Три сестры - Фёдор Вадимович Летуновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня больше не пугали мысли о возвращении в Железный Вавилон и не тревожили любовные переживания. Я понимал, что, возможно, ничего более прекрасного в этом году со мной уже не случится, поэтому первый раз за много лет жил настоящим. Наслаждался тем, что имею и не переживал из-за того, чего нет.
Стоял штиль – идеальная погода для запуска «фонарей желаний» и один из них уже сиял достаточно высоко надо мной, медленно поднимаясь всё выше, оставаясь видимым во тьме лишь благодаря своему огненному сердцу – горящему куску сухого спирта.
Тогда я подумал, что если его запустили с чистыми помыслами, то могу присоединить к нему и своё желание тоже. Оно у меня на данный момент было одно – по возвращению домой работать с талантливыми и интересными людьми, а не с кем попало, как это иногда случается, когда тебе нужны деньги. Да, по большому счёту, всё упирается в них, а точнее, в ту независимость, которую они нам дают. Но при этом их не должно быть очень много – большие деньги рождают зависимость от их количества и волнение, связанное с их сохранением. Конечно, я читал материалы о людях, которые полностью исключили себя из мира финансово-денежных отношений, но к такому опыту я пока не готов.
С пляжа, тем временем запустили ещё один гигантский оранжевый фонарь и он, быстро набирая высоту, полетел на запад, слегка вращаясь вокруг своей оси. Я посмотрел на него, сформулировал ещё одно желание и допил свой коктейль.
Покидая ярмарку часов в девять – хотя для многих это ранний вечер, когда всё только начинается, последнее, что я там увидел – это местного «юродивого», инвалида по прозвищу Сэнг Сом, который пережил серьёзную аварию и несколько лет, до недавнего времени, половина его тела оставалась парализована. Он стоял посреди обтекающей его толпы, в рваной футболке и босиком, смотрел по сторонам и улыбался всем, проходящим мимо него людям.
7. Пещера
Два дня спустя Надя в семь утра подъехала к воротам моего дома, и я показал ей своё жилище.
– А чего ты не сказал, что только заплатил за второй месяц? – удивилась она, – Я бы тысяч за шесть или за семь тебе нашла, с моей стороны от города. Тебе и на пляж было бы ближе.
– Да я уже как-то привык к этому месту. И я ведь тут не так уж и надолго.
– И скоро ты уезжаешь?
– Перед Сонг Краном. Решил на него не оставаться. Мне кажется, что когда тебя в сорокоградусную жару поливают водой со льдом, это весело только первые пять минут.
– Жаль, я думала, ты дольше здесь пробудешь.
Она передала мне посылку для Любы, и я положил её в пропахший запахом сирени пакет вместе с загадочной Вериной коробкой.
– А когда ты собираешься на Панган? – поинтересовалась она.
– Сейчас допишу один фрагмент и поеду. Хотя, честно говоря, не очень мне туда и хочется. Но я в курсе – вам это необходимо… Тебе, кстати, Вера сообщила, что я понял, кто вы такие?
– Да, ты назвал нас «волшебницами», но это просто смешное слово из детской сказки. И мы не волшебницы, не ведьмы и не колдуньи. Хотя то, что мы делаем, обычные люди иначе как колдовством не называют. Но мы только осваиваем ремесло, а острова – хорошее место для практики.
– И в чём она заключается?
– В том, чтобы найти своё место и работать с ним, изменяя в лучшую сторону. И я не могу рассказать тебе про аспекты, этого нельзя просто так сесть и объяснить, как на уроке. Понимаешь, тут всё надо показывать на примерах, событиях, и они должны рядом с тобой происходить. Причём некоторые из них осуществляются в течении долгого времени. И они не безопасны, могут поставить под угрозу твою картину мира, а пересмотреть свои взгляды дано не всякому.
– Но если в двух словах,– не отставал я, – Как бы ты назвала вашу, как вы говорите «Работу»?
– В двух словах, Федя, это называется «генерировать красоту»! – Надя улыбнулась, – И ты взял плавки и полотенце? Тогда всё, поехали!
Мы промчались через просыпающийся утренний город, позавтракали рисовой кашей на перекрёстке, миновали все знакомые мне места и свернули на ответвление главной дороги, ведущее к юго-западной оконечности острова.
– Я всё-таки решила кое-что тебе показать, – сказала Надя через плечо, – Это немного прояснит общую ситуацию.
Мы приблизились к морю в самой дальней части Талинг Нгама, а потом Надя круто завернула влево, сначала на просёлочную, а затем на горную не заасфальтированную дорогу, состоящую из застывших после последнего сезона дождей подтёков жёлтой и красной глины.
– Держись! – бросила Надя, но я и так прекрасно понимал, что надо делать.
Штурмуя гору под углом в сорок пять градусов, мотор Хонды визгливо и обиженно ревел, а мой рюкзак начал опасно оттягивать меня вниз, поэтому одной рукой я продолжал цепляться за поручень под сидением, а другой обнял Надю за талию. Она же вела транспорт сосредоточенно-точно, выбирая самую безопасную траекторию пути, как хирург, делающий надрез по живому телу.
Наконец мы приехали, остановившись на вершине зелёного холма. Он был самый низкий из окружающих нас покрытых зеленью покатых гор, похожих на такие же холмы, только гигантских размеров. Кто-нибудь решил бы, что это отличное место для пикника, но природа здесь была настолько нетронутой, что её даже не хотелось беспокоить слишком долгим присутствием.
– Надя, спасибо, – проговорил я, доставая фотоаппарат, – Ты не представляешь, как я люблю подобные виды.
– Пожалуйста, не надо фотографировать, – ответила Надя, вытаскивая ключ из зажигания, – Никто не должен этого видеть, я и так рискую, тебя сюда взяв.
– А-а, так это твоё место силы? – догадался я, – Как на водопаде?
– Типа того.
Мы принялись спускаться вниз с другой стороны холма, ещё более крутой и поросшей кустарником. Никакой тропы там не было вовсе. В одном месте Надя протиснулась среди низких веток, а когда я последовал за ней, то увидел, как она достала нож, прорезала им что-то в траве на склоне и отделила от него квадратный кусок дёрна. Он откинулся
