Пробуждение - Михаил Михайлович Ганичев

— Анна, так в чем же дело! — вскрикнул Сергей и встал на колени, схватил ее за плечи, притянул к себе. — Давай вместе жить! Я тоже тебя люблю. Из-за этого даже не женился.

Анна легонько отстранилась, встала на ноги, потом поклонилась, взяла полотенце, встряхнула его и протянула Сергею.

— Нет, Сереженька! Нет… нет… нет!.. — Синие глаза расширились. В них блеснули слезы. — Не для этого я исповедовалась тебе. И замуж я за тебя не пойду.

— Почему? — закричал Сергей.

Жеребенок, пивший воду из реки, посмотрел на них и заржал.

— Мне надо пожить одной. Очиститься, одуматься, переварить пережитое. Прощай!

Анна притянула голову Сергея, поцеловала долгим поцелуем и ушла.

Сергей хлопнул о землю полотенцем и как был в одежде, так и бросился в реку. Утреннее солнце, купавшееся в воде, как зеркало, раскололось на куски.

В КОМАНДИРОВКЕ

Осенний дождь лил весь день. На улице быстро темнело. Василий, молодой человек в теплых ботинках на босу ногу, шел от реки в сторону поселка, старательно обходя лужи. Катер, подбросивший Василия, развернулся и ушел, и все, что связывало с остальным миром, уплыло вместе с катером.

В хорошую погоду сюда можно добраться еще самолетом, другой транспорт не ходит. Вокруг, на десятки километров, только болота да леса. То ли дождь повлиял на настроение, то ли незнакомая местность, но на душе было — хуже не придумаешь. Еще на катере Василий узнал, что в поселке нет ни гостиницы, ни дома приезжих. Куда идти ночевать? Настроение упало до нуля.

«Других журналистов редактор в города посылает, а меня в глушь, как обычно», — думал тоскливо Василий.

От клуба неслась музыка и слышны были слова песни: «А нам все равно…»

«Ты молодой, не женатый, — говорил, как всегда, шеф и ехидно улыбался, — и адаптацию в глухом месте пройдешь скорее».

На этот раз задание у Василия пустяковое — написать репортаж об уборке картофеля, на это не потребуется много времени. Все бы было хорошо, если бы не наступление ночи да не боязнь остаться одному на улице.

К счастью, у первого дома он увидел девочку лет десяти и, обрадованный, зашагал к ней. Девочка приметила незнакомого мужчину и остановилась, уставившись на него.

— Здравствуй, маленькая! — первым делом поздоровался Василий, подойдя к девочке. Та наклонила голову в знак приветствия, но по-прежнему молчала. — Будем знакомиться. Я дядя Вася!

— Я Таня! — наконец проговорила девочка и продолжала разглядывать незнакомца. «Чудной какой-то дядя Вася — круглый, смешной, со вздернутым носом».

— Скажи мне, милая, кто может переночевать пустить? А то знаешь, темноты боюсь. — Василий сделал вид, что очень боится, но у него вышло это так смешно, что девочка захохотала. — Так не знаешь, а? — продолжал пытать Василий.

— Не знаю, — ответила девочка честно.

— У меня, правда, была одна знакомая тетенька, — начал Василий с другого конца, — вдова, без мужа, одна жила. Не слышала про такую? Вот только забыл, где она живет?..

— Тетя Маруся? Муж ейный еще в тюрьме сидит, да? Вот только та или другая?

— Та, та!.. — обрадовался Василий и сунул девочке в руку конфету. «Я ведь ненадолго, а ему сидеть да сидеть», — подумал Василий.

— Третий дом налево, — ответила девочка.

Василий в теплых ботинках протопал в сторону указанного дома. Девочка проводила его взглядом и сразу побежала домой, чтобы рассказать про смешного дядю Васю.

В указанном девочкой доме было чисто и уютно — до всего дошли женские руки. Василий с горечью подумал: «Живут же люди, а я до сих пор мыкаюсь по общежитиям».

Хозяйке, на первый взгляд, было немногим более тридцати: невысокая, стройная, глаза веселые и, самое главное, понимающие.

— Здравствуйте! — поздоровался Василий и тут же подумал, глядя на нее: «Вот это, кажется, то, что мне надо!» И вдруг, как на аукционе молотком по столу, ударила по мозгам мысль: «А вдруг не повезет? Ну да ладно об этом — везло же раньше!»

— Вам кого? — удивилась хозяйка незваному гостю. Она зачем-то вынула из волос шпильки, и темные волосы рассыпались по плечам.

— Прохожие сказали, что вы пускаете ночевать! — проговорил незнакомец.

Она насмешливо рассматривала его круглое лицо с вздернутым носом и хитрыми прищуренными глазами.

— Кто же так сладко врет? — усмехнулась хозяйка, и Василию показалось, что она читает его мысли. — А если пущу…

— Что вы хотите сказать?

Щелки сощуренных глаз расширились, Василий чуть-чуть улыбнулся и почувствовал приятное тепло в груди: «А вдруг и она того же хочет, чего и я?»

— Ничего не хочу сказать. Я только размышляю: ведь я не старая и вы не старик. Если пущу, то что подумают люди? — она насмешливо улыбнулась.

— Что подумают люди, я не знаю, но зато предполагаю, что будут сожалеть, если ночью от холода умрет молодой человек.

— А вы искали ночлег в других домах? — Глаза ее снова лукаво заблестели, она засмеялась и добавила: — Право, не знаю, что делать? У людей языки длиннее реки, по которой вы приехали!..

Василий с какой-то скукой посмотрел на нее. Что это — отказ? Вдруг представилось: он опять на улице, где сыро, холодно. Он опять один, да еще с тяжким вопросом в голове: где ночевать?

— Да, я стучался почти во все дома, — соврал Василий. — Никто не пускает.

— Тогда чего вы топчетесь у дверей? Проходите, — хозяйка махнула рукой, видимо решилась. — Если спросят, скажу, брат двоюродный приезжал. Не прогонять же человека!

Василий снял ботинки и прошел к столу. Ему понравилось «Не прогонять же человека!». Хозяйка вскинула брови: посмотрела на его босые ноги и подала тапочки мужа. Поблагодарив, Василий уселся за стол, стоящий у окна, и выглянул во двор. Было темно, хлестал о