Нечто в воде - Кэтрин Стэдмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я оглядываюсь на Марка. Муж контролирует погружение, спокойно и серьезно. Без резких движений. Он наблюдает за мной, потом сосредоточенно смотрит на наручный компьютер. Мы погружаемся на пять метров и зависаем. Марк жестом спрашивает: «Все хорошо?»
«Окей», – показываю я.
Все отлично.
Он дает сигнал продолжать погружение, строго по инструкции, и я невольно улыбаюсь. Я в надежных руках.
На скалистых выступах метрах в пяти под нами растут кораллы. Я вновь поднимаю глаза. До поверхности теперь десять метров, над головой мерцают солнечные блики.
Смотрю на Марка. Мы зависли в синеве. Вне времени. Он ловит мой взгляд и улыбается.
Погружаемся дальше. Я замечаю боковым зрением неуловимое движение. Едва заметное изменение глубины цвета далеко на периферии.
Я поворачиваю голову и вглядываюсь в мутную синеву внизу. Изо всех сил напрягая зрение, пытаюсь рассмотреть хоть что-то в темной воде. И вдруг замечаю: они повсюду, очень много. С каждой новой тенью, вырастающей из туманной мглы, мое сердце пропускает удар. Кровь вскипает адреналином. Вода кишит акулами. Они кружат над затонувшим судном и вокруг рифа. Массивные тела невесомо парят в сине-зеленой атмосфере. Плавники, жабры, пасти, зубы. Скользят, как океанские лайнеры. Акулы. Мириады акул. И моей центральной нервной системе глубоко плевать, к какому виду они относятся.
Я перестаю дышать. Мышцы оцепенели, как в кошмарном сне, когда даже крикнуть не можешь. Жалобно смотрю на Марка. Он взглядом оценивает угрозу.
Мне кое-как удается поднять руку, и я тут же ужасаюсь, что движение может привлечь их внимание. Спрашиваю жестом: «Окей?» Рука трясется.
Марк вскидывает руку: «Подожди». Он окидывает взглядом воду.
Я смотрю вверх. До поверхности пятнадцать метров. Дыши, Эрин! Дыши, твою мать. Я втягиваю воздух. Прохладный, чистый воздух из баллона. Медленно и спокойно выдыхаю. Смотрю на пузырьки воздуха, убегающие к поверхности.
Хорошо. Умница, Эрин.
Марк оборачивается ко мне: «Окей».
Все хорошо. Муж улыбается.
Я расслабляюсь. Они не опасны.
Рассматриваю акул. Ощущение примерно такое, будто ненароком забрела в гущу стада коров. Они огромны. Немного побаиваешься, что акулы в любую минуту могут напасть. Выбрать тебя своей жертвой.
Потом я замечаю, что кончики плавников – не черные и не серебристые, а серые. Трудно судить о перспективе, я не могу определить расстояние. Понимаю только, что они реально большие. Серые рифовые акулы.
Они знают, что мы здесь, видят нас, но не собираются нападать. Они нам ничего не сделают. «Все хорошо», – уговариваю я себя.
Мы возобновляем спуск. Проплываем мимо плотной стаи желтых и серебристых рыб, футов в шесть высотой. Когда мы достигаем дна, Марк дает сигнал следовать за ним к останкам корабля. Они покоятся на дне, уже совсем недалеко. По мере приближения очертания судна становятся все четче.
Я смотрю вверх, на косяк рыб и акул. Сплошная гигантская стена из рыбьих тел зависла в чистейшей воде. Потрясающе!
Я оглядываюсь на Марка. Он тоже это видит. Не говоря ни слова, муж тянется ко мне и сжимает мою обтянутую перчаткой руку.
* * *
После погружения мы обедаем на пустом острове, подведя катер как можно ближе к берегу. Стаскиваем костюмы и плаваем голышом на мелководье, загораем на песочке. Когда мы вновь поднимаемся на борт, чтобы вернуться на Бора-Бора, уже темнеет.
Марк стоит за штурвалом, всматриваясь в водную гладь. По темноте обратный путь может занять больше часа. Катер качается на волнах, ветер раздувает волосы, они падают на лицо, и я прикрываю глаза. Усталость дает о себе знать, я едва не засыпаю. Светящийся зеленый кружок навигатора медленно ползет к красной отметке. Веки слипаются.
Не знаю, заснула ли я, но, открыв глаза, понимаю, что звук мотора определенно изменился: мы замедляем ход. Ищу взглядом Марка. Мы еще не вернулись на Бора-Бора. Вокруг простирается только бесконечный океан, куда ни посмотри. И я вдруг замечаю то же, что и Марк.
Бумагу. В воде, вокруг нас. Листы белой бумаги формата А4.
Мы приближаемся к бумажному пятну примерно в десять метров шириной: я не могу понять, что это – журналы, счета или документы, потому что чернила растеклись по страницам, оставив темные неразличимые пятна. Листы липнут к поверхности воды, как пленка к коже.
Марк вопросительно смотрит на меня. Что это? Мы оглядываемся по сторонам. Вокруг пустота, ничего, кроме сплошной синевы, до самого горизонта.
Может, просто мусор? Мы оказались в середине гигантского круга из плавающей бумаги. Марк выключает мотор. Это по-своему прекрасно. Мы – плавучая инсталляция современного искусства посреди Тихого океана. Я тянусь через борт и вытаскиваю из воды мокрый лист. Надписи растворяются у меня на глазах, чернила стекают по мокрой белизне. Кто знает, что тут было написано? Вряд ли что-то важное, иначе бумага не оказалась бы здесь. Верно?
Видимо, ее принесло сюда штормом. Я рассматриваю темные подтеки, сползающие по белым страницам. Даже если это и было важным, теперь уже нет.
Мы переглядываемся, тишина сгущается. Жутко. Внезапно у меня появляется безумная мысль: мы умерли. Наверное, мы умерли, и это чистилище. Или сон.
Бум! Тишину нарушает стук по борту катера. И опять. Бум! Бум! Волны размеренно стучат чем-то о корпус. Мы смотрим в ту сторону; ничего не видно. Бум! Бум! Марк хмурится.
Пожимаю плечами. Я тоже не знаю, что это такое.
У меня отчего-то леденеет кровь. По напряженным плечам Марка, по всей его позе я вижу: происходит что-то скверное и мой муж это понимает.
Бум! Бум! Еще настойчивее. Марк подходит к борту. Бум! Бум! Он широко расставляет руки, резко вдыхает и наклоняется через борт катера.
Бум! Бум! Марк замирает, пытаясь разглядеть, что там стучит, наклоняется еще сильнее и опускает руку. Рука исчезает из виду. Бум… Крякнув от напряжения, Марк вытаскивает на палубу пропитанный водой предмет. Тот приземляется с глухим хлюпаньем. Мы стоим и смотрим. Это спортивная сумка: черная, длинная, с прилипшими к ней мокрыми листами бумаги. Она слишком велика для обычной сумки, с которой ходят в спортзал, а для туристических поездок маловата.
Сумка добротная, явно хорошего качества, без логотипов или надписей. Марк наклоняется, чтобы рассмотреть получше. Ярлыка с данными владельца нет. Марк находит молнию, почти незаметную на черном фоне. Застежка пристегнута к ремешку сумки матовым черным кодовым замком. Гм…
Ладно. Там явно нечто ценное. Уж точно не мусор. Марк смотрит на меня: открывать или не надо?
Я киваю.
Он пытается открыть молнию, невзирая на замок. Та не поддается. Еще попытка.
Марк поднимает на меня вопросительный взгляд. Я пожимаю плечами. Хотелось бы, конечно,