Закон бабочки - Наталья Сергеевна Володина-Саркавази

Как идёт! Она и под сумками как под парусами. Это наши с тобой алые паруса, помнишь, из книжки? Вот за это, Вась, я русских баб и уважаю. За осанку, за поступь, за то, что не гнутся под сумками. А слово-то какое хорошее, открытое: баба! Родное слово, привычное. Потому что сначала с тобой старая баба нянчится, потом – молодая. Потом бывает и третья баба, и четвёртая… И каждый раз она всё моложе и моложе… Ну что ты не врубишься? Третья баба, говорю, всегда моложе, чем вторая. Я ж говорю: бабы – загадка! И как они вот так умудряются всё моложе и моложе? Ну, давай за них по маленькой.

Я их, не поверишь, даже за капризы ихние уважаю. И вообще считаю, что баба имеет право на каприз! Это в конституцию записать надо… Вот ты, например, что делаешь, когда твоя закапризничает: хочу, мол, в путешествие! На Канарские острова! Что? Посылаешь? Ты что, Вась, прямо на острова?! А, куда поближе… А я стараюсь всякое её желание уважить. Например? Ну вот недавно моя раскапризничалась: хочу ремонт в квартире сделать! Пятнадцать лет не чищено не крашено! А я что? Хочешь – делай. Я не возражаю. И уж стараюсь не мешать. С работы приду тихонечко, тапочки в зубы, как барбос, в уголок забьюсь, газеткой накроюсь, пошуршать лишний раз боюсь. Потому что нервная! У нас теперь пароль: Маша, ты меня любишь? Ответ: отойди, зашибу. Это когда я к ней с лаской, с нежностью, а она холодильник двигает. Одной левой. Ногой. А рукой она меня вместе с холодильником куда хошь задвинет. Я ж говорю – загадка. У баб этих пол только слабый, а сами они знаешь какие сильные?

Да! Представь только, сколько баб вообще без мужиков маются. Я свою никогда не брошу. И твою, Вася, тоже. Ты что, сдурел? Чего помидором замахиваешься? В беде, говорю, не брошу бабу, ни свою, ни твою. Ни соседскую. От неё недавно мужик сбежал, как в беде такой бросишь?

Нет, что ни говори, а бабы – тайна. И если тайны этой не поймёшь, от доброты своей и пострадаешь. Ни за что ни про что. Ты вот думаешь, почему я шепеляво говорю? От природы? А вот не угадал. Не от природы это, а от Маши. Я ей совет добрый дал, а получил дырку в зубе. Я как считаю? Не знаешь что – спроси. Совет добрый слушай. Я прав? Он на то и добрый, что от избытка доброты даётся. Знаешь, что она придумала? Плитку в ванной электродрелью отдирать! Кто так делает? Я ей ласково – бабе ласка главное – спокойно так, с улыбкой говорю: Маша, ты не права! Не права ты, Маша, в этот раз! Хочешь обижайся, хочешь – нет, а только я правду в глаза тебе скажу. Не делают это дрелью. Не для того она дана. Нужно взять тебе стамесочку, зубило, молоточек, и спокойно так: тюк-тюк… тюк-тюк… Ну, она и тюкнула. Как ещё отскочить успел, вообще без зубов бы остался.

А всё равно я их люблю, баб наших.

У телевизора вчера нахохотался. Американец дом свой в Калифорнии показывает: тут у меня кухонный комбайн, пылесос, посудомоечная машина, гладильный автомат, стиральный комплекс! Всё у меня есть! А у меня что? Нету? Всё то же самое. И от сети, главное, электричество не мотает.

Да ты хоть куклы наши сравни. Взять ихнюю Барби сухоногую и нашу матрёшечку-неваляшечку. Тебе какая больше нравится? Кукла-неваляшка – это только у нас есть! Это только русский ум мог додуматься. Ты её и так и сяк, и гни, и ломай, и на пол кидай, а она раз – и подскочила. И улыбается. И колокольчиком звенит. Или матрёшка. Это как шампунь, три в одном. То есть и баба она тебе, и работница, и добытчица. А Барби, – что? С граблями в койке искать будешь. Я вот чем больше на свете живу, тем больше убеждаюсь, что бабы наши – клад. И каждому мужику, кто клад такой откопает, я бы 25 %, как положено, платил. А ты как считаешь? Если баба загадка, то мужик – отгадка? Что на нас посмотри, и всё ясно станет? А что? Мы мужики справные, хорошие. Потому и бабы у нас такие. Так что за них, Вася! За наших баб!

Пикник

Монолог счастливой женщины

– Ну что, Наташка, разливай, что ли. Да не гляди на дорогу. Не пришли – и чёрт с ними. Мужики, ядрёна корень… Мой-то, с удочками, думаешь, не слышит? Дорвался до свободы. Даже не курит, шакал, чтоб не обнаружили. Да не защищай ты его! Врать-то зачем? «Я к вашему приходу рыбки наловлю!» Отравить хочет. Точно говорю. У меня с неё кот чуть когти не отбросил. Несло его с тех карасей! А что удивляться? Комбинат что в речку сливает, знаешь? И ведь учуял, что дрянь воняет, а всё равно сожрал. Жадный, гад, как твой Костя.

Тусь, что костёр-то? Не горит? Толку с тех дров. Дым да слёзы. Как от Коли твоего. Сушинку надо. Пошли, спилим. Да не нойте, бабы! Это чтоб советская женщина сушинку не свалила?! Не позорьтесь, сказала. На Таньку вон посмотрите: ёлку с корнем выдрала – и ничего. Смотрю не неё и радуюсь. Молодая, красивая. Счастливая. А сила! Силища-то! На кой ей мужик сдался? Слюни подтирать?

А что я? Тоже счастливая. А что, заметно? Нет, серьёзно? Глаза горят? Нет, не от того. Любовник – что… Берите выше. Я, бабы, машину навоза достала! Ну что? Съели? Вы вон к Соньке на свадьбу не пошли – а там директор пригородного совхоза был. Он на меня сразу глаз положил. А как потанцевали – рассопелся, хвост распустил да и прижал в уголку за печкой. «Ты, – говорит, Маша, какие запахи любишь?» Я не врублюсь. Какие такие запахи? У меня от мужика если портянками не сильно воняет – вот тебе и запах. Лучше не бывает. А он за своё: «Цветочные? Древесные? Ты не стесняйся, я тебе Шанель какую хочешь достану!» Тут я допёрла. Ну, думаю, пришёл твой звёздный час, Маша. Когда ещё повезёт, чтоб вот так, в уголку, по-простому, с главным коровьим начальником потолковать? Я воздуху полный рот набрала и шепчу ему в ухо, жарко так, со страстью, что, мол, родней навозного запаха для русской женщины не бывает, и если б мне навозцу свеженького