Заслуженный гамаковод России - Алексей Иванников

И я сразу же показал себя! Назначенные на продажу акции были тут же распределены лесенкой в устраивавшем клиента коридоре: они не спеша продавались, а я уже занимался следующим заказом, покупкой крупного увесистого пакета, где уже невозможно было обойтись без серьёзного технического анализа, к счастью, уже проведённого отсутствовавшими сотрудниками.

Определённые мною заявки вскоре уже мирно дожидались исполнения, а я пустился в свободное плаванье, оставленный на время уже не так волновавшимся руководителем фирмы. Он даже не подозревал – какой ураган вызвал своим опрометчивым решением, но мой единственный шанс заключался именно в том, чтобы показать: как я хочу и могу зарабатывать деньги на бирже, не связанный никакими рамками и ограничениями.

Как же я торговал в свой первый настоящий день на бирже! Металлы и одежда, кирпичи и акции так и летали по всему бескрайнему виртуальному пространству, находя тут же появлявшихся покупателей, сразу же предлагавших более выгодную цену, по которой я тут же и удовлетворял спрос. Я был наконец в родной стихии: стоя у штурвала могучего корабля, я сам управлял движением тяжёлой увесистой махины, послушно лавировавшей среди сумрачных свинцовых волн, почти не зарываясь в них и всё приближаясь к намеченной цели. Цель оставалась пока за горизонтом, но все вокруг знали о её существовании, и любое движение в правильном направлении воспринималось всеми вокруг восторженно позитивно, ещё больше разогревая и подстёгивая стоящего на мостике. Вся сила и ответственность находились теперь во мне, и я не мог не оправдать так неожиданно свалившееся на меня доверие: вспоминая потом уже отдельные конкретные сделки, проворачиваемые мною, я сам удивлялся спустившемуся на меня хладнокровию, победившему дикий азарт и немедленное желание пуститься во все тяжкие! Я полностью созрел для этого дела, что подтвердила сумма на счету, обнаруженная объявившимся спустя три часа руководителем: за промчавшееся галопом недолгое время сумма возросла почти на полпроцента, вызвав у директора фирмы резкий приступ энтузиазма и огромное удивление.

После подобных происшествий люди становятся героями: почти так случилось и со мною, с одним только неприятным исключением. Все видевшие меня до того лишь со шваброй в руках просто не могли поверить в возможность подобного перерождения, причины которого я усиленно пытался донести до общего сознания: а как иначе я мог пробиться к заветной цели, не имея соответствующего образования и связей, и лишь теоретически принимая участие в увлекательном общем процессе? Возникшая сразу же зависть портила мне жизнь и не давала вздохнуть свободно, занимаясь уже любимым долгожданным делом: показав на практике большие способности к биржевым спекуляциям, я сразу же был принят в штат и приступил к активной торговле. Сидя за личным, специально мне выделенным компьютером, я выполнял намеченные задания или пускался в свободное, ограниченное лишь предоставленной мне суммой плаванье: я уже почувствовал бушевавшую вокруг стихию и постепенно приспосабливался к ней, стараясь иногда и сам внести посильный ощутимый вклад.

Нанявшая меня контора входила лишь во второй или третий десяток брокерских контор по значимости, так что я и мои соратники не могли существенно влиять на рынок: лишь отдельные фишки взмывали вверх или грохались вниз по нашему настоятельному желанию. Объединившись с кем-нибудь из проверенных союзников, мы целенаправленно организовывали мощные резкие телодвижения, особенно когда никто не был на них настроен и ждал прямо противоположного. На это стоило посмотреть: за прыгавшими на экране цифрами я ясно видел корчащихся от злобы и невозможности что-то исправить мелких несчастных спекулянтов, чьи стопы-крючки я обрывал могучим крепким тралом, спускаемым с идущего в противоположную здравому смыслу сторону кораблю. Разве могли эти глупые буратины узнать, что за их нехитрой подготовкой давно ведётся целенаправленное наблюдение, по итогам которого и происходит неестественное, направляемое чужой волей движение, опустошающее их карманы и набивающее карманы нам и удачливым опытным барыгам? Но окружавшая нас реальность могла вести лишь к такому исходу: очень быстро бурливший во мне изначально энтузиазм сменился более холодным и трезвым пониманием происходящих процессов, и главное – умение слегка предвидеть и немного подталкивать идущие процессы – выходило на передний план, затмевая всё остальное.

Совсем не так, как я предполагал когда-то в юности, выглядела моя повседневная работа. Получив с утра рекомендации фирменных аналитиков, я усаживался перед расцвеченным яркими красками монитором: уже наполненная кофе чашка ждала меня на блюдечке рядом с клавиатурой, а я разминал мозги и прочищал тот внутренний вибрировавший глубоко канал, который и давал мне возможность возвышаться над всеми и делать часто невозможное.

