Закон бабочки - Наталья Сергеевна Володина-Саркавази

взяла с милого контрибуцию в виде клятвенного обещания отдавать не только жалование но также все махорочные и портяночные. А какие территориальные уступки! Все ящики рабочего стола! Пол-шкафа! Я и не мечтала о таком успехе.

Как видишь, Роза, на личном фронте всякое бывает.

Но ты попробуй. Главное – уметь маневрировать, применять военную хитрость, и, если надо, отступать и сдаваться. Открытым боем не увлекайся. И – да будет мир в твоём доме!

Уважаемый товарищ министр!

Уважаемый товарищ министр!

Обращаюсь к вам с горячей просьбой: помогите! Верните назад мою жалобу! Только сейчас я поняла, как была неправа и нет у меня других желаний, кроме одного: передать спасибо всем врачам, проявившим заботу о нашей семье. И пусть всё будет по-прежнему!

Напомню: я писала, что живём мы с мужем и грудными близнецами Лизой и Наташей в общежитии, на двенадцати метрах вчетвером, на одном койко-месте. В посёлке нет молочной кухни, а к продуктам нас не прикрепляют как малодетных. Ещё я писала, что поликлиника у нас далеко, ездить с двумя я не могу, а врач бывает редко, и т. д.

Дорогой товарищ министр! Я не знаю, как вернуть эту жалобу, только я не раз уже проклинала не только тот день, когда послала её, но и тот, когда впервые взяла ручку и научилась писать.

Вскоре после того, как вы прислали ответ, к нам домой пришла целая бригада врачей. Они долго измеряли, выслушивали и выстукивали детей и нашли много отклонений, которых не было раньше.

Так, у Лизы обнаружился какой-то шумок в сердце, и, поскольку в посёлке нет фонокардиограммы, нас направили в область. А это два часа электричкой и по городу автобусом. Я ужас как расстроилась, но делать нечего. Поехала с обеими, так как вторую оставить не с кем. И так дети намаялись по жаре, что Наташа заболела. Тут, как на грех, медсестра пришла. Они теперь через день ко мне ходят. Только уложу близнецов – они тут как тут. И очень ей не понравился стул у моей девочки. Выписала направление в кишечный кабинет. А это в райцентре – час автобусом и по городу пешком.

Не могу передать, как я расстроилась, но делать нечего: поехала с обеими, так как вторую оставить не с кем. Взяли у девочек анализы, и так я намучалась, что чуть живая домой приехала.

Это бы ещё ничего!

Но, когда мы вернулись, нас ждала медсестра с направлениями: к хирургу – одной, фтизиатру – другой, и обеим биохимический анализ крови с полным набором компонентов. Этого я уже не выдержала и свалилась с сердечным приступом. Увезли меня на «скорой». Там отнеслись ко мне внимательно, сделали укол со снотворным, и, засыпая, я слышала, как один врач говорил другому, что вот она, попалась, которая кусалась (это он про жалобу), и нужно её хорошенько пролечить. Так что уложили надолго. Для ухода за детьми мужу дали больничный, но оплата у него только пятьдесят процентов, так что мы теперь даром что на одном койко-месте, на двенадцати метрах вчетвером, так ещё и без денег. Меня начали колоть в ягодицу, нечаянно занесли инфекцию и начался гнойный процесс. Перевели в хирургию, где мне вскрыли рану и лечат теперь от абсцесса. Врать не буду: сердце больше не болит. Забыла даже, где оно у меня находится. Так что прошу передать большое спасибо врачам нашего кардиологического отделения. И рана почти что не тревожит. На животе спать вполне можно. Боюсь только, что от абсцесса колют теперь в вену, не занесли бы ещё чего.

Да что я о себе-то? Душа изболелась за маленьких. Как они там, доченьки мои, без продуктов, без денег, на одном койко-месте? А если с мужем что? Пропадём!

Дорогой, любимый наш товарищ министр!

Нет дня, чтоб не ругала я себя за эту жалобу. И всё-то было у нас хорошо: и дети здоровые, и я на ногах, и муж зарплату целёхонькую носил. И, хотя молочной кухни в посёлке нет, но своего молочка вполне хватало. А теперь оно пропало почти от волнений. Одна надежда на вас. Дайте обратный ход жалобе, пропади она пропадом, объявите благодарность всем врачам нашей детской поликлиники, и врачам-кардиологам поселковой больницы, и хирургам, которые так хорошо лечат меня от абсцесса.

И пусть всё будет по-прежнему!

Остаюсь с надеждой и благодарностью – Татьяна Климова.

Роковая женщина

Я вам одно скажу: судьба – она и есть судьба.

Если звёзды тебе на сегодня удачу начертали – будь спокоен.

Неудачу – тем более. И не стоит вообще в гороскоп смотреть и только лишний раз настроение себе портить.

Я этого раньше не понимала. А потом устроилась на работу в техникум, лаборанткой в кабинет астрономии. И стала к звёздам присматриваться. А они – ко мне. И тут такое началось!

Вот просыпаюсь я как-то утром такая счастливая, такая счастливая, что даже глаза боюсь открывать. И думаю: ну от чего я такая счастливая? Потом вспомнила: я же вчера машину навоза по случаю достала! Он же мне просто как снег на голову, неожиданно свалился. А главное – на дворе весна, скоро отпуск! Картошку посажу, капусту, весь навоз вилами по дачному участку разбросаю! Я с дивана бабочкой вспорхнула, кофе желудёвого попила, бутерброд с искусственной икрой съела – и так мне стало хорошо! На работу – как на праздник!

И дёрнуло же меня посмотреть в гороскоп.

Развернула журнал и читаю: «Близнецам день не предвещает хорошего. На работе возможен конфликт с начальством. Ссора в семье. Резкие перемены в настроении. Отдайте старые долги. Возможны травмы, ожоги, потеря сознания».

Я журнал закрыла и думаю: сразу сознание терять или подождать до вечера? А у самой руки-ноги дрожат, слёзы сами по себе закапали и я вижу, что резкая перемена в настроении налицо. Вернее, на лице. Всё сбывается!

Нет, вы скажите, люди добрые, что делать при таком гороскопе? Куда бежать? Кому жаловаться? Может, у них там в небесной механике что приключилось, а мне травмы с ожогами принимать? Ведь это ж надо знать мой характер. У меня ж такая сильная энергетика, что от меня лампочки перегорают! Я в своём кабинете астрономии только для каждой звезды лампочку вкручу, дотронусь до выключателя – а они и потухнут вместе с луной. На меня завхоз устал докладные писать директору, а сам директор знаете, как меня зовёт? Роковая женщина! Я и при хорошем гороскопе что-нибудь да сотворю: