Три сестры - Фёдор Вадимович Летуновский

– Я так понимаю, решка – это там, где цифры?

– Да, но для тебя это не важно. Думай только о вопросе. Ты готов?

Кивнув, я поболтал монетки в сложенных лодочками ладонях и шесть раз выбросил их на стол. Когда выпадало больше решек, Надя выкладывала из иголок непрерывную небесную линию Янь, а когда больше орлов – две коротких, или прерванную, земную линию Инь. Каждую из новых линий она располагала над предыдущей, благодаря чему результат последнего броска становился первым элементом гексаграммы.

Затем, открыв книжку – это было достаточно потёртое русское издание комментариев к «И Цзин» карманного формата – Надя пролистала её, пока достаточно быстро не нашла толкование.

– Вот. Номер двадцать пять, – и она зачитала, – Господствует единство ясности и простоты, которое принесёт вам пользу, если достойные замыслы вы будете проводить в жизнь достойными средствами. Время высшей активности ещё не настало. Судьба скоро улыбнётся вам, но лишь в том случае, если вы умеете терпеливо ждать. Порой вы слишком озабочены любовными делами, но не волнуйтесь, все ваши желания исполняться в свой срок.

Надя на мгновение призадумалась, потом нахмурилась и посмотрела мне прямо в глаза.

– Ты что, влюбился в Веру?! – неожиданно строго спросила она.

– Слушай, я всего лишь задал вопрос, какой род занятий мне предпочесть по возвращенью домой…

– Ты не ответил.

– Она мне понравилась.

– Больше, чем я?

– Разве вас можно сравнивать? Вы обе очень интересные. И знаком я с вами совсем недолго. Тем более, Вера попросила меня отвести вторую посылку на Панган и вот когда я там встречусь с Любой, то и пойму, кто мне из вас больше нравиться.

Финальная моя фраза – неудачная попытка пошутить – стала последней каплей, после которой Наде было уже не до шуток.

Она резко захлопнула книгу и убрала монетки.

– Какой ужас! Так ты просто используешь меня, чтобы напиваться и флиртовать с моими сёстрами?!

– Надя, это не так, – попробовал возразить я, но уже было поздно.

– Слушай, я не хочу сегодня больше с тобой общаться. И по тебе видно, что ты втрескался в неё по уши!

Впрочем, я ожидал какого-то скандала, но ещё пытался её успокоить.

– Вера научила меня, что я должен дружить по-настоящему только с тобой – ведь это ты позволила мне войти на твою территорию. Я очень тебе за это благодарен.

– Ах, Вера его, видите ли научила! – распалилась Надя, вставая из-за стола и подхватывая свой рюкзак, – Ладно, всё, прости меня, но я в гневе!

– Ты уже уходишь? До свидания.

– Да какие же вы все лицемерные, москвичи!

Надя быстрым шагом прошла в сторону стоянки, завела свою «Хонду» и уехала, а я опять остался один.

Горизонт ещё горел ярко-красным, но вокруг стремительно темнело.

К берегу подъехали тайские парни с удочками и налобными фонариками, они о чём-то переговаривались между собой, готовясь к ночной рыбалке.

Я решил не возвращаться сразу домой, а проехать чуть дальше, в одно место, где можно было увидеть звёзды, потому что на главной кольцевой дороге, где я жил, мне всегда мешали фары проезжающих автомобилей. Поэтому, съехав с неё у подъёма на перевал, я взял курс к маленькому полуострову с маяком, за которым начиналось северное побережье и крутил педали до тех пор, пока дорога не вывела меня на просторную поляну. И хотя было всего лишь восемь вечера, в джунглях стояла тишина – никакие птицы и ящерицы не бегали и не шуршали, даже белки – и те, наверно, легли уже спать.

Меня окружила совершенно ночная тьма – нигде вокруг не горело ни одного огонька, и я очутился один среди звёздного неба, как совсем недавно на Тао. Только зная теперь, как называется моё любимое созвездие, помня прогулку в подводном саду Эдема и ощущая на губах поцелуй, после которого я и был изгнан оттуда.

То есть, я, конечно, могу в любой момент вернуться на Остров Черепах, но Веру там просто не найду. Судя по всему, эти девочки умеют так хорошо исчезать и прятаться, что обычному человеку отыскать их следы невозможно. Это нужно просто принять и идти дальше «проводя в жизнь достойные замыслы достойными средствами» – как мне и было сегодня сказано. Тогда я улыбнулся небу, и печаль упорхнула в него тёмной птицей, затмевая в полёте звезды, как бесшумный планер контрабандистов, увиденный мной на Тао.

Далее мои мысли настолько расфокусировались, что я уже и не помню, о чём, вообще, думал и сколько времени там простоял. Из этого состояния меня неожиданно вывел звук падения моего велосипеда. Не смотря на складную подножку, которая есть тут у всех моделей, он почему-то не удержался на ней и грохнулся на асфальт. Подняв его, я заметил, что пластиковое крепление для фонаря разбилось и хотя сам фонарь не пострадал, как-то пришпандорить его к рулю было уже не возможно.

…И в этот момент вдруг осознал, что не понимаю, в какую сторону мне нужно ехать, да и вообще позабыл, в каком именно месте нахожусь – вот как тут накрывает звёздное небо. Меня охватило волнение. Я сел на велосипед, включил зажатый в руке фонарь и сделал несколько кругов по поляне, в надежде услышать хоть какие-то звуки большой дороги или музыки из ресторана, чтобы уловить по ним направление, но всё было тщетно.

К счастью, мне вскоре попался идущий пешком человек. Я спросил его, где находится Натон, он молча указал мне направление и, поблагодарив его, покатил в полной темноте, держа в прижатой к рулю руке фонарик, освещая им путь перед собой, а проехав всего метров триста, очутился у сверкающего огнями фасада пафосного отеля и только тогда понял, что нахожусь всего в пяти минутах езды от своего дома.

…Ночью мне приснилась Вера. Она была полностью обнажённой, смеялась, грозила мне пальцем и говорила: «Федя, хватит обо мне думать!» Проснувшись, я решил, что уже действительно хватит, а раз сегодня четверг, то надо поехать на ярмарку в Маенам и набубениться там коктейлями. Возможно, это меня успокоит, а так же развлечёт и лишит глупых мыслей.

Поэтому плавать я не пошёл, потратив самые ценные утренние часы на свою повесть, а в одиннадцать, когда порядком уже припекло, выдвинулся в город – поменять деньги и затариться едой про запас. И в магазине, конечно же, опять встретил Директора Музея Ракушек.

– О, ты вернулся с острова Тао, живой, это круто! – обрадовался он, – Ну и как тебе там?

– Many fish and many