А кто ведь мог обычными средствами предвидеть жуткое падение одной из перспективнейших «голубишек», без очевидных и видимых причин, открывшихся лишь несколько позже: устроившие сознательный обвал конторы настолько хорошо согласовали предстоящее наступление, что лишь немногие – такие же проницательные как я – сумели даже заработать на неожиданном резком движении. Ещё большую прибыль дало обратное движение к ясным намеченным вершинам, и специально выписанная мне премия подтвердила мой статус в фирме, одновременно создав мне дополнительные трудности. Сквозь поздравления и пожелания я ощущал еле видимые ядовитые эманации, истекавшие из приоткрытых змеиных пастей. Но разве я испугался? Ничего подобного: чувствуя высочайшую поддержку и признание, я в это время уже приступил к выработке своего метода: начитавшись соответствующей литературы, старавшейся найти смысл в хаотичных и более-менее случайных движениях акций, я думал уже про обобщение тех собственных поползновений и движений, которые вели к наилучшим результатам.

Чем же это было? Основывалось ли это на традиционном волновом подходе, дополняясь личными уже накопившимися наблюдениями, вытекало ли из анализа соотношения спроса и предложения, или же было синтезом двух-трёх различных методов и установок, сочленённых в одно целое? Многие хотели бы получить ответ на этот животрепещущий явно вопрос, но кто из присутствующих и внимающих мне знает: сколько это стоит? Сколько стоит талант, помноженный на великую жажду и стремление, возникшие ещё в глухие ничего не значащие годы, которые наконец осели комком в далёком прошлом? И сколько стоят великие прозрения, изредка посещающие лишь некоторых – немногих избранных – и далеко не всегда находящие должную оценку и поддержку?

Точно так же, как великие изобретатели и творцы прошлого, я позабыл тогда про бдительность: слегка расслабившись, я витал уже в высоких эмпиреях, разрабатывая собственную торговую стратегию, когда неожиданно – после двух или трёх неудачных дней на бирже – меня спустили на бедную убогую землю. Состоявшийся разговор с руководителем конторы – ещё недавно так превозносившим меня – имел уже другой характер: поставленные мне в вину ошибки и убытки всячески преувеличивались и округлялись в невыгодную для меня сторону, хотя кто другой при сложившихся тогда обстоятельствах удержался бы на краю пропасти? Выданная мне тут же трудовая книжка уже содержала пункт об увольнении по собственному желанию, подводя черту под моим первым так удачно начавшимся и так подло оборванным восхождением на высокую желанную вершину.

Однако я не растерялся: имея такую ценную для меня запись в книжке, подкреплённую серьёзнейшим уже опытом и положительными результатами, я тут же отправился на поиски нового пристанища. Благо что далеко для этого ходить не требовалось: все значительные конторы и без того сидели в том же помещении, другие же – менее серьёзные – имели с биржей прямые контакты, находясь все вместе в доступном мне справочнике.

Совсем нетрудно было пробежаться по нескольким десяткам уже слегка знакомых мне фирм и организаций: шапочное знакомство со многими брокерами давало мне заметное преимущество, и довольно быстро я уже трудился в том же качестве в новой маленькой фирме.

Являясь достаточно опытным торговцем, я специально выбрал не самую престижную контору: там должны были намного лучше считаться с достигнутыми мною уже успехами, и хотя объём выделенных мне средств не позволял существенно вмешиваться в течение событий, я получил гораздо большие полномочия.

Теперь мне не требовалось ежедневно отчитываться перед руководством за каждую проведённую операцию, оправдываясь за непредвиденные потери и концентрируясь на блестящих успехах и достижениях: в конце дня я распечатывал общий итог, нелегкий баланс моих многочисленных усилий, помогавший фирме подниматься выше и выше. Накопленный опыт вместе с тренированным чутьём не подводил меня и на новом месте: также как и раньше, я заканчивал в плюсе подавляющее большинство мелькавших молниями дней, за которыми терялось всё окружающее. Моя же семейная жизнь – и без того корчившаяся в последних судорогах – окончательно рассыпалась в прах: после постыдного увольнения я быстро собрал вещички и под косыми взглядами родителей жены покинул давно опостылевшую квартиру и супружескую жизнь. Постепенно расползавшийся по швам брак рухнул по причине полного расхождения интересов: меня абсолютно не занимали пустые обывательские фильмы, которые они все вместе – и жена в первую очередь – глотали в остававшееся свободное после работы время. Их же совершенно не заботили возникавшие в моей работе сложности: постоянные задержки допоздна с какого-то момента стали вызывать необоснованные ничем подозрения, выливавшиеся в постоянные скандалы и выяснения отношений, когда мне приходилось в одиночку противостоять злобной троице.