Три сестры - Фёдор Вадимович Летуновский

people, – кратко отозвался я на кривом английском, потому что, конечно же, не собирался никому открывать свою рану в сердце.

Директор Музея рассмеялся и побежал догонять каких-то французских бабулек, с которыми он тут же и познакомился, выбирая продукты, а теперь, видимо, рассчитывал на дальнейшее развитие отношений.

Днём я получил сообщение от Нади, где она извинялась за вчерашнюю грубость и предлагала в ближайшие дни прокатиться по самым труднодоступным местам южного побережья. Я ответил, что с удовольствием приму её приглашение и позвоню завтра вечером, чтобы уже точно договориться о встрече. В ответ она написала мне: «Жду. И эти дни я на связи». Хорошо, что она такая отходчивая. Оставалось только надеяться, что Вера не сообщила ей о том, что мы целовались.

Включив кондиционер, я улёгся на диване, читая один хороший современный роман, потом сделал минимальную дневную йогу и в четыре часа дня вышел из дома, в надежде поймать идущую в сторону севера маршрутку. Сделал я это так рано по двум причинам – чтобы успеть поплавать в глубоких водах Маенама и заодно не попасть в «час пик» – к вечеру в этот транспорт народ набивается ещё в городе, и они могут просто не остановиться.

Дойдя до ближайшего тайского магазина, я сел в сонгтео и, миновав горный перевал, оказался в северной части острова. Туда я ещё добирался самостоятельно, но дальше было непонятно, где заканчивался Банг По и начинался сам Маенам – именно тогда у меня возникло ощущение, что ты просто продвигаешься по какому-то бесконечно длинному городку, где дома постепенно становятся выше, а сам он – всё более шумным и оживлённым. Появились модные магазины, отели с зеркальными фасадами, переходящие дорогу высокие загорелые русские женщины в купальниках, а вслед за ними и первые пробки.

У самой ярмарки, которая ещё только начинала свою работу, движение регулировали несколько дорожных полицейских. Я выскочил из маршрутки, расплатился и быстро двинулся по улице в сторону моря, чтобы успеть поплавать и обсохнуть, пока ещё не стемнело. Торговцы тем временем раскладывали свой товар на прилавках, обмахивали его пушистыми мётлами и обкуривали благовониями.

Море оказалось спокойным, но вода достаточно мутноватой из-за высоко содержания ила. Зато остров Панган просматривался во всём своём великолепии и на его фоне степенно проплывал деревянный бриг с алыми парусами, на котором тут катают туристов. Солнце зависало над деревьями, собираясь уйти прямо сквозь них – здесь, на севере совсем нет закатов – только сиреневые сумерки. Обитатели отелей покидали пляж, только двое явно русских пузатых мужиков на лежаках продолжали задумчиво сжимать бутылки с пивом, словно они намертво приросли к ним на всё время отдыха.

Раздевшись, я заметил идущих по берегу парня и девушку с картонкой в руках – примерно такой, с какими сидят на улицах бездомные люди, на ней шариковой ручкой было написано по-русски: «Квас 0,5 – 40 бат». Я улыбнулся им, а они – мне в ответ.

Немного поплавав и смыв морскую соль под душем у какого-то ресорта, я оделся, а попав в пространство ярмарки, поужинал мясом с жаровни и порцией клейкого риса на палочке, чем-то напоминавшим эскимо из моего детства. В этот момент в другой части улицы начал своё выступление «местная звезда» – певец Эдгар Мюррей, которого на русскоязычном ресурсе острова называют «ВИА Поющие Зубы» из-за его шикарной пенсионерской улыбки. Динамики разнесли по всей ярмарке сочинённый им рэггэй про остров Самуи, и я воспринял это как сигнал – пора выпивать.

Здесь достаточно передвижных уличных стоек, похожих на те, с которых у меня дома торгуют мороженным, только там было написано: «Все коктейли по 60 бат» и приводился список примерно из тридцати наименований. У ближайшей из них стояла девушка и двое молодых тайцев хипстерского вида, они приготовили для меня «текилу санрайз». Я немного отпил из стакана, чтобы не облить случайно детей, которые могут неожиданно врезаться в тебя в этой толпе, неспешно вернулся к началу ярмарки и сел на табуретку у бара, специально чтобы полюбоваться на певца. Он выплясывал на пространстве, которое невозможно назвать сценой – маленькая бетонная площадка у стены дома, прямо за столами, с которых шла торговля всяким туристическим хламом.

Поёт Эдгар под заготовленную фонограмму, всё время одни и те же песни – сначала парочку своих, а потом чужие – навязшие у всех на слуху старые хиты поп-рока. Их он исполняет на всех ярмарках острова, но делает это настолько самозабвенно, что к нему нельзя не проникнуться уважением. Ему явно под шестьдесят, одет он в чёрные джинсы и чёрную майку с надписью «I (сердечко) Samui», а на голове у него бандана. Кроме меня, других зрителей у него не было – все ходили вдоль торговых рядов или поедали какую-то тайскую снедь, иногда кто-то всё же останавливался, чтобы послушать и похлопать в конце песни. Но он всё равно выкладывался по полной программе, двигался и пел с таким кайфом, что не оставалось никаких сомнений – этот человек нашёл своё место и здесь, вдали от дома, он действительно счастлив.

Впрочем, долго смотреть на это всё равно было невозможно, поэтому я пошёл дальше, пока не заинтересовался разрисованными дощечками с минималистическими картинками. Ими торговала интересная синеглазая женщина, она поздоровалась со мной по-русски, а когда я ответил, рассказала, что помимо дощечек они производят настойку на привезённых из России кедровых орехах, да и вообще делают много интересного. Мы мило пообщались о быте на острове, и я пошёл дальше. Мне понравились складные бумажные фонарики-ночники, но я подумал, что в Бангкоке они наверняка стоят дешевле, а ещё в одном месте был целый развал разнокалиберных ножей и кастетов. Мне вдруг подумалось, что кастет может оказаться весьма полезен с наступлением новой эпохи «быдла» в моём родном городе, а выкидной нож очень приятно лежал в руке и послушно раскрывался, я даже призадумался о покупке, но быстро понял, что если с такими сувенирами меня случайно примут московские мусора – проблемы возникнут точно.

Сама ярмарка занимала всего две улицы или одну в форме буквы «П», вершина которой выходила к пляжу. Я часто встречал ребят, которые две или три недели назад изготавливали для меня коктейли, они узнавали меня и улыбались.

– Привет! – говорили они, тряся лёд в шейкере, – Тебе текилу санрайз?

– Да, – с улыбкой отвечал я.

Было удивительно, что они не только узнавали меня, но и помнили, что именно мне налить.

Позже, с коктейлем в руке я двинул в сторону моря, прошёл маленький китайский храм