Пробуждение - Михаил Михайлович Ганичев

маленькие вертолетики проносились стрекозы. Где-то далеко слышались бабьи голоса, ауканье; казалось, что жизнь бесконечна и прекрасна.

Яшка повалился спиной на сосну, расслабился и следил за кузнечиками, считая, сколько их выпрыгнуло из травы, а Ванька лежал на животе и нюхал ягоды. Ему очень хотелось попробовать их, но он сдерживал себя, ведь у матери сегодня день рождения и ей непременно нужно сделать подарок — пусть это будут ягоды.

— Яша, скажи сказку! — канючит Ванька и смотрит на брата слезливыми глазами. Он отодвинул ягоды и сел против. Яшки. Перед носом, как мяч по резинке, заплясал комар, но Ванька — ноль внимания.

— Ладно, слушай! Приезжает домой купец, а купчиха ему и говорит о понизовце, который с того свету от их сына Дрони пришел и попросил кучу денег. Купчиха дала, и понизовец сразу удалился. «Ох ты дура ты, дура… да какой понизовец с того света придет к тебе?.. Обманул он тебя. В какую сторону хоть пошел он?..» Купчиха сказала. Сел купец на лошадь и поскакал догонять понизовца. Догнал, сошел с лошади и закричал: «Ах ты, мошенник! Попался, подлец! Вот я тебе задам трепку! Подержи-ка лошадь, а я схожу в лес да вырублю дубину. Да дубиной тебя… дубиной…» Купец пошел в лес за дубиной, а понизовец был и нет — уехал! Пошел купец домой. Приходит, а купчиха и спрашивает: «Что, догнал понизовца?» — «Догнал». — «А где у тебя лошадь?» — «Где лошадь? Ишь, дура! Все ей знать надо! Выходит, Дроня тебе сын, а мне нет?»

Ванька захохотал. Уж очень ему понравился понизовец, который так лихо обвел купца. Яшка тоже смеется. Между ними летает оса. Ей очень хочется сесть на Ванькины ягоды, но он отгоняет ее рукой.

— Инда страсть какая интересная сказка, — продолжает хохотать Ванька, ударяя ладонями себя по коленям и раскачиваясь то взад, то вперед. — А то всё про курицу-рябу да про курицу…

— Ну что, пошли? — Яшка поднялся и стал надевать пестерь, потом помог надеть Ваньке, после этого ребята направились домой. Солнце было еще высоко, и жара не спадала. Воздух, напитанный сосной, был неподвижен. По мере того как ребята стали выходить на открытую местность, жара все более усиливалась, и как только они вышли к поселку, стало вообще невмоготу.

— Прошли ничего, а индо всего размочалило, — сказал Ванька и остановился, чтобы отереть лицо.

— Не только тебе, Ванятко, всем жарко!.. Эко сухмень стоит, все лето…

— Угу!.. — проговорил Ванька. В его движениях появилась вялость. Он даже два раза споткнулся на ровном месте.

— Нешто устал? А мне нипочем! Ты дай мне свой пестерь, я понесу его, — проговорил Яшка.

— Разе унесешь? Эвон какая тяжесть! — ответил Ванька. Ему очень хотелось, чтобы Яшка взял у него пестерь, но он пожалел брата и не уступил ему свою ношу.

Тут между Яшкой и Ванькой возник такой разговор.

— Вань, а Вань! А что, ежели мы продадим ягоды и мамке гостинец купим, а?.. День рождения у нее!..

Ванька с минуту подумал, потом сказал:

— Давай, Яша, твои ягоды продадим и купим мамке пряников, а мои я отдам ей?..

— Эк, куда полез! Намедни, когда чернику собирали, чьи продавали, а? Теперь твой черед!..

Мимо проезжала телега. В ней сидели два черных мужика. Носы у обоих как два крючка. Они сердито вращали глазами, выпуклыми, словно у пауков.

— Ой, кто это? — испугался Ванька и прижался к Яшке. — До чего страшные.

— Мало их таскается, кооператоров: либо цыгане везут продавать водку, либо еще кто! Поди узнай их!.. Ну что, будем ягоды продавать?

— Давай… продадим… Но, чур, уговор: продаем и твои и мои.

— Ты очумел, что ли? — удивился Яшка и постучал себя по лбу. — А если мамка спросит, где ягоды, что тогда?

Ребята задумались. Лица у них скисли, как после клюквы.

— А мы еще раз сбегаем в лес и по новой наберем малины! — сказал Ванька и с надеждой посмотрел на Яшку. — Не поздно еще, а?..

— Во, молодец!.. Время еще есть!.. Айда скорее!..

Ступив на тропинку, ведущую к вокзалу, где на маленькой площади продавали всякую всячину, ребята оглянулись на лес, стоящий вдали, и побежали вперед.

Когда ребята во второй раз выходили из леса с полными пестерями малины, навстречу им вырвался, словно на тачанке, ветер, нагнал туч, и уже у самого поселка дождь накрыл ребят. Через пять минут мальчики были такими, как если бы их только что достали из реки.

Засыпая, Яшка и Ванька видели счастливое лицо матери. Она долго целовала то одного, то другого. Ей понравились пряники и конфеты, подаренные сыновьями. Это был самый лучший день в ее жизни.

ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ

Туристический теплоход шел вверх по реке, берега у которой были то пологие, то крутые, сплошь заросшие лесом. Правда, иногда выглядывало из-за деревьев неизвестное село, но потом исчезало, а иногда приходило к реке стадо коров напиться воды, пожевать жвачку, полежать.

У всех переправ, которые встречались на пути следования теплохода, толпились машины, тракторы с тележками, подводы. Люди на берегу с завистью провожали туристов, и каждый по-своему проявлял отношение к ним: дети махали руками, подпрыгивали на месте, что-то кричали, видимо желали удачи, и долго бежали по берегу вслед за теплоходом. Мужики, расставив широко ноги и засунув руки за пояс, улыбались неизвестно чему, а бабы, пооткрыв рты, смотрели удивленно, словно перед ними на теплоход проплывал, а баба-яга летела на метле. Даже коровы, стоя в воде и задрав головы, как перед затмением, мычали на весь лес. Одни вороны не проявляли своих чувств, будто бы знали, что и на теплоходе плывет перестройка — жадная и голодная.

У борта теплохода стояла девушка лет двадцати и неотрывно смотрела на берег зелено-синими глазами.

— Какая красота! — сказал кто-то за спиной у Нади (так звали девушку). — Вот вам «Зеленый шум» Рылова.