Криошок - Марат Александрович Чернов

– Да, точно, – поддакнула Люба, не отходившая от своей подруги ни на шаг. – Её светофильтры. А сказала, что потеряла.

– Действительно, очень странно, – проговорил Павел, с интересом глядя на сибиряка.

Шахицкий застыл в нелепой позе с мотобуром в руках, не понимая, чем вызван столь повышенный интерес молодых людей к очкам.

Глаза Егора округлились, и он удивлённо произнёс:

– Да я сам не знаю, откуда они у меня! Честное слово, ребята! Как будто кто-то подкинул их мне в карман.

– Положи оружие, – тихо, но твёрдо сказала Света, держа сибиряка на прицеле своего карабина.

Егор посмотрел на неё с ещё большим изумлением, чем минуту назад, когда увидел чужие очки:

– Ты рехнулась? Я их не брал, говорю же! Мне их подкинули, наверно, пока пуховик висел в предбаннике. Какого хрена мне было брать чужие очки, прикола ради?!

– И всё же, я думаю, будет лучше, если ты на время передашь ружьё… ну, скажем, Павлу, – ответила Света. – Среди нас убийца радиста, если ты ещё не забыл. И ты вроде бы теперь под подозрением, Егор.

– Слушай, чокнутая дура, мы все на волоске от гибели, – взревел мужлан, надвигаясь на неё, как глыба из неотёсанного камня, – и ты ещё будешь сейчас тянуть одеяло на себя? Может, возьмёшь лидерство в свои руки? Помнится, профессор говорил, что убийцей может быть и любая из баб, так что давай сделаем по-другому, и Павлуша пока походит с твоей «Сайгой» – так, на всякий пожарный!

В ответ прозвучали не слова, а выстрел. Пуля пробила пол у самых ног сибиряка. Егор застыл как вкопанный, заметив отверстие в полу всего в десяти сантиметрах от подошв своих ботинок.

– Чокнулась?! – заорал он, вскидывая ружьё, однако в следующий момент Павел и Дмитрий, словно сговорившись, сбили его с ног.

Сибирский верзила боролся с ними около минуты, но Света пришла на помощь, скрутив ему руки мотком найденной наспех верёвки.

Шахицкий так и не сдвинулся с места, наведя на Егора шнек мотобура, как будто собирался всерьёз применить его в случае необходимости. Мужчины поднялись, запыхавшись, оставив связанного сибиряка на полу. Павел поднял его карабин, кивнув Чирковской.

– А теперь скажи мне, Светик, – пробасил Егор, злобно глядя на неё исподлобья, лёжа в крайне неудобной позе на холодном полу. – Павлу ты доверяешь только потому, что ему не подкинули в карман чужие очки, чтобы внести в нашу команду раздор и лишить моего лидерства? Кто из вас, скажите мне, способен взять на себя ответственность за других здесь, в этих грёбаных полярных условиях?

– Если мне доверят, могу взять и я, – ответила Чирковская.

– Крутая девочка!.. Что собираетесь делать?

– У тебя не спросили, сибирский валенок, – рявкнул Павел, замахнувшись на него прикладом карабина, но выразительный жест Светланы заставил его остановиться и не нанести верзиле сокрушительный удар.

– Не надо! – воскликнула девушка. – Если кто-то и собирался внести в нашу группу раздор, ему это не удастся.

– Развяжите меня! – проговорил Егор.

– Наверное, мы так и сделаем, – ответила Света. – Но при одном условии. Если ты раз и навсегда оставишь свой командный тон.

– ОК, босс! – с усмешкой сказал сибиряк. – Я даже не буду лезть в начальники. Теперь ты тут главная, ты – лидер.

– Дело не в лидерстве, – произнесла Чирковская, – а в спокойствии и уравновешенности. Опять же, как завещал наш многоуважаемый профессор.

– Что-то все взяли моду говорить о нем, как об усопшем, – проговорила Лена. – А он ведь тоже хочет выжить, как и все мы.

– Ветер действительно стихает, – заметил Дмитрий, посмотрев за окно. – Неужели нам повезёт, и буря кончится?

– Погода на полюсе всегда непредсказуемая, – сказал в ответ Шахицкий, направляясь к выходу. – Кончайте дурачиться и выходите. Скоро в помещении всё покроется инеем.

– Развяжите его, – сказала Света. – А ты учти, что мы за тобой следим.

– А то как же, – ухмыльнулся Егор, поднимаясь. – Теперь я сама скромность, «босс».

По очерёдности спортсмены неторопливо и неохотно покидали строение кают-компании, забрав с собой лыжи и все вещи, с которыми пришли сюда некоторое время назад. Последним с мотобуром наперевес вышел Шахицкий, плотно прикрыв за собой дверь, как будто внутри ещё оставался кто-то живой и окинув постройку последним прощальным взглядом. Ветер уже не обжигал кожу так, как раньше, и снег не валил с крыш домов, слепя глаза. Даже небо словно просветлело, хотя не до конца, оставаясь ещё серым, точно пепел.

В этот самый момент из здания лаборатории выходили Фридман и Шумилов. Герман махнул им рукой на прощанье, и с рюкзаками за спиной, встав на лыжи, они вскоре скрылись из виду.

– Что им понадобилось в лаборатории? – произнёс Павел.

– Мне кажется, я знаю, – ответил Шахицкий. – Герман решил-таки найти образец, и, судя по его бодрому виду, я думаю, он его нашёл.

– Опять вы про этот чёртов образец, – сердито проговорил Егор. – Ну и пусть они катятся на свой полюс! А мы возвращаемся… – он осёкся, потому что увидел, как из-за близлежащего дома появился странный силуэт.

Он приближался, пошатываясь, будто пьяный, и вначале никто из молодых людей не узнал в нём знакомую девушку. Лена с Любой одновременно издали вопль, в котором смешались сочувствие и страх. Ослеплённая девушка, видимо, расслышав его, ускорила шаг и теперь двигалась прямо на группу лыжников, застывших на небольшой площадке в самом центре полярной станции. Рядом стоял трактор с разбитым боковым окном, в раскрытую кабину которого уже намело много снега. Чуть поодаль, уткнувшись передней разбитой лыжей в стену одного из бакелитовых строений, стоял, также занесённый снегом, двухгусеничный «Буран», повреждённый при столкновении, а перед самой кают-компанией – исправный снегоход Киреева.

Все предметы, находившиеся на площадке, были в том же положении, в каком их и оставили. Всё выглядело вполне естественно, кроме этой стремительно приближающейся фигуры ослепшей девушки. Пуховика и верхней одежды на ней не было, и все с изумлением уставились на её обнажённую упругую грудь и розоватые пятнышки заострённых, точно жала, сосков. Её лицо исказила какая-то жуткая гримаса то ли боли, то ли ярости, которая, видимо, толкала её вперёд, и шла она, подобно бездушному манекену, расставив руки со скрюченными пальцами в стороны. Судя по всему, девушка неплохо ориентировалась в пространстве при помощи обострившегося слуха, в то время как с её глазами произошли чудовищные метаморфозы – теперь они как будто состояли из одних белков, лишённых признаков зрачков и радужной оболочки.

Молодые люди не стали дожидаться, когда она натолкнётся на них и брезгливо разошлись в стороны, интуитивно стараясь не выдавать