Нечто в воде - Кэтрин Стэдмен

Его, похоже, это совсем не беспокоит.

– Тогда, может, сделаем дырку побольше?

Я заглядываю Марку в глаза.

Он пожимает плечами и бросает мне ножницы со своей прикроватной тумбочки.

– Действуй, – говорит муж, возвращаясь к сериалу.

А мне почему-то становится страшно, сама не знаю почему. Наверное, мы не должны открывать сумку.

А если бы мы нашли кошелек? Естественное желание – открыть его и посмотреть, что внутри. Нельзя только брать себе его содержимое. Как иначе мы сможем вернуть сумку владельцам?

Уговорив себя, я начинаю вновь ковырять дырку ножницами, а через несколько минут вытаскиваю сумку на террасу, вспомнив, что видела на тележке с едой острый нож. Просовываю лезвие в уже проделанную дыру и начинаю пилить. Марк в бунгало включает душ.

Я пилю до тех пор, пока в дыру не проходит рука, затем тяну изо всех сил, и разрез наконец рвется: тррррррррррр! Я разворачиваюсь, чтобы обрадовать Марка. Вот досада: он в душе. Что делать, ждать?

Ну уж нет.

Я вываливаю содержимое сумки на деревянный настил, рассматриваю и недоверчиво моргаю. Проходит довольно много времени.

Надо позвать Марка, однако я не зову. Просто смотрю.

Четыре предмета. Самый объемный из них куда легче, чем можно предположить, глядя на его размер. Вот что удерживало сумку на плаву. Бумага. Плотно упакованная бумага. Вернее, бумажные деньги. Прозрачный вакуумный пакет с деньгами. Американские доллары. В пачках с маркировкой «$10 000». Деньги. Настоящие, реальные деньги. Очень много.

Мне становится нехорошо. Желудок подпрыгивает, и я несусь в ванную, но не успеваю добежать из-за резкой боли в ноге, и меня выворачивает прямо посреди комнаты. Я опускаюсь на четвереньки и, не в силах удержаться, блюю желчью, густой и жгучей. Так выглядит мой страх. В перерывах между позывами со стоном пытаюсь перевести дыхание.

Зря мы открыли сумку.

Я вытираю губы о простынь и с трудом поднимаюсь. Хромаю обратно на террасу и приседаю на корточки. Смотрю на деньги. Плотная вакуумная упаковка уберегла их от воды и удержала сумку на плаву.

Следующий предмет – небольшой пакет на молнии размером с мини-айпад, полный каких-то мелких стекляшек. Битое стекло? В пакетик попала соленая вода, он запотел, и я не могу рассмотреть, что внутри. Бегу обратно в номер и хватаю полотенце. Возвращаюсь и напрасно пытаюсь протереть пластик, запотевший изнутри. Я хватаю ножницы, аккуратно отрезаю уголок и вытряхиваю содержимое на полотенце.

О боже! Бриллианты! Ограненные камни сверкают в солнечном свете. Их много, даже не представляю сколько. Сто? Двести? Они невинно перемигиваются на солнце. В основном «принцессы» и «маркизы», но есть и «сердца», и «груши» [22]. Я неплохо разбираюсь в огранке, цветах и размерах бриллиантов. Выбирая камень для моего кольца, мы с Марком изучили этот вопрос. Я смотрю на кольцо, сияющее в солнечных лучах. Все камни примерно такого же размера, как мой, то есть по два карата. Господи! От вида сверкающих сокровищ перехватывает дыхание. Тут бриллиантов больше чем на миллион фунтов. Ничего себе! Офигеть!

– Марк! – не своим голосом верещу я и вскакиваю на ноги. – Марк! Марк, Марк!

Марк полуголый выбегает из ванной. Тычу рукой в кучку камней. Его взгляд следует за моим пальцем, но ему не видно из-за сумки.

– Осторожно, меня там стошнило! – предупреждаю я.

Он огибает лужу, смотрит на меня как на сумасшедшую и наконец выходит ко мне, на залитую солнцем террасу, совершенно сбитый с толку.

– Какого… – И тут его взгляд падает на полотенце с камнями. – Черт! Твою мать! Ого! Ни хрена себе! Боже!

Он смотрит на меня. Я читаю его лицо как открытую книгу.

– Боже…

* * *

Муж садится на корточки, вертит в руках пакет с деньгами. Поднимает взгляд.

– Тут не меньше миллиона. Пачки по десять тысяч, – блестя глазами, возбужденно говорит он.

Если честно, я тоже немного не в себе.

– Да, где-то так. А как насчет остального? – поспешно спрашиваю я, присев рядом.

Он трогает пальцем бриллианты на полотенце. Облизывает губы и щурится от солнца.

– По два карата? Как думаешь? – спрашивает он.

– Ага. Сколько камней?

– Трудно сказать. Навскидку – штук сто пятьдесят-двести.

– Согласна, – киваю я. – Плюс миллион?

– Может, больше. Нет, около того. Черт! – Он потирает щетину на подбородке. – Что там еще?

Я не знаю: пока не смотрела.

Марк берет в руку другой запаянный пакет из прозрачного пластика, сквозь подсохшие следы соли в нем виднеется флешка. Надежно запечатанная, защищенная от воды. Он аккуратно кладет ее рядом с камнями и деньгами и пристально смотрит на меня, прежде чем достать последний предмет.

Это жесткий пластиковый кейс с ручкой. Марк кладет его перед нами. Я понимаю, что внутри, раньше, чем он открывает защелки.

Темный металл в гнезде из плотного пенопласта. Пистолет. Я не знаю, что за модель: не разбираюсь в оружии. Как в современных фильмах, такого вида. Только этот – настоящий и лежит на настиле перед нами. И запасные патроны в новенькой картонной коробке рядом. Запечатанной. А еще – айфон. Пластиковый кейс наверняка герметичен, потому что внутри все сухое и, насколько понимаю, до сих пор в рабочем состоянии.

– Ладно. – Марк закрывает кейс. – Давай-ка зайдем.

Он запихивает деньги, флешку и кейс в разорванную сумку и ведет меня в бунгало. Я осторожно несу бриллианты в полотенце.

Марк задвигает стеклянную дверь и водружает сумку на кровать.

– Так, Эрин. Начнем сначала. Прежде всего надо вытереть эту дрянь, правильно? Убрать в номере и помыться. Потом поговорим, ладно?

Он смотрит на меня ободряющим взглядом и произносит это спокойно, ровно, как вчера, когда рассказывал об акулах. Он умеет успокоить, если хочет. Да, надо навести порядок.

Уборка не отнимает много времени. Я мою пол, щедро полив его дезинфицирующей жидкостью из аптечки, потом умываюсь, чищу зубы и беру себя в руки. Марк тоже не сидит без дела. Вывозит из номера тележку с остатками еды, стягивает с кровати простыни и ставит на нее сумку. Бриллианты он высыпал в стакан для виски. Марк входит в спальню с моим ноутбуком в руках.

– По-моему, нет смысла связываться с полицией, пока мы не узнаем, что, черт возьми, все это значит. Мне не улыбается провести остаток жизни в полинезийской тюрьме за контрабанду бриллиантов. Нужно узнать, ищет ли их кто-то. Правильно? И может ли выяснить, что они у нас. – Марк протягивает мне ноутбук. Насколько я понимаю, нам предстоят поиски информации. Расследования – мой конек. Мы садимся рядышком на кровать.

– Так, что нас интересует в новостях,