, очень круто и остро ставил вопрос Владимир Ильич. «Когда же придет ответ из «Свердловки»?» Но дни летели, а ответа не было.

Теперь изнурительные ночные бдения над книгой стали для Косарева явлением повседневным. «Пока суд да дело, — решил он, — надо самому ликвидировать политическую и общую неграмотность, тут для работы над собой конца края нет!» Именно к этому времени относятся воспоминания современников Косарева: «Он много и настойчиво, упорно читал, стараясь этим восполнить нехватку образования. Обладая цепкой памятью, он очень любил поделиться впечатлениями от прочитанного, поспорить». «Он и рос намного быстрее нас, — рассказывал о Косареве работник Бауманского райкома комсомола Семен Федоров. — Тогда мы не очень вдавались в анализ, почему у Саши всегда можно было узнать то, о чем никто не имеет представления. Но сейчас, спустя полвека, просто поражаюсь, откуда у Косарева было все эго — широта взглядов, интересов и знаний.

Вроде и жил у всех на виду, так же мотался по предприятиям, по собраниям. В комнате райкома, где он работал, кабинетов-то как таковых тогда не было, вечно толкался народ, сидели и на столах, и на полу, дымили, обсуждали новости. Правда, иногда Сашка исчезал куда-то на целый день, так, что его никто не видел, а вечером, лежа на койках, мы слушали его рассуждения о том, что он успел прочитать. Это была или работа Ленина, или брошюра по истории партии, которые в это время начали выходить.

Но, думаю, Косарева все-таки сама природа наделила не только любознательностью, но и особой способностью все схватывать на лету, легко усваивать даже понятия, чрезвычайно далекие от его образа жизни». Несколько лет спустя Косарев приступит к изучению математики и химии, а преподавал ему тогда их комсомольский